Александра Огеньская - Слепое солнце

Подумал. Очень крепко подумал. Так оно и есть, конечно… Только…

— Просто не твоя игра, Мэв. Извини.

— Ясно. — Сердито фыркнула, но от колкостей воздержалась. — Хорошо, найду. Но потом, как всё закончится, ты мне подробно расскажешь. Всё. Слышишь?

— Обещаю.

Легко отделались. Но если вдуматься, самой Мэве сейчас выгодно ничего не знать. Она вроде как между двух огней, и Беккер из неё душу вытрясет, если решит, что она обладает необходимыми ему сведениями. Нет уж, меньше знаешь, крепче спишь. Мэву в новую забаву впутывать не будем.

Оставшееся время провели в молчании. Потом в строгом соответствии с планом разошлись по делам: Мэва в отделовскую библиотеку, Джош на полчаса домой. После занятие в кинологической школе. Дома распряг Цезаря, давая возможность отдохнуть перед тренировкой, сам переоделся. После приступил к исполнению едва образовавшегося… не плана даже, так, неясного намётка… Послание… Послание старым знакомым… Для начала выгреб из стола горсть дешевых м-кристаллов — примитивный аналог простецких диктофонов. Подумал — зашвырнул обратно. Послание должно быть понятным, однозначным, но при том не вызывать сомнений в своей достоверности и «случайности». Адресаты должны увериться. Что послание перехватили исключительно своими ловкостью и везением. И чуток помучиться с расшифровкой. В этом смысле шрифт Брайля вполне даже…

Достал в самый дальний угол заткнутый ненавистный брайлевский «прибор» и грифель к нему. Заправил бумагу. Нерешительно повертел в руках грифель. Итак, четыреста двадцать три буквы. Негусто. Пусть они выглядят как выдернутый из контекста клочок заметок незрячего забывчивого оперативника, своеобразного рабочего блокнота. Да, пожалуй. Удобно пристроил палец в «седло» грифеля. Припомнил месячный курс адаптации…И вдохновенно ринулся по волнам сочинительства, нарочито сокращая и словно в спешке коверкая слова.

«….осле нападения Беккер приставил охрану. Троих ребят. Думает, если повторение будет, то у некра в подвале. Ловит на живца. А я думаю, на том кирпич. заводе, но ему пока не говорю. Сам проверю снач. Если уд. — завтра вечером съезжу без Мэвы. Померю энергетич. активность, попробую, где чего. Если найду, скажу ему, но у некра точно будет слежка. А там не знаю. Пока охрана за мной таскается, как хвост. Если не получится с ло…» Шеститочия прискорбно закончились, лист подошёл к концу. Перечитал дважды и остался доволен. Первый «утиный кряк» вышел достоверным — втиснул всю необходимую информацию, при том оставив широкое поле для домыслов и догадок.

За эпистолярными упражнениями полчаса отдыха и прошли. Даже немного припозднился. Бусина коммутатора на шее ожила, тревожно осведомилась голосом дежурного Эжена, всё ли с объектом охраны в порядке. Ответил, что всё отлично и лучше не бывает. Зажал подмышку папку с бумагами, с Цезарем выскочил на улицу. Так «торопился» до остановки, что листочек «послания» «потерялся». Коммутатор не преминул шепнуть, что Джош что-то обронил.

— Ничего важно, Эжен. Наверно, черновик. Лень искать. Я опаздываю на занятие. Сам не вмешивайся, не «светись», — пробурчал в воротник куртки Джозеф.

Оставалось надеяться, что листочек «потерялся» по назначению, а не был раньше времени затоптан в грязь подошвами пешеходов. Ну а потом Джозеф надолго выкинул посторонние мысли из головы — впереди их с Цезом ждал ответственный экзамен.

