Бренда Дрэйк - Убийца истин [ЛП]

Бастьен заметил это… его глаза сузились и пронзительно следили за моими. Он отпустил меня и бросился на Арика, прижимая его к земле, ударяя кулаком в бок и лицо.

— И как ты себя чувствуешь? О чем ты думал, арестовывая ее? Ты такой же злой, как и остальные… Совет… Конемар.

— Оставь его в покое, — крикнула Эмили. — Ты делаешь ему больно! — Она схватила Бастьена за руку, и он вырвался. — Кто-нибудь, остановите его.

Арик не сопротивлялся. Он просто лежал, позволяя гневу Бастьена наказать его. Выражение его лица говорило само за себя — ему было стыдно.

Я отшатнулась от Ярана, схватила Бастьена за руку, прежде чем та снова опустилась на лицо Арика.

— Пожалуйста, перестань. Он не сопротивляется тебе.

Приготовившись ударить кулаком, Бастьен остановился, глядя мне в глаза.

— С него довольно, — тихо сказала я.

Бастьен опустил руку, встал и провел ладонями по штанинам.

Его гнев испугал меня. Это было жестокое нападение. Я никогда не видела, чтобы Бастьен так терял контроль.

— Как ты здесь оказался? — спросил Яран.

— Арик послал сообщение через верных мне гвардейцев Куве, — сказал Бастьен.

Эмили опустилась рядом с Ариком, ее руки потянулись к его лицу, но он схватил их, останавливая. С ее губ сорвался вскрик.

— Я в порядке, — пробормотал Арик, чувствуя, как из правой ноздри сочится кровь. — Бывало и хуже.

Она помогла ему подняться на ноги.

— Я была в Асиле, — сказала она. — Людям там промыли мозги тем, что им скармливают. Я почти начала верить в их ложь. Лея и Яран, вы тоже это видели. Вы просто не пробыли там достаточно долго, чтобы почувствовать притяжение.

— Мы закончили здесь, — сказала Лея командным голосом. — Мы с Ариком обсудим его роль в нашей группе, как только вернемся в Бармхильду.

Новая роль Леи как нашего лидера подходила ей. Она была тверда, но на ее лице было написано сочувствие к Арику.

Я опустила голову, мои чувства и мысли разбрелись. Все воспринималось медленно. Раны горели, было трудно сосредоточиться. Я просто хотела прилечь, и мне не терпелось вернуться в лагерь.

Вода озера холодила ноги, когда я шла по мелководью, наблюдая, как дети Мистиков из Бармильды прыгают в воду. Их матери собирали тягучую растительную жизнь, похожую на морские водоросли, из-под воды и вокруг скал. Один из детей назвал его бимкордом и сказал, что они использовали его для веревок, потому что он был почти неразрушим.

Солнце грело кожу, и я подняла лицо к небу, чтобы насладиться теплом. Странной формы птицы с длинными крыльями и толстыми телами синхронно летали в пурпурно-голубом небе.

Ройстон спустился с холма, направляясь в мою сторону, похожий мощными мускулами на Бога. У него была плохая привычка — или хорошая, в зависимости от того, как на это смотреть — ходить без рубашки в теплые дни. Солнце осветило золотистые блики в его светло-каштановых волосах.

Я почти не видела Дейдру с тех пор, как Яран и Лея привезли ее из Асила. Большую часть времени она проводила с Карригом, помогая ему прийти в себя. Она тяжело перенесла смерть Шинед и несколько дней ничего не ела. Ройстон потащил ее за собой, заставляя съесть принесенные тарелки с едой.

В небе Кэдби метался между стаями птиц, охраняя Ройстона. Он напоминал желтую летучую мышь, парящую в небе взад и вперед.

Когда Ройстон подошел ко мне, его ноги шлепали по мелководью.

— Ты хорошо выглядишь.

Я набрала немного воды.

— Я чувствую себя лучше.

— Ты получила корону от Кэдби?

Он отдал ее, потому что Кэдби всегда выполнял его приказы.

Я похлопала себя по боку.

— Она надежно спрятана.

— Я готов. — Он сцепил руки за спиной.

— Готов?

Он повернулся ко мне.

— Ты совсем размякла. Боишься.

— Это не так. — Совершенно верно. Образы меня, прикованной к стулу без всякого контроля над тем, что эти охранники делали со мной, преследовали меня во сне. Но я не могла продолжать игнорировать то, что должна была сделать, даже если это пугало меня.

Его глаза следили за маленьким мальчиком с четырьмя руками, несущим ведро, полное воды.

— Чем дольше мы будем ждать, тем больше людей пострадает, и тем лучше подготовятся наши враги. Я предлагаю уйти сегодня вечером. Только ты и я. Не нужно подвергать опасности кого-то еще.

Я взглянула на него, солнце кружилось вокруг его головы. Он был прав… чем дольше я ждала, тем больше все страдали.

— Столько лет я жил один в пустыне, — продолжал он, не сводя глаз с играющих детей. — Я никогда не узнаю детского голоса, зовущего меня отцом. Память об этом блекнет. Когда я закрываю глаза ночью, я больше не могу вспомнить его образ.

Это было так несправедливо, что ему дали такую долгую жизнь, и жить ему было не для кого. Он заслуживал счастливого будущего, но никогда его не получит. Может быть, он будет рад смерти. Так вот почему он был готов сейчас?

— Когда я боролся в Сомниуме, я молился о смерти, но когда мне представилась такая возможность, я боролся за жизнь. Мои чувства к Дейдре растут с каждым днем, и поэтому мы должны сделать это сейчас, иначе у меня не хватит сил оставить ее.

— Мне жаль, что ты должен делать это. — Я обхватила себя руками, зарываясь пальцами ног во влажный песок.

Он схватил меня за плечи и повернул лицом к себе.

— Ты не должна меня жалеть. Живи и люби. Наслаждайся миром за дары, которые он преподносит. Не зацикливайся на пороках. Хорошее перевешивает плохое, иначе не было бы борьбы за него.

Эмили, спускавшаяся с холма, заставила его отпустить мои плечи.

— Значит, сегодня вечером?

— Сегодня вечером, — сказала я.

Он улыбнулся, кивнул и направился к тропинке. Его длинные шаги обогнали Эмили прежде, чем она достигла подножия холма.

— Привет, — сказала она с беспокойством на лице.

Я нахмурилась, глядя на нее.

— В чем дело?

Она нахмурилась еще сильнее.

— Я беспокоюсь о Филипе. Сегодня он не мог вспомнить, как пользоваться вилкой.

— И часто это происходит?

— Да, — ответила она. — Он просил меня не говорить тебе. Дейдра заметила это и сразу же отправила меня сюда. Я думала, что он просто поправляется, но лучше не становится. Знаешь, Пия сказала, что он был скринирован. Как ты думаешь?.. — Она не смогла закончить то, чего мы обе боялись.

Борьба со скрайером может разрушить мозг, и я не сомневалась, что дядя Филип сопротивлялся этому во время допросов на виселице.

— Я проверю, как он, — сказала я, смывая грязь с ног и надевая сандалии, которые купила в деревне.

Эмили шла в ногу со мной.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

— Речь пойдет об Арике.

Я искоса взглянула на нее.

— И что с ним?

Она поколебалась, прежде чем выпалить.

— Я в него влюблена. Это неправильно? Я знаю, что это из-за меня, что вы двое расстались.