Ольга Гусейнова - Оборотни клана Морруа [litres]

Проснувшись в кресле, я потянулась, посмотрела по сторонам. Никого, шторы задернуты. Взглянула на часы: спала часа два. Подъем, Лисовская! Быстро привела себя в порядок и забронировала места на ближайший рейс до Москвы. Собрала вещи и, позвонив на ресепшен, сообщила о том, что выезжаю, заодно вызвала такси в аэропорт. Свои тайны я буду раскрывать сама.

Все оказалось хуже, чем предупреждала Изабель. Вернувшись домой, я сначала металась по комнатам, потом до блеска выдраила квартиру, купила продукты, убралась в гараже, выкинула кучу давно просившегося на помойку хлама. К концу второго дня почувствовала, что у меня поднимается температура – умудрилась заболеть в июне для полного счастья. К ночи я пылала, ломило кости, болело все, вплоть до кончиков волос. Потом начались месячные вместе с диким, неконтролируемым желанием секса и свободы.

Стены давили на психику так, что хотелось выть и разобрать их по кирпичику. С каждой секундой становилось все хуже. Без уверенности, что смогу в таком состоянии управлять машиной, я взяла деньги и, захлопнув дверь и спрятав ключи под коврик, ринулась на улицу. Кругом люди, от жуткого запаха которых сводит скулы и выносит мозг. Я остановила такси и попросила отвезти меня ближе к лесу под удивленным взглядом водителя – деньги сразу решили проблему.

В лес я бежала, не чувствуя под собой ног и наслаждаясь тишиной и свежим воздухом. Даже темнота перестала быть тьмой, как раньше. Столько красивых, богатых оттенков ночи я не видела, не ощущала никогда. Босыми ногами чувствовала теплую, нагретую за день почву: из дома, оказывается, выскочила босиком. И жадно тянула носом лесные ароматы. Я могла бы так идти вечно…

Внезапно мое тело скрутила судорога. Затем еще одна, и еще, и еще… Я перестала их считать, потому что все силы уходили на то, чтобы пережить очередную волну и не раствориться в нечеловеческой боли, раздирающей все тело. Меня словно выворачивало наизнанку, наживую перестраивая и перекраивая каждую клеточку измученного организма, ломая каждую косточку. Я не могла кричать и только корчилась, зарываясь лицом в землю, вспарывая ее обломанными окровавленными ногтями… когтями…

Я уже не надеялась выжить – хотела быстрее умереть, чтобы прекратить эти муки. В какой-то момент все прекратилось, и я на время отключилась. А когда пришла в себя, тихонько, едва дыша, лежала, боясь лишним движением спровоцировать новый приступ. Потом увидела это: лапы, такие здоровые черные лапы, на которых в данный момент покоится моя голова. Резко вскочив, посмотрела себе под ноги, чтобы разглядеть, на чем же это я так неосмотрительно развалилась или, точнее, на ком. Не веря своим глазам, разумом пытаясь следить за своим собственным взглядом, поняла: у меня не глюк! И лапы мои, причем все четыре! И хвост, длинный и мохнатый, тоже мой! Скосив глаза к носу, отметила, насколько он стал длиннее… к тому же мохнатый и… звериный…

Спустя минуту растерянного «сидения» на своей новой, хвостато-меховой заднице, я заметила разорванное платье, в котором выскочила на улицу. Тупое разглядывание грязного рванья сменилось озарением. Наконец-то пазлы сложились в единую картину. Клан Макгрантов! Объединение! Пираты! Да, вот влипла! Еще раз уже более спокойно осмотрела себя. Внезапно в голову пришла мысль, навеянная разговором с Изабель: «Я могу не вернуться обратно!» Вторая мысль, о том, что надо позвонить заботливой шотландке, придала надежду: она обязательно поможет. Зато третья – надежду на корню убила, заставив нервно полурыкнуть, полухмыкнуть. Мне представилась занятная картинка, как я на оживленной улице подбегаю к кому-нибудь и рычу: «Извините, не одолжите свой телефончик, мне надо друзьям позвонить, выяснить, как обратно человеком стать». Ладно, придется потихоньку свои проблемы самой решать.

Я неуклюже поднялась и, путаясь в собственных лапах, начала осваивать новое тело. Надеюсь, охотничий сезон на волков еще не открыт, и по ночам всякие придурки по лесу не ходят. Кстати, про придурков. Через пару часов, когда со своим телом я, наконец, разобралась и чувствовала только нужду моей волчицы в спаривании, не свое желание, а ее, на полянку, где я осваивала волчий облик, выскочила пара волков. Мой новый инстинкт подсказал, что это не просто волки, а одного со мной вида. Веры – не плод моего больного воображения, хоть все знают, что их не существует. Вот они – стоят, принюхиваются жадно и нагло на меня смотрят. У-у-у… морды серые!

Так, судя по всему, их привлек запах гулящей самки. Мой! Да, да, гулящая самка на данный момент – я, собственной мохнатой персоной. Свою волчицу я назвала Милкой, и вот сейчас это подлое животное пыталось радостно подставить им зад для снятия первой пробы и аж скулила от нетерпения. Самцы от такого радостного приема пришли в полный единодушный восторг и, подбежав ближе, начали кружить вокруг Милки.

Моя человеческая половина, отвесив себе оплеуху, чтобы пришла в «порядок», правда получилось плохо, все-таки мысленно прикрикнула на Милку, и та прижала попу к земле, сев спиной к дереву. Я внимательно следила за верами, судорожно выискивая варианты побега. О драке речи быть не могло. Меня сразу подомнут – и прощай девичья честь, которая достанется группе мохнатых товарищей. Все-таки по большей части я человек, и хитрости у меня тоже человеческие. Я выразительно округлила глаза и втянула носом воздух, делая вид, что кого-то увидела позади них и испугалась. В тот момент, когда их инстинкты тоже сработали – волки развернулись, готовясь к встрече нежданных гостей или конкурентов, – я рванула прочь со всех лап.

Веры гоняли меня по лесу больше суток, не давая ни секундочки отдохнуть. Когда поняла, что сил не осталось и меня скоро поймают, увидела небольшую речушку – и меня озарило. Вываляв голову в прибрежной грязи, я по самые глаза и нос залезла в воду, где и просидела следующие сутки, боясь выйти наружу и быть пойманной настойчивыми самцами. Ведь я для них фонила, словно ничейный уран для террористов. К утру третьего дня я почувствовала, что на смену жажде секса, тьфу ты, спаривания, пришел лютый голод. Мало того – он полностью выключил человеческий контроль над животной половиной. Голод – не шутка!

Чувствуя во рту солоноватый, теплый привкус свежей крови убитого и съеденного зайца, моя Милка урчала от сытости и приятной усталости, а человеческая часть в ужасе от содеянного никак не хотела приходить в себя. Так я и заснула с мыслью: кто же я сейчас? Проснулась уже под вечер и обнаружила, что снова стала человеком. Причем абсолютно голым человеком. Проплутав несколько часов, по запаху вышла к небольшому населенному пункту. Это оказался дачный поселок практически за сто километров до Москвы.