Цезарю вот гулять нравилось. Именно гулять, не «вести». Каждый визит в родной вольер пёс воспринимал щедрым подарком судьбы. И уж сегодня подарок вышел вдвойне — в вольере носилась и восторженно лаяла еще пара не нашедшие пока хозяев собак. А Цеза привели, спустили с шлейки и позволили на время отбросить обязанность быть сосредоточенным и серьезным проводником для скучного слепого человека. Сам скучный человек стоял у сетки ограждения и рассеянно, неспешно перебрасывался фразами с инструктором Олафом, перебирая пальцами проволочные ячейки ограждения.

— Хороший пёс, здоровый и молодой. Очень умный. Даже немного жаль окончательно его вам отдавать.

— Да, понимаю…

В целом хоре собачьих голосов жизнерадостный лай Цезаря Джош теперь не спутал бы теперь ни с чьим другим. А ведь раньше казалось, что все собаки лают на один голос. Теперь выяснилось, что голоса у всех псов разные, и как раньше они могли сливаться в малоприятную какофонию?

— Работает тоже отлично. Главное не разбаловать, иначе пиши, пропало. Нормальной работы не добьётесь, никакие повторные курсы не помогут. У нас так не одну собаку загубили. Очень обидно.

— Постараюсь, — рассеянно ответил Джош, прислушиваясь к далеким, пока невнятным шумам.

— Уж постарайтесь. Не угощайте едой со стола, не пускайте на кровать. Что еще? Раз в полгода заглядывайте в ветклинику. Наша, Светлая. Визитку я вам дам…

Далёки шумы стали определенней — где-то далеко появилась пани Турянская. Звала пронзительно и визгливо какого-то Карола «сюда немедленно». Инструктор сунул в руки прямоугольник картона. Цезарь как раз вспомнил о существовании хозяина. Подбежал к сетке и сквозь ячейку ткнулся мокрым носом в ладонь. Дождался одобрительного «хороший Цезарь, хороший», и убежал.

— Кстати, Джозеф. Тут на днях, когда вас как раз не было, ваш знакомый заглядывал, про вас спрашивал. Сказал, заглядывал к вам на работу, там ему дали адрес школы. Но вас не было, тогда я дал ему ваш адрес. Но я точно не помню, так, примерно… Мог и ошибиться. Вы с ним встретились? Я вам позвонить хотел, да забыл.

— Нет.

Оборачиваться к собеседнику Джош не стал. Как ни странно, особого впечатления (ну, там, чтобы сердце забилось в горле или же ушло в пятки) новость на него не произвела. Можно было ожидать чего-то подобного. Равнодушно поинтересовался:

— Голубоглазый блондин? Высокий?

— Нет, я бы не сказал, что высокий. Гораздо ниже меня. Шатен, цвет глаз не помню. Светлые какие-то. Маг, по всей видимости. Не Темный, конечно, скорей всего просто слабый очень… Не разобрал.

— Интересно. Не припоминаю такого. Имени не назвал? Нет? Ладно, разберусь. Спасибо, что предупредили.

Среди прошлой четверки шатена Джош точно не видел. Значит, новый. Вместо некроманта Маля. А если вместо Маля, то, ясно дело, Темный. Инструктор же принадлежности «знакомого» иной «стороне силы» не заметил. Значит, маскировка. Впрочем, ничего сверхъестественного.

— Не за что. Ну, зовите Цезаря, последнее наше с вами занятие. Однако.

После целый час Джошу было не до замаскированных некромантов, он и про коммутатор на шее забыл, разумеется. Кажущийся бесконечным стадион, полный всевозможных препятствий от банальных бордюров до низко нависших перекладин металлических конструкций неведомого назначения — пришлось им с Цезарем изрядно попотеть, обходя коварно подворачивающиеся на каждом шагу опасности. Очень старались. Получили похвалу на двоих и разрешение переходить ко второй части экзамена. А Олаф, значит, со стороны наблюдает. Тут Джош мог себя поздравить — становится важной персоной. Ну, если как минимум трое господ за Джозефом Рагеньским одновременно следят. Инструктор, кто-то из отделовских ребят и один из тех. Хотя с последним полной уверенности не было, может, и не следит уже. И никак не узнаешь. В общем, всё лирика.