Варвара Еналь - Та, кто задает вопросы [litres]

– Здесь летающие камни! – заорала Мирослава, как будто и без этого не было ясно.

– Стой! Давай наваляем этим двоим, – еле переводя дыхание, проговорил Матвей, расставил ноги и поднял свою палку.

Мирослава сделала то же самое, ругнувшись и пожелав сдохнуть всем здешним тварям.

Первая ведьма, сверкнув белесыми глазами, налетела, как порыв ледяного ветра. Протянула корявые руки и едва не схватила Матвея за шею. Пара ударов крепкой палкой отбросила гадину, но появилась вторая. Она лезла к Мирославе, а необученная девчонка не могла дать ей отпор, хотя и старалась. Ее палка, которая раньше принадлежала деду, заехала ведьме в лоб, но та ловко отклонилась, и удар получился скользящий.

Матвей вовремя успел врезать второй ведьмачке по голове и сунуть руку в карман. Холодная кладбищенская земля легко уместилась в горсти, осталось только швырнуть ее в лицо черным ведьмам со словами:

– То, что пришло с кладбища, в него и уходит!

Земля попала лишь на одну ведьмачку, и та сморщилась, скукожилась, ее темное лицо стало похоже на вареную свеклу. Завыв, точно сирена, она растворилась в воздухе, а вторая, глядя на участь подружки, отступила в ночь.

– Ну, иди сюда, паршивка! Я и тебя отправлю обратно в могилу! – гаркнул ей вслед Матвей.

Ведьма лишь зашипела в ответ и пропала, скрылась за деревьями.

– Пошли быстро. Вдруг еще кто-то пожалует… – пробормотал Матвей и решительно взял Мирославу за руку.

Они припустили бегом и мчались до самого старого кладбища, а оттуда уже виднелось шоссе и даже слышался шорох колес по асфальту.

Следовало перевести дух. Следовало остановиться и отдышаться, потому что Мирослава уже отставала, да и у самого Матвея огнем горело горло.

Они неслись как сумасшедшие, перепрыгивали через камни и низкие кусты, продирались сквозь заросли шиповника, и только когда блеснул крест на старой часовне, ощущение опасности отступило.

– Что это было? – спросила Мирослава, едва к ней вернулась способность говорить, не хватая ртом воздух. – Что за ужас такой?

– Ведьмачки. Вернее, их духи. Они уже мертвы, но в полнолуние могут вылезать из своих могил.

Мирослава уставилась на Матвея и переспросила:

– Кто?

– Ведьмачки, ты не ослышалась.

– Такое бывает?

– Ты же видела.

– Сдуреть. Просто сдуреть. Просто сдуреть от всего этого. И что, часто они вот так вылезают из своих могил?

– Они знали, что я приду в дом прадеда, вот и караулили.

– И что им надо? – не унималась Мирослава.

– Книгу, которая в твоем рюкзаке.

– Которая книга Желаний?

– Она самая.

– Зачем? Чтобы читать в могилке от скуки?

Матвей вздохнул, поднял голову и посмотрел на круглую и совершенно спокойную луну. Ладно, придется рассказывать.

– Книга выполняет желания того, кто ее нашел. Вот они и хотели ее заполучить. Отобрать.

– Чтобы стать живыми?

– Чтобы получить власть. Они ведь мертвые и могут себе позволить некоторые вольности только в полнолуние, да и то не всегда. А им хочется выбираться из могил постоянно. Вот для этого им и нужна книга.

– Фу, блин…

– Мой прадед их убил, еще давно, когда меня на свете не было. Они хотят отомстить ему, возможно. Я так думаю.

– Я бы на твоем месте больше не ходила в эту хижину. Ну их на фиг, такие приключения. Хотя… – Мирослава сощурила накрашенные глаза, взъерошила темные волосы, вздохнула спокойнее. Потом заявила: – Это было прикольно. В жизни не доводилось бегать от ведьм. И всего-то и надо кинуть им в лицо горсть земли с кладбища. Может, и моей матери кинуть в лицо землю и тогда она замолчит?

– Не поможет. Ты же не колдунья.

– А ты?

– А я кое-что знаю, дед научил. Надо еще произнести заклинание особенное.

– Да-да, как в «Гарри Поттере». Авада Кедавра! И все ведьмачки валятся дохлыми.

– Это тебе не шутки. Они бы сожрали нас, если бы добрались, – хмуро пояснил Матвей, поднял повыше палку и посмотрел на часы. – Пора, уже половина третьего. Надо успеть за полчаса добраться до моего дома.

– Почему?

– Потому что кое-кому завтра в школу.

– Завтра суббота, болван.

– Все равно кому-то надо прийти домой и послушать ор собственной мамочки.

– А ты мне дай той земли с кладбища, у тебя ведь осталась. Кину ей в лицо, – усмехнулась Мирослава.

Ну что за девчонка? Другая на ее месте наложила бы в штаны после пережитого, а эта шутит.

– Успеешь еще, – пообещал Матвей.

Луна решила все-таки убраться за тучи, словно ее возмутило все то безобразие, которое только что творилось в лесу. Поэтому спускались вниз в совершенном мраке, и лишь фонарик помогал не споткнуться и не свалиться в какую-нибудь яму.

– Послушай, а та девочка? Ведьма ее не обидит? – спросила вдруг Мирослава и замедлила шаг.

– Это не девочка, это мавка. За нее не бойся, она умеет прятаться. Я называю ее Руськой, но по-настоящему имени у нее нет.

– Что за мавка? Это что значит? Ведьмина дочка, что ли?

– Нет. Мавка – это некрещеный ребенок, умерший в младенчестве. Так объяснял мне дед.

– Блин, так ты представляешь, сколько их может быть?

– На самом деле тут все непонятно. Руська родилась во время войны, когда сюда пришли фашисты. Ее мать пыталась убежать с другими деревенскими через лес. У нее начались роды, и она оставила малышку в лесу, потому что боялась, что ребенок своим криком выдаст их всех. Вот малышка и умерла здесь и стала мавкой. Она безобидна, но иногда слишком много болтает. Мой дед всегда защищал ее от ведьм и остальных тварей, но ее никто особенно и не обижал. Кому она нужна?

– Ну конечно, если даже своей матери оказалась не нужна… Как можно было оставить в лесу своего собственного ребенка? Хотя моя мать меня бы тоже оставила. Еще бы и записку приложила – забирайте, кто хотите. Дьявольское отродье. Можете убить, если хотите. Я бы тогда тоже шастала ночью по лесу и пугала людей.

– Но ты не испугалась Руську.

– Она же ребенок. Хотя сразу видно было, что тут что-то не так. Но ты оставался спокойным, и я подумала, что ты знаешь эту малявку. И она тебя знала.

– Хорошо умеешь думать. Лучше в этот лес больше не суйся.

– Да уж, конечно. Особенно в полнолуние. Охота больно встречаться с ведьмами.

Матвей подумал, что Мирослава – мировая девчонка и это в ней говорят гены ее отца и бабки, и вздохнул. Он еще не решил, стоит ли ей рассказывать, из какой семьи она происходит, или нет. Вдруг пани Святослава нарочно не посвящает свою единственную внучку в тонкости отношений кланов и в остальные семейные тайны, потому что хочет уберечь ее от всего этого?