Ольга Гусейнова - Оборотни клана Морруа [litres]

Определила и покрылась холодным потом, руки тряслись немилосердно. По всей видимости, я провалялась без сознания очень долго, раз из Нью-Йорка мы добрались до Калифорнии и до Лос-Анджелеса, конечно же, летели. Слишком знакомые места проносятся мимо; похититель слишком торопится и сейчас гонит на предельной скорости. Закрыв глаза, я устало сползла по стене на жесткий грязный пол и уткнулась лицом в колени, не в силах принять тот факт, что вот сейчас, когда я наконец обрела счастье, меня везут на казнь. Платить за преступление, которое я не совершала, за чужие ошибки. А как же Рене?

Предположила, сколько ему потребуется времени, чтобы выяснить, куда и как я исчезла, кому потребовалась и зачем. К тому времени, когда меня найдут, я, возможно, буду мертвой. А моя шоколадная шкурка будет служить ковриком в доме Дурси. Мысли метались со скоростью света в поисках спасения, но пока никакого просвета, оставалось только одно – собраться и не поддаваться панике. Не имею права. Надо бороться не только за себя, а за нас обоих. За себя и Рене! За свою любовь!

Свернувшись калачиком, я пролежала-протряслась еще несколько часов, набивая бесконечные шишки и синяки, даже немного подремать удалось, собираясь с силами. Затем изменился шум колес – машина свернула и поехала медленно. Подползя к двери, я приготовилась к нежеланной встрече. Дорога закончилась неожиданно, я покачнулась и напряглась всем телом в ожидании, когда откроется дверь. Ждала, ждала, кузов сильно нагрелся под палящим солнцем, дико хотелось пить, но приходилось терпеливо ждать. Раздались шаги нескольких пар ног – запах в фургоне перебил запах пожаловавших по мою душу.

Несмотря на ожидание, дверь распахнулась неожиданно, ослепив ярким полуденным солнцем. В следующий миг, отринув все сомнения, я рванула наружу, но меня тут же поймали двое мужчин-веров. Держали и с интересом рассматривали. Им не мешала грязь и пыль, покрывающая меня с ног до головы, и спутанные волосы, в их глазах отразилось восхищение, смешанное с вожделением. Вряд ли они поведутся. Дурси не выпустит из рук такую добычу.

Я перестала вырываться из рук незнакомцев и оглянулась. Мой похититель, мужчина из ресторана, криво усмехнулся и развел руками, извиняясь:

– Прости, девочка! Бизнес есть бизнес, а за тебя предложили большие деньги.

Рядом с ним стоял Дурси и с мрачным удовлетворением смотрел на меня. Я хорошо запомнила его – огромного, вечно недовольного, высокомерного мужчину, от которого исходила аура ярости и силы. И вот, пятнадцать лет спустя и благодаря знакомству с кланом Морруа, я поняла, что передо мной сборище ничтожеств, а возглавляет их просто подонок, не стоящий моего страха. Среднего роста брюнет с бешеными маленькими глазками, и прет от него не силой, а скорее – безумием. Наверное, именно это безумие каким-то образом действовало на остальных веров, заставляло уходить с его пути.

Вульф Дурси подошел ко мне и, зловеще ухмыльнувшись, со всего маху гулко врезал по лицу. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли пятна, но мужчины, держащие меня за руки, не дали упасть. Сплюнув кровь на землю, я помотала головой – привычного страха не чувствовала, только физическую и душевную боль. Столько горя и бед из-за одного сумасшедшего, и я могу больше никогда не ощутить теплые ласковые большие ладони Рене. Подняв голову, обвела всех взглядом и мертвым голосом, надеясь на последний шанс, призвала к благоразумию остальных:

– Я подруга Рене Морруа, брата Тьерри Морруа, главы клана Морруа и Европейского совета. Любой, кто дотронется до меня или причинит вред, будет отвечать перед моим мужем Рене Морруа. И поверьте, если со мной что-то случится, при встрече с ним, если вы будете еще живыми, позавидуете мертвым!

Шокированные взгляды окружающих меня бывших соплеменников доставили маленькое удовольствие. Но Дурси опять все испортил. Подойдя вплотную, намотал мои волосы на кулак и прошипел в лицо:

– Не трепыхайся, маленькая тварь, этот вопрос я решу сам. И поверь, проблем у меня не возникнет. Как всегда!

Я бы поверила ему раньше, еще месяц назад бы поверила, но не сейчас, когда узнала Морруа. Я презрительно фыркнула ему в лицо. Он побелел от ярости, схватил меня за руку и потащил в центр городка оборотней Дурси.

На подходе к площади к нам выбежала девочка лет семи и, забавно хлопая глазками, уставилась на нас. К девочке подошла женщина, я узнала в ней Эмму Дурси, пару Вульфа и мать погибшего Итана. Она узнала меня, но очень удивилась. Надо думать, была не в курсе, что врага ее семьи поймали и везли сюда. Мало того, Эмма прижала к себе девочку и хрипло, взволнованно обратилась к мужу:

– Вульф, что ты надумал?

Глава, тащивший меня за собой, притормозил и злобно ответил:

– Я поклялся именем Итана лично содрать с нее шкуру за то, что она сделала. Чему стала причиной! – Окинув взглядом растущую по мере приближения к площади толпу мужчин, следовавших за нами, громко добавил: – Я свое слово сдержу! Разве ты передумала, Эм?

Меня удивил дикий страх в глазах Эммы. Неужели она, истинная, боится свою пару, чего раньше я никогда не замечала? Скорее всего, в силу возраста и малого жизненного опыта. Как много во мне изменила встреча с Рене и кланом Морруа.

– Вульф, остановись, послушай, наш сын сам вынудил Стоунов на такой поступок. Илана тут ни при чем, она же тогда вообще еще девочкой была, да и сейчас слишком юная. Как ты можешь ее обвинять в смерти Итана? После всего случившегося!

Вульф, рванув меня за волосы, заставил упасть на колени перед ним и злобно зарычал:

– Замолчи, женщина! Я не позволю тебе порочить имя моего сына! Моего мертвого сына. Эта тварь виновата, и она заплатит!

Я в некотором шоке слушала, как женщина, которую я считала заклятым врагом, заступается за меня, испытывая терпение своего неадекватного супруга. Боже, неужели я столько лет ошибалась? Не видела дальше собственного носа? Эмма, чуть отстранив девочку, которую прижимала к себе, заговорила с мужем просительно и доверительно, как с больным:

– Вульф, послушай меня, пожалуйста. Если Кендис понравится кому-то в шестнадцать лет и какой-то самец захочет ее забрать у тебя, как ты отреагируешь? Как ты поступишь, если твоя собственная дочь станет чьей-то игрушкой. Неужели отойдешь в сторону? Ты сам виноват в смерти Итана, ты внушил ему, что он владеет миром.

У меня на затылке зашевелились волосы. Если собственная пара боится и скрывает истинные чувства, то чего ждать от остальных? Я посмотрела на девочку. Да, за пятнадцать лет многое изменилось. Вот и у моего главного врага родилась дочь. Может, Эмма достучится до его больного сознания. Но мои надежды снова не оправдались. Вульф вытащил руку из моих волос, заодно выдернув целый клок, заставив шипеть от боли, а потом угрожающе двинулся к Эмме. Подойдя вплотную и нависнув над ней, прорычал, заставив ее втянуть голову в плечи, а девочку – испуганно прижаться к матери: