Алисон Ноэль - Вечность

— Ничего не понимаю, — говорит Майлз, хлопая глазами. — В смысле, когда это случилось? Как это случилось? Еще вчера ты ходила, можно сказать, в парандже, а сегодня выглядишь так, словно ограбила платяной шкаф Пэрис Хилтон!

Я смотрю на него.

— Только у тебя больше вкуса, гораздо больше!

Улыбаюсь и жму на газ. Колеса скользят на мокрой мостовой, машину заносит, Майлз вопит, и я сбавляю скорость, вспомнив, что мой внутренний радар отключен.

— Серьезно, Эвер, ты что, все еще пьяная?

— Нет! — отвечаю я, слишком уж поспешно. — просто я, понимаешь ли, решила выйти из своей скорлупы. Может, буду немного… стесняться поначалу… первые несколько месяцев. — Я смеюсь. — Но поверь, это действительно я — настоящая.

Я киваю, надеясь, что Майлз и впрямь поверит.

— Ты хоть понимаешь, что выбрала самый мокрый, гнусный, самый унылый день в году, чтобы вылезти из скорлупы?

Мы въезжаем на автостоянку, и я говорю, качая головой:

— Ты себе не представляешь, Майлз, какой сегодня чудесный день. Напоминает мне о доме.

Ставлю машину на первое же свободное место, и мы бежим к воротам, разбрызгивая воду из луж и прикрываясь от дождя рюкзаками вместо зонтиков. Хейвен трясется от холода, прячась от дождя под карнизом, а мне хочется запрыгать от радости: у нее нет ауры!

Увидев меня, она выпучивает глаза.

— Какого?..

— Ребята, вы совсем не умеете заканчивать предложения! — смеюсь я.

— Нет, серьезно, кто ты? — спрашивает Хейвен, все еще не опомнившись от удивления.

Майлз, хохоча во все горло, обнимает нас обеих за плечи и ведет к дверям школы.

— Не обращай внимания на эту мисс Орегон! Она считает, что сегодня чудесная погода.

Войдя в класс английского, я вздыхаю с облегчением: я больше не вижу и не слышу ничего лишнего. Стейша и Хонор перешептываются, косясь на мою одежду, туфли, прическу и даже макияж. Я дергаю плечом и продолжаю заниматься своими делами. Конечно, ничего хорошего они обо мне не говорят, но я больше не слышу их реплик, и это все меняет. Я снова ловлю на себе их взгляды, улыбаюсь и машу рукой: от неожиданности они даже отворачиваются.

Увы, к третьему уроку — химии — алкогольные пары почти полностью выветриваются из головы. Им на смену приходит очередной шквал видений, ярких цветовых пятен и звуков, которые грозят окончательно меня доконать.

Я поднимаю руку, прошу разрешения выйти из класса и едва успеваю выскочить за дверь, как мне становится совсем плохо.

Еле-еле доползаю до своего шкафчика и с трудом пытаюсь вспомнить код.

Как там было… 24-18-12-3? Или 12-18-3-24?

Голова разрывается от боли, в глазах слезы. Ах да, 18-3-24-12. Роюсь в учебниках и тетрадках, все летит на пол, но я не обращаю внимания. Мне бы только добраться до спрятанной в глубине бутылки, якобы с минеральной водой. Она принесет желанное облегчение.

Отвинчиваю крышечку и, запрокинув голову, делаю долгий глоток. За ним еще, и еще, и еще. Теперь, может, удастся продержаться до большой перемены. Еще один глоточек на прощание, и…

— Улыбочку! Нет? Ну ничего, все равно фотка хорошая выйдет.

Я с ужасом смотрю на Стейшу с фотоаппаратом в руках — на экранчике ясно видно, как я глушу водку.

— Кто бы мог подумать, что ты так фотогенична? Ну да, нечасто выпадает случай наблюдать тебя без капюшона!

