Оксана Токарева - Царевна-лягушка для герпетолога

В начале осени они с Василисой несколько раз сходили на какие-то выставки: то ли в ботанический сад МГУ, то ли в Аптекарский огород. Следовало же как-то отдать долг за гостеприимство. Потом Иван провожал Васю после концертов, когда меня забирал Никита или мы возвращались домой вместе с Левушкой. Вот только дальше прогулок и разговоров дело не пошло. Отношения достаточно быстро вернулись на уровень переписки, а потом и вовсе затухли, причем во многом по инициативе Василисы. Поначалу Ванька недоумевал.

— Да некогда ей все как-то: работа, учеба, — отвечал он на настойчивые материнские расспросы.

— У твоей сестры тоже работа, учеба, однако и на Никиту времени хватает, — возразила мать.

— Голову твоему брату эта девица морочит, — авторитетно заявил мой Никита. — Или другого завела.

— Да нет у Василисы никаких парней, — обиделась я за подругу, слегка удивившись, с какой легкостью мой богатырь берется судить о незнакомых людях.

Если он и видел Василису, то только после концертов и мельком.

— Откуда ты знаешь? — пожал могучими плечами Никита. — Ты же не следишь за ней двадцать четыре часа в сутки.

В самом деле, Вася не относилась к тем, кто о каждом своем шаге докладывает. И только потом я поняла, что она моего бедного Ванечку просто пыталась защитить.

Тем временем в столицу по делам аффинажного предприятия и строительства завода по утилизации промышленных отходов пожаловал и Константин Щаславович. Впервые я с ним столкнулась осенью на одном корпоративе, куда он по Васиной рекомендации ангажировал наш ансамбль.

Девчонки, честно поднеся гостям хлеб-соль и исполнив во время вечера еще несколько величальных и плясовых, радовались дармовому угощению и прикидывали, куда потратить неплохую выручку с халтуры. А я не могла даже шампанским пропихнуть внутрь тарталетку с икрой, глядя, как рядом с «другом семьи» мрачнеет и тускнеет Василиса. Будто Константин Щаславович, точно Великий Полоз из сказа Бажова, хочет ее забрать в Подземный или, хуже того, загробный мир, где холодно и темно, и среди золотых слитков, переплавленных из старых разъемов и коронок мертвецов, вовек не увидишь живых цветов и солнца. Возможно, я просто надумывала, но к запаху дорогого парфюма бизнесмена примешивался тлен. Или это ветер с бульваров приносил дурманный дух прелой листвы?

— Не бери в голову. Это все из-за дел отца, — вымученно улыбнулась мне Василиса.

Только рыжие волосы, подчеркивая почти восковую бледность лица, пламенели тревожным пожаром, и в золото иного мира раскрашивала город подсвеченная фонарями желтеющая листва.

Потом я от Вани узнала, что профессор Мудрицкий отказался подписывать экологическую экспертизу очистных сооружений будущего завода.

Впрочем, тогда все отошло на задний план в суете будничного чередования лекций, семинаров, репетиций, разучивания новой программы и занятий с детьми. Вася, которая устроилась в музыкальную школу теоретиком, очень помогала мне с презентациями по творчеству русских и зарубежных композиторов. Я ей подкидывала частников, которых требовалось подтянуть по теории и сольфеджио.

Ноябрь закончился морозцем и снежком, а за вьюжным и снежным декабрем подошли и святки. В тот год на праздники мы с девчонками из ансамбля «наколядовались» от души. И мешки топорщились не только от бутафорской снеди.

Другое дело, что к концу святок нас уже и ноги еле носили, а перед сном от мелькания пестрых костюмов и рогожных масок ряженых рябило в глазах. Разухабистая коза потешно дрыгала копытами и норовила боднуть малахольного охотника с соломенной бородой. Гремучая помесь виноградий, щедровок и овсенек крутилась в мозгу, сплетаясь в причудливый ком благопожеланий и шуточных угроз, обретая новые, современные рифмы. «Не дадите нам варенье, вам отключат отопленье». Хорошо, что школьные утренники провели еще до Нового года. А где-то в промежутках мы с Васей и другие девчонки-студентки сдавали экзамены.

На Старый Новый год Константин Щаславич попросил нас устроить для зарубежных гостей интерактивную программу, посвященную русским традициям с колядками и святочными гаданиями.

— Повторяйте подблюдные. Покажем иноземцам обряд гадания под песню, — кратко обрисовал круг задач руководитель ансамбля.

— А ворожить-то кому будем? — старательно наплетая косы, уточнила Лера Гудкова. — Иностранным гостям?

— Ну почему только басурманам? — обиделась Валентайн Пьянзина. — Давайте друг другу тоже. Вдруг кому-нибудь принц на черном мерседесе выпадет.

— Губкозакатыватель тебе не подарить? — насмешливо смерил ее взглядом руководитель. — А валторниста своего беспортошного куда денешь?

Василиса в общем веселье участия не принимала и даже не корпела, как обычно, над своими конспектами, задачками по гармонии или расшифровками. Сидела в сторонке и то заплетала, то расплетала долгую рыжую косу, будто золото из нее мыла.

— Константин Щаславич мне предложение сделал, — поделилась она, чуть не плача, показывая мне дорогое кольцо с огромным бриллиантом чистейшей воды.

Поздравления застыли у меня в горле. Хотя Василиса ни словом не обмолвилась о своих отношениях с «другом семьи», по одному ее несчастному виду я поняла, что помолвки она хотела бы любым способом избежать.

Гадали мы с девчонками вроде бы и в шутку, однако меня не оставляло ощущение того, что, заглядывая за грань, мы бередим что-то неведомое и недоброе. Тем более что мы все прекрасно знали, к каким силам обращались, собравшись в бане, распустив волосы и сняв нательные кресты, наши предки и кто на самом деле мерещится в виде суженого в зеркальном мареве. Да и ключевая вода в блюде, куда девицы кладут перстни да сережки, выбегает на землю из исподнего кощного мира.

«Венчики-пошумельчики еще повисят, еще пошумят», — нагадали мне, и я лишь пожала плечами: за Никиту я пока замуж не рвалась. Следовало получить высшее образование, а там и о магистратуре подумать.

«В саночки со подрезами сесть к молодцу поехать к венцу», — повинуясь многолетнему порядку, пропела вместе с остальными бесшабашная Валентайн и зарделась, как нежная отроковица, после выступления с трепетом поведав, что они с валторнистом уже подали в ЗАГС заявление.

Руководителю нашего ансамбля свинка — золота щетинка принесла достаток в дом, иноземным гостям — благополучное возвращение домой. При этом гадали мы вроде бы по-настоящему, не забывая пожелания бедности или дальней дороги, тем более что в богатстве из нас мало кто и так жил, а разъезды да перелеты для любого артиста — дело привычное.

Вот только последнее самое страшное предсказание обычно оставалось неисполненным. Для этого мы клали в чашу лишнее украшение: специально купленное в качестве реквизита кольцо с приметной вульгарной стекляшкой. Исполнительница роли гадалки, которая из-под платка наши жребии из воды тянула, знала его наощупь. Но в этот раз что-то пошло не так. Подменный перстень вылетел вместе с исполняющей желания щукой, и шустрая Валентайн его объявила своим, благо наши гости заведомо не знали о том, что одной участнице не может выпасть два жребия.