Нэнси Холдер - Антология «Дракула»

Опавшие листья на заднем дворе у забора. Я буду помнить их, как помню очень многое…

Это навсегда запечатлится в моей памяти ясной картиной. Чистой, как хрусталь. Моя жизнь и опыт никуда не исчезнут и будут напоминать, что я проиграл…

Я задержусь еще на полчаса, не больше. Заперев дверь, отправлю ключ обратно, чтобы ты поняла: меня не надо искать. Но запасной комплект все же возьму с собой. Я специально оставил день, хотя мог уехать в любой момент и провести время в аэропорту. Но я знал, что буду ждать этого часа.

Вечер. Лондон прекрасен осенью. И четыре часа — самое осеннее время. Прежде чем уйти, я оденусь потеплее…

Пока не знаю, что я сделаю с этим письмом. Могу распечатать его и оставить или забрать с собой и отправить позже. Вероятно, его стоит просто сохранить на компьютере, в одной из многочисленных папок. Но, боюсь, во всех этих случаях письмо первым найдет кто-нибудь из детей. А я хочу сначала сам все объяснить, прежде всего тебе, а не Ричарду и Мэдди. Тебе…

Нормально поговорить у нас бы не получилось. Ты не поверила бы мне или, наоборот, сделала бы вид, что все можно исправить. Хотя, может быть, в глубине души ты обо всем догадываешься, только не подаешь виду. Мы уже давно перестали общаться так близко, чтобы я мог понять, о чем ты думаешь, и поговорить обо всем этом.

Стол в порядке. С работой я закончил. Оплатил все счета…

Я хочу пройтись немного пешком вниз по Оксфорд-стрит, по нашим местам. Перейду дорогу около того дома, помнишь? Обойду переулок, которого ты боялась. Я вечно забываю его название, но очень хорошо помню вечер, когда ты забыла свой страх. Пройтись по нему оказалось интересно: вниз по дороге от Кентиш-тауна, мимо «Вулвортса». Паб «Высота стервятника» с его невкусными бутербродами. И огромный магазин, в котором продаются исключительно очки. Столь бездарно использовать такое помещение! Хотя в первый раз это показалось нам забавным. С тех пор я не переставал шутить по этому поводу. Но, кажется, шутка устарела.

Фолкленд-роуд — не очень престижный район. С Бель-Эйр точно не сравнить. Но мы прожили здесь пятнадцать лет, и нам здесь нравилось, не так ли? По крайней мере, до последнего времени, когда мы перестали понимать друг друга, наши чувства остыли и я понял, что произошло.

До этого момента Кентиш-таун казался нам очень уютным. Мы любили кафе «Ренуар» — хорошие завтраки, спокойное обслуживание. Дом собрания с огромными викторианскими зеркалами от стены к стене и огромным выбором ирландского фолка в музыкальном автомате. А в магазинчике на углу всегда заранее угадывали желания. Иногда мы даже не успевали произнести их вслух. Это действительно было наше место. Все это…

Я не мог рассказать раньше. И не знал, что делать. Надеюсь, что я прав и омрачал твою жизнь только последние два года, а до этого ты была счастлива. Я все скрывал, как мог. Так много хочется сказать — и так сложно подобрать слова…

Десять лет назад… Мы только что поселились в этом доме. Ты, я и наши дети, еще совсем маленькие. Вечеринка у Джона и Сьюзи. Помнишь? Хотя вряд ли. Наверное, она осталось лишь в моей памяти. Они переехали в новый дом, а ты начала работать в «Эддер и Петерсон» и не была настроена на вечеринки. Тебе хотелось тихих и спокойных выходных: убраться в доме, пройтись по магазинам, отдохнуть. Но мы решили, что должны пойти к Джону и Сьюзи. Я пообещал не напиваться, а ты в ответ одарила меня нежной и сладкой улыбкой. Но все-таки пообещала оставить аспирин возле кровати. Мы вызвали нашу ненормальную няню и отправились в гости, взявшись за руки, словно нам опять было двадцать. Кажется, мы даже озорничали в такси.

Новый дом Джона и Сьюзи оказался чудесным. Но мы тогда решили, что он великоват для двоих.

Джон только становился успешным, и размер дома являлся чем-то вроде заявления об этом. Мы приехали рано и объяснили, что не сможем задержаться допоздна. Болтали со Сьюзи, пока она резала овощи для салата. На ней было платье от Вистлес — такое же, как у тебя. Увидев это, мы подмигнули друг другу. После ты его больше не надевала, носила другие. Например, коричневый костюм от Джигсоу с сережками от Монсун в виде небольших листьев. Я хорошо их помню, как и все. Они ведь до сих пор у тебя хранятся? Кажется, да. Правда, я не заметил, чтобы ты их носила в последнее время. Утром я их искал в надежде, что, если они тебе не очень нужны, я мог бы взять их себе на память. Но, видимо, они похоронены где-то в недрах дома, найти не удалось.

Десять. В доме уже полно народу. И я все-таки успел набраться. Громко и твердо разговаривал с Джоном и Говардом в гостиной. Затем огляделся вокруг, чтобы убедиться, что и ты хорошо проводишь время. Увидел, как ты, прислонившись к столу, пила красное вино из пластикового стаканчика и слушала Яна. Наверное, он рассказывал о том, как его вновь бросила подруга. Свободной рукой ты торопливо искала в сумочке сигареты. Причем делала это так, что Ян не замечал, что тебя что-то отвлекает от рассказа о его проблемах. В этот момент ты была прекрасна. Ты всегда хороша в такие моменты.

Наконец ты нашла пачку и предложила Яну. Он взял сигарету, прикурил — так, как умеет только он, не делая паузы для вдоха. Когда ты достала свою зажигалку, чтобы тоже прикурить, поймала мой взгляд и подмигнула, показывая, что видишь меня. Поправила волосы. Только я знал, как ты всегда мучилась, выбирая длину стрижки.

Как я тебя любил в этот момент! Чувствовал себя по-настоящему счастливым, околдованным.

А затем появилась она, и все пошло не так…

Помнишь «Тетушкину кухню», вест-индийское кафе между Кентиш-тауном и Камденом? Всякий раз, когда мы оказывались рядом и видели сквозь витрины яркие скатерти, говорили друг другу, что должны рискнуть и зайти. Но так ни разу этого и не сделали. Мы всегда спешили в какое-нибудь другое место. Чаще всего на Камденский рынок, чтобы жевать лапшу и рассматривать мебель, которую не можем себе позволить. Просто не было смысла возле нее останавливаться. Я даже не знаю, осталось ли это кафе. С тех пор как пересели в машину, мы перестали замечать такие вещи. Но сегодня вечером по пути вниз, в город, я обязательно это проверю. Хотя какая разница? Теперь уже поздно. Мы должны были сделать это, когда у нас еще был шанс. Впрочем, никогда не знаешь, все ли ты сделал, пока была такая возможность, и насколько могут измениться некоторые вещи.

Вниз по улице когда-то был крупнейший «Сэйнсберис». Я помню, как мы впервые делали там покупки. Боже, двадцать пять лет назад! Мы выясняли, что каждый из нас любит есть, прогуливаясь мимо замороженных продуктов. А возвращаясь домой, понимали, что, несмотря на потраченные сорок фунтов, ничего действительно съедобного не купили. Теперь здесь множество маленьких магазинчиков, но мы перестали в них ходить. Нам больше нравилось встречаться с вещами лицом к лицу, трогать их и понимать, сколько, например, цветочных горшков мы можем купить.