Она улыбается, ощупывая меня взглядом от туфель до челки.

Я смотрю на нее — хоть мои особые способности убиты водкой, намерения Стейши и без того понятны.

— Кому бы это отправить для начала? Твоей мамочке? — Она высоко поднимает брови и с притворным ужасом прикрывает ладонью рот. — Ах, прости, я хотела сказать: твоей тете? Или, может, кому-нибудь из учителей? Или, может, всем учителям? Нет? Пожалуй, ты права — эти снимки лучше сразу передать директору. Как говорится, быстро и надежно.

— Это минеральная вода.

Я наклоняюсь, подбираю книги с пола и заталкиваю их в шкафчик, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Стейша чует страх не хуже полицейской овчарки.

— Подумаешь, фотография, как я пью минералку, большое дело.

— Минеральная вода! — хохочет Стейша. — Точно, точно. И главное, как оригинально! Можно подумать, раньше никто и никогда не догадывался налить водку и бутылку из-под минеральной воды. Ты первая! Каюк тебе, Эвер. Один простой анализ, подуешь в трубочку — и прощай, школа Бей-Вью, здравствуй, спецакадемия для пьянчуг и неудачников!

Я смотрю на нее — вот она стоит передо мной, такая уверенная, такая самодовольная, и я знаю, что у нее есть для этого все основания. Она поймала меня с поличным. Даже если улика на первый взгляд кажется притянутой за уши, мы обе прекрасно понимаем, что это не так.

— Что тебе надо? — шепотом спрашиваю я.

Всему на свете есть цена, надо только найти ее для каждого конкретного человека. Я не сомневаюсь в этом ни на минуту — за прошедший год я достаточно наслушалась разных мыслей.

— Ну, для начала, хотелось бы, чтобы ты перестала меня доставать, — отвечает Стейша, скрестив руки на груди и уютно пристроив вещественное доказательство под мышкой.

— Так ведь я тебя не достаю, — слегка невнятно выговариваю я. — Наоборот, ты меня достаешь.

— Ничего подобного! — Она оглядывает меня с презрительной улыбкой. — Смотреть на тебя изо дня в день — знаешь, как это достает?

— Ты хочешь, чтобы я перевелась в другой класс?

Я все еще держу в руках проклятую бутылку. Не знаю, куда ее девать. Убрать в шкафчик — Стейша донесет, и бутылку конфискуют. А если сунуть в рюкзак, будет то же самое.

— Ты, между прочим, до сих пор мне еще должна за испорченное платье.

Вот оно что… Шантаж! Удачно, что я выиграла столько денег на скачках.

Я вытаскиваю из рюкзака кошелек. Заплатить? Да ради бога, только бы от нее отвязаться.

— Сколько?

Стейша окидывает меня взглядом, стараясь лить, много ли с меня можно содрать, не сходя с места.

— Ну, я же говорила, платье было от хорошего модельера… его не так легко заменить…

— Сотню?

Я вытягиваю из кошелька сто долларов и протягиваю ей.

Она корчит гримаску.

— Я, конечно, понимаю, ты и знать не знаешь, что ничем в мире модной одежды и вообще качественных вещей. В общем, сумму надо бы повысить. Так, самую чуточку, — произносит Стейша, взглядом измеряя толщину моего кошелька.

Но я знаю, что у шантажистов есть обычай возвращаться с новыми требованиями, поэтому лучше покончить со всем этим раз и навсегда. Я смотрю на Стейшу и говорю:

— Поскольку мы обе знаем, что платье ты купила в магазинчике уцененных товаров по дороге домой из Палм-Спрингс… — Тут я улыбаюсь, вспомнив, что видела в ее мыслях тогда, в школьном коридоре. — …то я готова тебе возместить его полную стоимость, которая, если память меня не обманывает, составляет восемьдесят пять долларов. Так что сотня, пожалуй, не такая уж плохая сумма, а? Как ты считаешь?