Алекс Хай - В интересах государства

А затем появился сам государь. Торжественно взвыли трубы, и, казалось, даже вода в фонтанах стала журчать тише, а маленькие птички и вовсе умолкли. В атриуме воцарилась гробовая тишина.

Я ожидал увидеть его в каком-нибудь парадном мундире с роскошными золотыми эполетами и вышивкой, а Алексей Третий, оказалось, предпочитал обычные костюмы-тройки. Я даже испытал легкое разочарование — ведь в моем, старомирском, предствлении царь-батюшка должен был быть величественным и всячески это подчеркивать.

А здесь перед нами был ухоженный мужчина средних лет, симпатичный на лицо — только борода была похожа на ту, что носил Николай Второй в моем мире. Близко посаженные глаза, немного горбатый нос, волосы каштановые с рыжиной. Очень скромный. Только ярко вспыхнула драгоценным камнем булавка на галстуке, да золотой перстень на руке поймал лучик света.

Тем не менее от императора буквально исходила волна даже не уверенности или спокойствия — порядка. Словно, появившись, он мгновенно даже как-то очистил воздух. Может потому и был императором? Может у Романовых был какой-то особый Осколок? Или может им принадлежала даже вся половина того камня…

— Приветствую вас, юные аристократы! — голос императора оказался тихим, спокойным. Даже немного безэмоциональным. — Сегодня я пришел выразить вам свое расположение и надежду на то, что лучшие из вас поступят в лучшее учебное заведение не только Петрополя, но и всей империи. Я пришел вселить в вас уверенность и благословить на вступительные испытания, ибо это сложный путь, но путь достойнейших. С божьей помощью вы справитесь и возвеличите не только свои фамилии, но и нашу великую страну.

Император поднял руку, снова сверкнул перстень…

И в этот момент что-то громыхнуло так громко, что я взвыл от резкой боли в ушах.

Кто-то тоже закричал. Затем еще. И еще.

— Аааааа!

Я понял, что Ирэн кричала, только по ее разинутому рту. Я ее не слышал. Вообще ничего не слышал. И мне понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Ирэн зажмурилась, согнулась — явно тоже от боли. Меня отпустило быстрее.

— Смерть аристократам, разделившим мир! — крикнули откуда-то сверху. — Благодать — для всех!

Я задрал голову и ужаснулся. На металлических каркасах стеклянной крыши расположилось несколько человек. Черт. Как они успели туда забраться? И куда смотрела охрана? У каждого в руках какое-то странное приспособление — отсюда я не мог их разглядеть слишком было высоко, да и у меня все плыло перед глазами после той шумовой атаки.

— Смерть тем, кто отнял у нас Благодать! — снова прокричали сверху.

— Повесь «Берегиню», — шепнул я пришедшей в себя Ирэн и оттолкнул ее себе за спину. Защита охватила меня ярким белым сиянием.

— Здесь нельзя… Миша, ты чего?

— Льзя! Вешай, дура!

Тревога взорвалась внутри меня, как маленький атомный взрыв. То, что полдня нарастало, копилось, мучило и иссушало меня, наконец-то прорвалось. Вот что это было.

Но я осознал это слишком поздно.

Одновременно прогремели сразу пять взрывов. Пять вспышек. И стеклянная крыша обрушилась на нас.

Все, что произошло дальше, было словно в замедленной съемке. То ли «Берегиня» как-то затейливо повлияла на мое восприятие времени, то ли просто мозг схватывал слишком много деталей за одну секунду.

Пять взрывов, одновременно — доля секунды в долю секунды. Грохот. Дым. Дым и мириады смертоносных осколков, обрушившихся на нас.

— О господи! — взвизгнул кто-то рядом со мной.

Мне отчего-то казалось, что они падали слишком медленно. Как снежинки в кино про какое-нибудь очередное Рождество. Я бегло огляделся, пытаясь понять, где можно было укрыться. Нигде. До галерей мы не успевали добежать, а весь сад был как на ладони.

Вместе со стеклами падали пять фигур. Пятеро зачинщиков. Тоже медленно. Как-то неестественно…

Все это промелькнуло в моей голове всего за секунду.

— Ставьте блоки! — рявкнул я так громко, что многострадальные уши заложило от собственного ора.

Кто-то меня послушался. Кто-то успел. Большинство — нет.

Не отдавая себе отчета, я потянулся сразу к силе источника — и не просто зачерпнул ладошку, как обычно, а загреб сразу бочку. И пустил все в барьер — «Покров» сейчас сверкал пронзительным и ярким белым светом родовой магии, расползался, рос. Но расширялся слишком медленно. Я не успевал накрыть заклинанием весь двор — только в радиусе метров пяти от себя.

Что-то темное шлепнулось в нескольких метрах от нас. Ударилось о каменный пол с противным звуком, во все стороны брызнуло что-то красное и горячее. Кровь. Один из тех, кто устроил взрыв.

Те, кто это увидел, завопили, принялись метаться, сбивали и других с ног и сами падали, рискуя быть затоптанными. Двор Аудиториума превратился в ад и хаос.

— Поля!

Я обернулся на вопль Ирэн. Погруженность Сперанской в себя сыграла с ней злую шутку. Рыжая девчонка не успела вовремя отреагировать. Ирэн бросилась к ней — ее тело охватило янтарное свечение «Берегини», а сама она на ходу вязала «Покров» над Полей. Но немного опоздала — Сперанскую уже поранило. Насколько тяжело, я не понял.

— Ира!

Она тоже не успела. Слишком много силы вложила в «Покров» и мало — в свою «Берегиню». Большой сверкающий осколок стекла рухнул прямо на Ирэн. Заклинание поглотило какую-то часть удара, но рассыпалось. Вместе со стеклом.

Ирэн взвыла от боли и рухнула на колени.

— Блин!

Я рванул к ней, стараясь удерживать большой «Покров». Меня шатало — я зачерпнул слишком много, и тяжеловесное заклинание продолжало иссушать не только меня, но и весь резерв. Поднялась суматоха. Осколки сыпались дождем, сметая защитные заклинания и блоки абитуриентов.

— Помогите мне! — крикнул я ошалевшим ребятам. — Вяжите заклинания к моему! Присоединяйте! Сейчас рухнет вся крыша! Нужно задержать осколки. Живо!

Я обернулся к напуганной девчонке. Кажется, это была та самая Лисницкая, подружка Ирэн.

— Жива?

— Д-да…

— Помоги мне удержать заклинание. — Я взглянул наверх. Там, где рванули пять человек, стекла не осталось. Но они заняли не весь периметр крыши, и какая-то часть стеклянной конструкции еще держалась. Но держалась на соплях. — Пусть все вяжут «Покровы». Поняла?

— Ага…

— Давай, Лисницкая!

Не дождавшись однозначного ответа, я бросился к Ирэн. Люди на галерее — те, кто быстрее пришел в себя — тоже принялись вязать «Покровы». Но началась паника. Паника всегда одинакова — что среди простолюдинов, что среди одаренных аристократов. Не знаю, почему я ожидал от них большего самообладания. Но они меня разочаровали. Там, где следовало отреагировать быстро и четко, с этим справились единицы. Как всегда. Как везде.