Галина Гончарова - Кольцо безумия [litres]

Сссегодня я уссслышал. И меня – уссслышали. Осссталосссь сссделать сссовсссем немного – и я осссвобожусссь!

Мечислав нас не встречал. Нас встречали Вадим и Досин продюсер. «Нива» въехала на территорию клуба, затормозила у заднего входа, я выпрыгнула – и попала в объятия вампира.

С другой стороны на территорию клуба въехало такси, из которого выползла Дося Блистающая.

Интересно, куда это она ездила? Вроде бы она первый раз в нашем городе?

– Пушистик, ты как всегда – неотразима!

– Вадь, завязывай, – поморщилась я.

– И это вместо покраснеть! Потупиться! И пролепетать нежным и чуть заикающимся голосочком: «Вадик, я та-ак польщена…»

– Не дождешься, морда клыкастая, – огрызнулась я. Вадим схватился за сердце, немножечко перепутав его с желудком, и застонал:

– Донна, ваша жестокость ранит меня в самое сердце!

– Сердце – левее.

– Это уже несущественно!

С другой стороны машины продюсер отчитывал Досю. – Ты … твою … где … тебя …

В переводе на русский язык это звучало так: «девушка, где вы были? Мы вас ждать устали!»

Дося особенно не огрызалась, видимо, понимала, что и по морде может получить. И продюсеру это надоело. Он пихнул ее к клубу.

– Давай, ползи на второй этаж. Там тебе все приготовлено. Чтобы через десять минут сверкала и блистала? Всосала?

Дося закивала – и припустила к клубу. Продюсер отправился вслед за ней. А Вадим посмотрел на меня.

– Юля, тебя Мечислав очень просил.

Я закатила глаза.

– Уже иду.

Мечислав ждал меня в кабинете.

– Пушистик, я рад тебя видеть.

Я обреченно вздохнула.

– Выглядишь просто очаровательно.

Мечислав действительно был великолепен. Одежда была вроде бы современного покроя – черные джинсы и рубашка. Но джинсы – в обтяжку из какого-то бархатистого материала. И отлично видно, что под ними никакого нижнего белья. Или стринги? А рубашка – полупрозрачная и невероятно насыщенного золотисто-оранжевого цвета. Как и моя. И под ней отчетливо был виден торс вампира. М-да. Жан Марэ – единственный из актеров, кто мог похвастаться подобной фигурой. Я едва не облизнулась. Хорош, гад. И отлично это осознает. Вон как ухмыляется.

– О чем ты думаешь, Кудряшка?

Что сказать? Конечно, гадость.

– Скажи, а у тебя правда под штанами белья нет – или это стринги, как у стриптизеров?

Вампир хлопнул глазами, но потом расплылся в широкой улыбке.

– Стринги вредны для здоровья. Так что никакого белья. Желаешь поглядеть? Или потрогать?

– Не-а. Мне просто интересно – как можно застегивать молнию при отсутствии нижнего белья. Обязательно волосы защемишь.

Вампир от души расхохотался.

– Пушистик, ты – чудо. Но когда живешь долго – учишься одеваться без потерь для себя. Обещаю как-нибудь продемонстрировать.

– Обойдусь, – проворчала я. Вот так всегда. Хотела гадость сказать, а вампир только развлекается. – Чего ты меня вызвал?

– Видишь ли, мне нужно, чтобы ты весь этот вечер держалась рядом со мной.

– Зачем?

– Завтра прилетает Альфонсо да Силва.

Имя упало камнем. Сроки – тоже.

– Уже завтра? Твою зебру!

– Поэтому сегодня мы должны продемонстрировать всем шпионам, что мы – одна команда. Едины, непобедимы и так далее.

Я бы поверила, но слишком уж… охальные искорки мерцали в зеленых глазах. Мерцали, скользили по моей коже, словно раздевая взглядом, да еще и лаская по пути…

Пришлось встряхнуть себя. И сверкнуть глазами на вампира – нечего тут на меня пялиться! Я и так держусь из последних сил… чтобы не рвануть с него эту рубашку и не прижаться покрепче – телом к телу, обнаженной кожей к коже,

– А то он к нам раньше шпионов не заслал. А то ему все это время ни один дятел не… докладывал…

– И что? Я тебе говорю не о реальности, а о демонстрации наших близких отношений. Ясно?

Я покривилась. Мечислав изобразил сочувствующую гримаску. Получилось откровенно плохо.

– Пушистик, у меня большой опыт выживания в нашем мире. Позволь мне делать все необходимое. И все будет хорошо.

– Будет ли? Вряд ли.

– Кудряшка, мы обязательно справимся. Отнесись к этому, как к очередному экзамену – и станет легче.

Я вздохнула. Спорить не хотелось. Мечислав действительно лучше знает, как выжить в этой гадючьей стае вампиров. И если я хочу выжить – надо помочь ему в меру своих сил.

– Что мне надо делать?

– Держаться рядом со мной и изображать горячую любовь.

Вампир увидел, какую рожу я скорчила, и поспешно добавил:

– Или хотя бы нежную симпатию.

– Только рук не распускай. Оборву, – предупредила я.

– Кудряшка, разве я когда-нибудь позволял себе…

– Разве ты когда-нибудь себе не позволял?

Вампир послал мне нежную улыбку.

– К такой красоте руки сами тянутся.

– А ты представь, что я – Мона Лиза. До реставрации. Лучше будет, – огрызнулась я, сбрасывая на диван пиджачок и сумочку. Незачем. В клубе будет жарко.

Вампир галантно распахнул передо мной дверь.

– Синьорина, окажите мне честь…

Я проплыла мимо – и тут же подпрыгнула от возмущения. Наглый кровосос провел пальцем по моей ноге – от бедра к колену.

– Тебе так идет голубой цвет, прелесть моя…

Гад.

Не успели мы пройти трех шагов, как на нас вынесло Досю под ручку с продюсером.

Я ахнула – и остолбенела.

Что тут скажешь? Дося была Блистающей – в полном смысле этого слова.

Блестело всё. Платье, размером с носовой платок (для очень несопливых), сделанное из какой-то золотой синтетики. Волосы, покрытые лаком с блестками. Тело, щедро обсыпанное золотой пудрой. Туфли, инкрустированные жутким количеством стразов. Лицо, щедро раскрашенное и облепленное стразами (на бровях, ресницах, контуре губ и глаз).

И конечно блестело дикое количество украшений. По одному-два кольца на каждом пальце. Несколько цепочек – золотая сложного плетения, золотая с бриллиантами, золотая с какими-то черными камнями, золотая с желтыми камнями. Блистали браслеты с разными камнями. Сверкала диадема. Блестели, рассыпая фонтаны искр, серьги, каждую из которых можно было подвесить на елку, вместо украшения.

Да и вообще Дося производила впечатление новогодней елки. Красиво – но слишком уж много всего. Невольно хотелось сказать: «Метрон – аристон» [8] Юля коверкает древнегреческий, мера – высшее. .

На меня, в простом голубом платьице, она взирала, как принцесса на крестьянку. Я не осталась в долгу и принялась разглядывать ее, как графиня – проститутку, которую по досадной случайности пустили к приличным людям.

Смею надеяться, получалось неплохо.

Потому что Дося перестала обращать на меня внимание и улыбнулась Мечиславу.

– Мечислав Николаевич, я так рада вас видеть…