Алисон Ноэль - Вечность

— Да ну тебя!

Я откинулась на подушки. Нахалка она все-таки, хоть и мертвая. Но я не хотела с ней ссориться.

— Скажи хоть, как там, у вас? Вы, ну, это, живете на небесах?

Райли зажмурилась, вытянула вперед руки, словно что-то держала на ладонях, и вдруг прямо из воздуха возникла картина в резной золоченой раме.

Там явно был нарисован рай. Все будто подернуто белесой дымкой — густо-синий океан, изломанные скалы, золотистый песок, цветущие деревья и туманный силуэт островка вдали.

Я спросила:

— А ты почему не с ними?

Райли пожала плечами. Картина исчезла, и сестра вместе с ней.

В больнице меня продержали больше месяца — переломы, сотрясение мозга, внутреннее кровотечение, синяки и порезы, да еще довольно глубокая ссадина на лбу. Пока я там валялась, вся в бинтах и лекарствах, Сабина занималась разными нерадостными делами: приводила в порядок наш дом, организовывала похороны, паковала мои вещи перед великим переселением на юг.

Она попросила меня составить список всего, что я хочу взять с собой. Перетащить из своей прекрасной прежней жизни в городе Юджин, штат Орегон, в пугающую новую жизнь в Калифорнии, в городке под названием Лагуна-Бич. А я не хотела ничего брать, разве только кое-что из одежды. Я не могла вынести напоминаний о прошлом — как будто идиотская коробка со всяким барахлом вернет мне семью.

Пока я была заперта в стерильных больничных стенах, меня регулярно посещал психолог — не в меру старательный практикант в бежевом кардигане и с планшеткой в руках. Каждый раз он начинал разговор с одного и того же дурацкого вопроса: как я справляюсь со своей «глубокой утратой» — его выражение, не мое. Затем он долго меня агитировал сходить в шестьсот восемнадцатую комнату, где происходят консультации по преодолению горя.

Да я бы ни за что туда не пошла! Сидеть в кружке с другими скорбящими, дожидаясь своей очереди подробно рассказать про самый страшный день в моей жизни? Разве станет мне легче, если я при всех признаюсь в том, что давно уже сама понимаю — что я не только виновата в случившемся, но еще и по глупости, лени и непробиваемому эгоизму задержалась и отстала от своих по дороге в вечность?!

Во время перелета из Юджина в аэропорт Джона Уэйна мы с Сабиной почти не разговаривали. Я притворилась, будто это из-за горя и не до конца залеченных ран, а на самом деле мне просто необходимо было хоть чуть-чуть отстраниться от нее. Я знала о противоречивых чувствах Сабины. С одной стороны, ей отчаянно хотелось поступить правильно, с другой — она против воли постоянно думала: «Ну почему я?»

А я никогда не спрашиваю: почему я? Чаще всего я думаю: почему не я, а они? Но и обижать ее не хотелось. Сабина столько для меня сделала, так старалась обеспечить мне нормальный хороший дом — нельзя было позволить ей понять, что все эти старания были напрасны. Что она могла бы просто выбросить меня на ближайшую помойку — для меня это никакой разницы бы не составило.

Езда на машине до нового дома слилась в сплошную полосу моря, солнца и песка. Когда Сабина распахнула передо мной дверь моей комнаты, я окинула помещение беглым взглядом и вяло промямлила что-то вроде «спасибо».

— Прости, мне нужно бежать, — сказала Сабина.

Она явно рвалась к себе в контору, где все четко организовано, упорядочено и ничем не напоминает разбитый вдребезги душевный мир изувеченного горем подростка.

Едва за Сабиной закрылась дверь, я бросилась на постель, уткнулась лицом в ладони и наревелась от души.

Плакала, пока кто-то не сказал над ухом:

— Слушай, может, хватит, а? Хоть бы по сторонам посмотрела! Плоский экран, камин, ванна с пузырями! Нет, ну ты чего?

— Ты, вроде, не можешь говорить?

Я перекатилась на спину и мрачно взглянула на сестру — она, кстати, была одета в розовый тренировочный костюм, золотые кроссовки «Найки» и кукольный парик цвета фуксии.

— Еще как могу, не смеши! — скорчила гримаску Райли.

— А как же в прошлые разы… — начала я.

— Ну, прикалывалась просто. Что теперь меня, расстрелять? — Она прошлась по комнате, провела рукой по краю стола, потрогала новый лэптоп и сидиром-плейер — наверное, их сюда положила Сабина. — Сколько у тебя всего, даже не верится! Так нечестно! — Она нахмурилась, уперев руки в бока. — А ты даже не ценишь! На балконе еще не была? Знаешь, какой оттуда вид?

— Вид меня не волнует, — отрезала я, сурово скрестив руки на груди. — Нет, ну как же ты меня обманула — притворилась, что не можешь говорить, а я и поверила!

Райли только засмеялась.

— Ничего, переживешь!

Она раздернула занавеси на окне и принялась, пыхтя, отпирать стеклянные двери.

— А где ты берешь одежду? — спросила я, рассматривая ее с ног до головы. Мы как-то незаметно вернулись к нашей обычной манере разговора, с бесконечными придирками и препирательствами. — Сначала ты была в моем, а теперь спортивный костюм какой-то — мама тебе этого точно не покупала.

Сестра засмеялась.

— Как будто мне нужно мамино разрешение! Я захожу на громадный небесный склад и беру все, что захочу! Бесплатно, — с улыбкой прибавила она.

— Правда, что ли? — Я широко раскрыла глаза и подумала: «Неплохо устроилась».

Райли только мотнула головой и поманила меня к себе.

— Иди сюда, посмотри, шикарный вид!

И я пошла. Встала с кровати, утерла глаза рукавом, шагнула мимо младшей сестрички на выложенный плитками пол балкона — и застыла, пытаясь осмыслить открывшийся мне пейзаж.

— Это что, шутка такая?

Вид с балкона в точности повторял картину в золоченой раме, изображающую рай — ту, что Райли показывала мне в больнице. Я повернулась к сестре, но она уже исчезла.

Райли помогла мне вернуть воспоминания. Она без конца рассказывала какие-то истории о нашем детстве, вспоминала прошлую жизнь и наших прежних друзей, и постепенно все проступало у меня в памяти. А еще она помогла мне понять вкус жизни в Южной Калифорнии. Она так самозабвенно восторгалась моей шикарной комнатой, блестящим красным автомобилем с откидным верхом, великолепными пляжами и новой школой, что я поневоле начала понимать — пусть это не та жизнь, какой мне хотелось бы, все же и у нее есть свои достоинства.

И хотя мы по-прежнему ссоримся с сестрой и, как раньше, действуем друг другу на нервы, на самом деле я живу только встречами с ней. Когда она приходит, я чувствую, что потеряла одним человеком меньше. Время, что мы проводим вместе — лучшее за весь день.

Беда в том, что она это отлично знает. И стоит мне заговорить на запретные темы, вроде: «Когда я увижу маму, папу и Лютика?» или «Куда ты уходишь отсюда?» — она наказывает меня тем, что какое-то время не приходит.