Наталья Никанорова - Метла и посох [СИ]

— Абсолютно с вами согласен, — энергично кивнул проректор, — вероятность существования других передатчиков информации и магической энергии исключать нельзя. А относительно времени… — Кощей почесал затылок.

— Если по-простому, то даже если исход будет благоприятным, вероятность возникновения чёрной дыры на месте исключённой проблемы почти стопроцентная.

И уловив замешательство Гэндальфа быстро сказал:

— Я попрошу Гордея Гордеевича, чтобы он вам устроил курсы альтернативной физики. Глядишь, и преподавать у нас сможете со временем.

Гэндальф улыбнулся и кивнул.

— Значит, будем справляться своими силами, — решительно сказала Баба-Яга. — Задача номер один…

Непонятно откуда взявшийся Василий, достал из воздуха блокнот, ручку и приготовился стенографировать.

В тёмном монашеском балахоне, еле различимом в клубах серого дыма, Сибелиус быстро перемещался по лаборатории. Множество бурлящих реторт требовали тщательного присмотра. Но особенное внимание он уделял прибору, стоящему в углу, частенько бросая взгляд на монитор. Там быстро сменяли друг друга строки кода.

Внезапно красноватый свет разлился под потолком. Тут же, по всем законам физики, начался процесс его затушёвывания клубами чёрного дыма.

— Всё ли готово, Сибелиус? Я устал ждать, когда границы сказок ослабнут. Совсем ты стал ленивым.

Алхимик спокойно вышел на середину комнаты. Как и всегда, во время сеансов связи с господином, когда в лабораторию тот войти не мог.

— Армия гомункулусов почти готова, ей осталось зреть ещё пару лун. Можно было бы ускорить этот процесс, но… — он бросил опасливый взгляд на прибор.

Свет мигнул.

— Что у тебя там?

Вместо ответа Сибелиус подошёл к прибору и с осторожностью откинул чёрную крышку. Удерживаемый титановыми держателями, в глубине чаши из тёмного металла матово поблёскивал спиннер.

Голос расхохотался:

— Всего лишь детская игрушка. Ты постарел, чернокнижник.

Алхимик наклонил голову:

— Вы правы, сир. Но стоит мне освободить её от держателей, раскрутить, как все присутствующие в этом замке, и в этой округе, забудут о своём предназначении. Они будут думать только о работе. И будут выполнять её как можно лучше, какой бы бессмысленной она ни была. Главной их заботой станет труд и поддержание постоянного вращения этой игрушки.

— Хм, — озадачился голос, — влияние этой… штуки распространяется и на меня?

— Да, сир. — Таково древнее проклятие для обладателей подобных вещей, поэтому не торопите меня и дайте ещё две луны.

— Ты их получишь, но найди способ отменить его, — потребовал голос. — Ты станешь королём, таким же, как я.

— Я буду стараться, сир, — склонился Сибелиус, мысленно восхваляя мастеров, придумавших большой капюшон.

Красноватый свет погас.

Алхимик выпрямился.

— Так себе сделка, — пробурчал он, — конечный результат меня не устраивает, у меня больше власти сейчас, когда я являюсь королём короля.

На ректорский совет друзья шли, обсуждая случившееся сегодня. На стенах университета всё ещё отражалась расширяющаяся Вселенная. И то здесь, то там можно было видеть группки студентов с ноутбуками, планшетами и видеокамерами, стремящихся заснять это чудо и выложить в сеть.

— Странно это, — начал Павел. — Профессор на лекции показал иллюзию Большого взрыва. Нет, математические выкладки у меня сомнений не вызывают. Странно другое… Только я ощутил во время этой демонстрации эффект присутствия, дежавю? — смутившись, он взъерошил волосы и замолчал.

— Да, про образование Вселенной только ленивый видео не делал, их куча в сети, вот и кажется, — согласилась Рина.

Павел с уважением посмотрел на неё. Такое простое объяснение ему в голову не приходило.

— Странностей здесь хватает, — согласно кивнул Виталий, — взять хотя бы блокноты.

— А что с ними не так? — приподняв правую бровь, спросила она.

— Всё не так, — поморщился он. — Да вы на них посмотрите.

Рина и Софочка извлекли из сумок свои блокноты.

— Теперь видите?

— Ничего особенного, — начала Рина… — Ой, а скрепки где, и склейки не видно?

Она быстро посмотрела на блокноты остальных.

— И у вас тоже. Интересно.

— Такое впечатление, что это… — начала Софочка и замолчала, подбирая слово, — побег дерева?

— Не то чтобы побег, но страницы, если посмотреть на просвет, похожи на древесные листья, — кивнул Виталий. — Если бы не отсутствие склейки и скрепок, можно было бы подумать, что это такой дизайн.

— В таком случае, — Рина резко остановилась. — Поправьте меня, если ошибусь. Как мы выяснили, писать в блокноте можно только этой ручкой, похоже, это ветка этого дерева. И похоже, она действует, как антенна, улавливающая мысли.

Притормозившие вслед за ней, друзья задумались.

Стены из чёрного камня закончились, студенты стояли в коридоре, отделанным чароитом. Видимо, с вкраплениями кварца, потому что стены таинственно поблёскивали.

— Значит, что получается, — тряхнул головой Виталий. — Нарисовать в блокноте реалистичный атомный взрыв может только человек, хорошо понимающий физику процесса, обманувший своё подсознание? Дескать, он всем этим действием несёт добро. Кто в курсе, насколько это реально?

— Нереально, — покачала головой Софочка, — подсознание после подросткового возраста стабильно, самостоятельно человек обмануть его не может.

— Самостоятельно, — задумчиво произнёс Павел. Он достал свой блокнот, повертел в руках ручку, хмыкнул и написал:

«Вы нас слышали? Мы правы?»

Буквы впитались в страницы блокнота и, Софочка слышала это отчётливо, со страниц послышался шум леса.

Остальные увидели, как лицо Павла осветилось ярким светом, идущим из блокнота. Очевидно, он что-то увидел, потому что его глаза широко раскрылись. Это продолжалось менее минуты. Сияние погасло. Несколько секунд он стоял неподвижно, затем потряс головой, словно прогоняя видение. На короткое время юноша увидел себя со стороны. Они шли вместе с Виталием и девушками по широкому лугу и рядом с ними шёл какой-то человек, до ужаса знакомый. Но, как Паша не силился, не смог его опознать.

Дверь, у которой они стояли, внезапно распахнулась, на пороге стоял Гордей Гордеевич.

— Студенты, вас ждут, — напомнил он.

Друзья со смущением заметили, что свой бурный разговор они вели под дверью проректора Ищеева.

За длинным овальным столом сидели педагоги. Во главе стола, поблёскивая лысым черепом, сидел проректор. Рядом с ним чуть поодаль устроилась Ядвига Густавовна. Ей как будто ничуть не мешало, что по соседству задумчиво попыхивал трубкой Геннадий Эдуардович. Никодим Велимирович что-то вполголоса обсуждал с Ульяной Фёдоровной, а Гордей Гордеевич насмешливо смотрел на Ищеева.