Галина Гончарова - Кольцо безумия [litres]

Да никак! Я и коварство? Политик и порядочность! Волк и травоядность! Примерно такое же сочетание. Лоханусь я на переговорах, стопроцентно. Поэтому столько внимания внешности и уделила – хоть не все позиции проиграть. Но выбора не было. Стая медведей в нашем городе не слишком большая – восемнадцать медведиц и столько же медведей. Тридцать шесть человек. Это мало? Но любой медведь-оборотень способен справиться с десятком оборотней другого вида. И даже не особо запыхаться. Так-то. У меня только одно преимущество. Я могу дать им детей. Медведи-самцы особенно не чадолюбивы. А вот самки…

Мечислав четко обрисовал, что он хочет. Абсолютную лояльность к нему и поддержку в критических ситуациях. За это они получают либо мою помощь, либо, когда приедет Питер, все-таки амулеты. Но и медведи не дураки. И будут стараться отделаться малой кровью. Зачем им нужно лезть в наши дрязги? Да сто лет им вампиры не сдались! Ни одного Призывающего медведей еще не было. И боюсь, что не будет. И вампиры им не командиры. Если кто-то и пытался – не осталось ни храбреца, ни хроник… И будут они предлагать просто хорошие отношения. А мне с тех отношений – ни жарко, ни холодно…

Именно мне. Но и иметь рядом с собой этакую гвардию… с которой не знаешь, то ли поддержит, то ли порвет…

Не было у бабы забот, купила баба медведя… То есть пошла покупать…

За грустными мыслями я и не заметила, как мы подъехали… к спорткомплексу «Трудовик». Да, это и есть штаб-квартира местных медведей. Летом – футбол, зимой – хоккей, круглый год греко-римская борьба, карате, дзюдо…

Есть у медведей обоего пола такой пунктик насчет силы. Не просто здорового образа жизни, а именно силы. Физической.

Я выпрыгнула из машины.

– Я жду здесь. Костя и Славка – с тобой, – проинформировал Глеб.

Я кивнула. Логично. Один – мой брат, второй – отец детей.

– Костя, предложишь мне руку?

– Нет. Я же телохранитель, а не жиголо.

– Гад ты, а не телохранитель, – огрызнулась я. – Дружеской поддержки лишают!

– Юль… – смутился оборотень.

Я почувствовала себя чуть увереннее. И шагнула вперед.

Шагать пришлось недалеко. Пять шагов от стоянки до входа. А двери разошлись автоматически. И я шагнула внутрь. Костя и Славка следовали за мной – отставая на один шаг.

– Вы к кому? – ринулась грудью на амбразуру охранница.

– К Марии Петровне, – проинформировала я.

– Пропусти…

Низкий густой голос растекся по помещению, словно жидкий мед. Я дернулась. Из-за будки, в которой сидела охранница, медленно появилась… ОНА.

Других слов не было. Рост – под два метра. Вес – килограмм под сто двадцать. И это – не жир. Это все были тренированные мышцы, мягко перекатывающиеся под кожей при малейшем движении. И при этом – никаких подчеркнуто мужских черт. Это не солдат Джейн. Это – женщина. Мышцы не скрывали идеальных пропорций – длинные стройные ноги, широкие бедра, тонкая талия, высокая гордая шея, красиво посаженная голова… Мощной грудью можно было тормозить коня на скаку. Всадника и тормозить бы не стоило. Сам грохнется от одного взгляда. Такие в древности мне и представлялись – настоящие амазонки. Рядом с этой дамой все мы трое казались какими-то… хлипковатыми.

И в то же время… Как женщина, я могла оценить ее. И ставила двадцатку. По десятибалльной шкале. Если бы она решила сняться для журнала – олигархи к ней бы в очередь становились. Никакой аристократической узкокостности. Никакой модельной пересушенности. Настоящая Русская Женщина.

А в дополнение к роскошной внешности имелась еще вполне отчетливая яркая аура – малиновый, сиреневый, голубой, желтый, – и на ней проступал рисунок из серебряных пятен…

Я подавила в себе желание немедленно удалиться в угол и завистливо порыдать – и широко улыбнулась медведице.

– Добрый день. Я – Юлия Евгеньевна Леоверенская.

И все. Этого довольно. Я ведь уже проигрываю.

– Вас ждут, – медведица коротко улыбнулась. – Я провожу. А ваши сопровождающие?

– Будут меня сопровождать.

Вот сейчас я и пожалела, что вчера читала про Досю, а не про этих… медведиц. Но с другой стороны – их – восемнадцать. Все перепутается, нужную информацию как следует не запомнишь, а со шпаргалок не спишешь. Это не экзамен. В жизни оценки обычно проставляются кровью.

Я улыбнулась и пошла за медведицей. Какой же я казалась мелкой и незначительной рядом с ней. Ну и что? Мангусты тоже мелкие, но Рикки-Тикки-Тави – это круто! А вирус и вообще не разглядишь, зато уничтожает людей он на раз.

Медведица остановилась перед какой-то дверью и постучала. И изнутри откликнулся такой же роскошный голос:

– Войдите.

И дверь распахнулась.

Ну что тут скажешь? У медведиц есть вкус. Есть деньги. И есть желание выстроить сцену так, чтобы оппонент чувствовал себя пришибленным еще до начала игры. В огромном кабинете можно было без труда играть в футбол. И хватило бы места для команды болельщиков.

Так обычно показывают кабинеты миллионеров в американских фильмах. Большое пространство и минимум мебели. Высокий застекленный потолок, огромное окно-стена. Рядом с окном – здоровущий стол. За столом сидит женщина, которую я толком не могу разглядеть. Почему? Да просто против света. Это я у всех на глазах, а их лица как раз в тени. Диваны полукругом, на которых вольготно расселись и разлеглись шесть женщин. У одной стены здоровущий аквариум, в котором плавает что-то явно не декоративное – не бывает декоративных рыбок размером с мою руку. И три свободных кресла – явно оставлены для вновь пришедших. Хотя кресла – это громко сказано. Скорее стулья. Даже на вид – жесткие и неудобные. И удобно расположиться на них не сможет даже закоренелый мазохист. Ну и что мне останется? Буду я сидеть, как школьница, на глазах у медведиц, которые расположились со всем удобством? И чувствовать себя мелкой и незначительной.

Буду?

Щазззз!

Облезнете хором!!!

Я еще раз внимательно оглядела зал. Ни одного свободного места. Это вам не поп. Медведицы ошибок не делают.

Ну и ладно. Попробуем сесть на стуле, но по-другому. Не как в школе, а верхом. Все непринужденнее получится.

Я решительно шагнула к креслу. Мягкий ковер ласкал ноги. Даже жаль по такому в туфлях ходить…

Я скинула туфли, попробовала ногой ворс ковра и улыбнулась.

– Костик, отнеси табуретку к стеночке. С вашего позволения я расположусь прямо так, а то после вашего стула у меня мягкое место плоским станет.

И я нагло уселась по-турецки на ковер прямо перед медвежьим столом.

Теперь мы оказались в одинаково неудобном положении. Главная медведица просто не видела меня через стол. Я тоже ее не видела, но мне уже было пофиг – что так неудобно, что этак. Остальные медведицы могли лицезреть мой затылок. Костик оттащил стулья, чуть толкнул Славку, чтобы тот не тормозил, – и замер у двери, как почетный караул у Мавзолея. Славка последовал его примеру. И правильно. Помощи от них так и так не будет, а психологически все верно.