Виктория Лебедь - Демон-Несса [litres]

– Дааа уж, – лениво протянул Ам, переступив с ноги на ногу. Потом тоже глянул вверх и обернулся. – За нами лес, дальше обрыв. Как ты говорила, – удостоил Амур меня полувзглядом, – от смерти бегством не избавишься. Так что я тоже не вижу смысла уносить ноги. По той простой причине, что некуда.

– Будем сражаться? – спросила я, и со стороны дороги послышался надвигающийся шум.

Мы одновременно посмотрели вперед. Инфернальные монстры наконец-то отпустили железного помятого коня и двинулись в нашу сторону.

– Знаете, – начала я не сводя глаз с надвигающегося на нас «пожара» смерти, – при встрече с ними, думаю, лучшим способом было бы, наверное, успеть себе сделать харакири, чтобы не чувствовать, как тебя пережевывают, и не слышать треск своих костей.

– Ты как всегда в черном репертуаре, – улыбнулся Ангел, материализовав в руке серебристый меч. Он взялся двумя руками за рукоять, расставив ноги, и поднял его перед собой.

– А меня удивляет, почему эти твари до сих пор еще не здесь. Точно издеваются, – Мэл же, вновь вспыхнувшим мечом выводил на снегу непонятные зигзаги, задумчиво посматривая из-под бровей на приближающегося врага.

И правда. Все происходило, будто в замедленном темпе. Ведь могли же телепортироваться, и застать нас врасплох. Но сюжет почему-то именно в этом месте начал проседать.

– Кстати, а мне чем защищаться? Ясное дело магией, но оружие тоже не помешало бы.

– Представь его и все, – подсказал Ам.

– Так просто?

– Ну да. У всех демонов оно есть, как и у ангелов.

– И ты только сейчас мне об этом говоришь?

Амур посмотрел на меня изумленным взглядом.

– Несс, я думал, ты знаешь.

– Представь себе – нет. Как-то случая не представлялось, – язвила я.

– Черт, детский сад, – проворчал Мэл. – Как будто заимей ты сейчас меч, замашешь им, словно ветряная мельница, расшвыривая всех подряд направо и налево.

– И то правда, – поддержала его ангельская мужская солидарность, на что я фыркнула и вдруг поняла, что мы внезапно остались совершенно одни. Пустое заснеженное поле, одинокая перевернутая машина на шоссе, яркая таинственная луна и тишина. Такая, что я мгновенно ощутила страх. Мое тело оцепенело, мурашки размером с пшена покрыли кожу, адреналин в крови зашкалил.

– Куда они пропали? – спросила я почему-то шепотом, сообразив потом, что боялась спугнуть возможную удачу. Хотя, о чем я? Всем известная фортуна, похоже, уже давным-давно повернулась ко мне своей филейной частью без права на положительный поворот. Вроде – сама попала, детка, тебе из этой заварухи и вылезать.

– Может, они решили нас отпустить? – предположил Ам, все так же удерживая перед собой меч. Он повернулся ко мне спиной и, медленно отступая назад, прикрыл меня справа.

– Конечно, особенно после того, как я зверски изрешетил их сородичей, – Мэл повторил движения ангела, и я оказалась практически зажатой между спинами мужских особей. Только легче мне от этого не становилось. Но со стороны, думаю, наше трио ночью, посередине белого поля, выглядело круто. Два контрастно пылающих меча и миниатюрная демонесса с округлившимися от страха глазами.

– Своих сородичей, – поправил Ам нудной правильностью.

– Какая теперь разница, один хрен для них я сейчас тоже враг.

Неожиданно где-то вдалеке крикнула птица, и мы одновременно вздрогнули. И я почувствовала, как меня все больше и больше охватывает волнение, и чем дольше мы пребывали в состоянии неизвестности, тем сильнее оно проявляло себя. В конце концов, у меня даже слегка затряслись руки.

– Защитнички, – усмехнулась я. – Штаны-то хоть сухие?

– Несс, ну все мы… – Ам запнулся, так как понял, что чуть не сказал глупость.

– Кто, люди? – продолжала я ухмыляться, скорее от нервов.

– Он хотел сказать, что умирать никому не хочется, будь ты хоть кем.

– Ой, Мэл, и как я сама не додумалась. Нашел время умничать. И вообще, если я все-таки выживу, кошмары мне обеспечены на всю бессмертную жизнь. А все из-за тебя, – толкнула я локтем Ама.

– Как вариант могу предложить написать книгу.

– Чего?

– Ну, книгу, как лучшее средство, чтобы избавиться, вырвать, выплеснуть накопившееся и с облегчением выдохнуть.

– Ага, и сожги ее потом, – бросил Мэл с иронией.

– Ну, зачем так сразу…

– Тихо, – шикнул Мэл. – Я что-то слышу.

Мы резко притихли, и я почувствовала, как тело демона напряглось, превращаясь в каменную стену, для которой главное сейчас было меня защитить.

Вначале, кроме гробовой тишины я ничего не слышала, но спустя несколько секунд до нас начал доносится жуткий гул вперемешку со свистом, словно приближающийся издалека Боинг. Звук усиливался, и мне вдруг очень захотелось на все плюнуть, просто плюнуть и погрузиться в живительный сон, и будь что будет. Но собрав себя в кулак, не обращая внимания на видимую дрожь по всему телу, я подняла голову и приготовилась встретиться лицом к лицу с НЕЧТО. С тем, кто загнал нас, как баранов на бойню без единого шанса на жизнь. Кто напустил свору адских псин. Кто решил стать самым страшным злодеем в моей истории. И раз пошла такая песня, то ему придется еще очень сильно постараться, ибо ни я, ни Мэл, ни Ам так легко сдаваться не собирались. И пускай у меня не было сверкающего сверхъестественного меча. Пускай у меня не было огромных, в мой рост, иссиня – черных крыльев, с блестящими скользкими перьями. Пускай до сих пор оставалась полукровкой, сейчас я определенно чувствовала внутри себя такое же НЕЧТО, которое ни за что не даст мне проиграть, сколь сложной ни оказалась бы игра. Сила, подобная той, что сейчас оглушающе к нам приближалась. Зверь с рождения, данный мне таким же зверем… Да, я чувствовала, четко понимала, почти ощущала его присутствие. Это был ОН. И на этот раз одним ударом в плечо, чтобы избавиться от него, не обойтись.

Будто ворвавшийся в атмосферу метеорит, оставляя за собой в небе горящий след, он ударил в землю в нескольких метрах от нас. Мощным приземлением сотрясая и оглушая все вокруг, подняв в воздух снежный ураган. И я мрачно уставилась на того, кто начал представать перед нами сквозь оседающую пыль снега.

Думаю, многие помнят ощущение жути, когда, пробудившись от кошмара, еще продолжаешь видеть очертания монстра из сна во мраке комнаты. Потому что какие-то остатки образов из сновидений еще некоторое время сохраняются на сетчатке глаз. И в эти мгновения кошмар видится и ощущается, как самая настоящая реальность. И это ужаснее всего – считать, будто тварь из сна находится здесь, наяву, в твоей комнате. Однако, если из ужасного сна можно улизнуть в явь, то от кошмара в реальности убежать некуда. Потому секунды, проведенные человеком на грани сна и яви, наверное, одни из самых страшных секунд в его жизни.