Шимун Врочек - Зомби в Якутске

— Бывай. Только дел не натвори.

— Постараюсь. А ты посмотри, что я просил, только не забудь!

Машина тронулась с места, разбрызгивая из-под колес грязно бурую мешанину грязи и снега, а затем скрылась за поворотом. Выбросил окурок через плечо и, накинув капюшон, Алексей прошел под аркой, выйдя на проспект Ленина. Серое небо, серые дома, вдобавок слякоть напополам с гололедом — какое тут могло быть настроение? Думая о своем, он сделал пару шагов, к дорожному переходу с непременной лужей, по-хозяйски разлегшейся вдоль обочины. Вдруг с диким ревом и громыхающей из приоткрытых окон музыкой, мимо пронеслась белая «карина», обдав его фонтаном воды из-под колес. Водитель даже не взглянул на не вовремя подвернувшегося пешехода, а спокойно проскочив на красный, уже продолжал свой стремительный полет по полукольцу площади. Впрочем, даже если бы он и оглянулся, вряд ли успел бы разглядеть за столь краткий миг, как в глазах парня мгновенно загорелся недобрый огонек.

Внезапно задние колеса «карины» повело, раздался душераздирающий скрип тормозов, и машина, выскочив на тротуар, где по счастью не оказалось пешеходов, с размаху влетела в чугунную ограду здания ЛОРПа.

Сразу набежали зеваки, случайные прохожие заворачивали головы, силясь уловить и свой жирный кусок «вкусненького» в серой толчее дня, откуда-то издалека завыли сирены. И только один человек так и стоял у самой кромки проезжей части, совершенно, с виду, безучастный к случившемуся. Загорелся зеленый, и, пробормотав под нос строчки из старой песенки «не воюй со мной, не воюй», Алексей, в два прыжка преодолев лужу, добрался до сухого асфальта и пошел своей дорогой.

Судьба у парня была необычная. Лет до четырнадцати он ничем от сверстников не отличался — как и все, носился по дворам, дрался, ходил с пацанами рыбачить на протоку. Но вскоре он сам, да и окружающие, стали замечать странности, из-за чего, за глаза, и прозвали колдуном.

Началось все с сущей ерунды — «заказать» нужный автобус, успокоить не в меру разбушевавшегося приятеля — в общем-то, конечно, никакое не колдовство, а скорее приятные мелочи жизни. Но дальше — больше. Вскоре Леха без труда, взглядом, мог катать по столу, сперва скомканные бумажки, а потом уже и чашки с чаем, чем забавлял приятелей, наслаждаясь своими способностями и тем эффектом, что их демонстрация производила на окружающих.

Продолжалось это до тех пор, пока однажды, в самый разгар веселья, когда под восторженные крики приятелей, Леха жонглировал в воздухе, без помощи рук — одной силой мысли, десятком столовых приборов, не вернулась с работы мать.

Вилки и ложки в беспорядке рассыпались по полу, а гости были немедленно выдворены на улицу. Леха ожидал крепкого скандала, но, его не случилось. Напротив, мать, даже не сняв пальто и сапоги, прошла на кухню, села за стол и повела обстоятельный допрос — давно ли это с ним? Много ли народу об этом знает?

Вопросов было много, а ответы удивляли один больше другого. Они проговорили весь вечер, и, когда утром следующего дня, стоя на остановке «Сайсары» и ожидая переполненного в эти часы «пятнадцатого», школьные приятели попросили его слегка «очистить» салон (раньше он частенько проделывал этот трюк — кому охота толкаться с утра пораньше?), Леха лишь разочарованно развел руками — дескать ничего не получается, этой ночью, как отрезало.

С того памятного вечера прошло уже больше десяти лет, но он навсегда запомнил правило — никто, никогда и не при каких обстоятельствах не должен ничего узнать. Сила, которая досталась ему по наследству, была бесценным Даром, и Даром этим, как и любой дорогой вещью, нельзя было кичится.

Вместе с восхитительным чувством собственной значимости, пришла и ответственность — имея возможность с легкостью возвыситься над другими, повелевать и приказывать, без шанса на отказ, он не мог использовать Дар, когда вздумается — это было не правилом, а законом той игры, в которую он попал по праву рождения, и соблюдался закон строго.

Жизнь текла своим чередом, и все в ней было гладко — работа, дом, хорошие друзья и успех в любых начинаниях, да разве и могло быть иначе? Конечно, нет. И завершающим штрихом к этому портрету, стала встреча с Настей, почти по анекдоту «девушка, закурить не будет? Какая красавица, вы случайно не Ольга Арефьева?», и насмешливое — «Арефьева ведь не курит?», в ответ.

Настя тоже носила в себе Дар, и её сила была гармоничным дополнением его собственной. Не слишком заметная в толпе, «обычная», как говорят, она в один момент стала Лехе ближе всех на свете. Они много гуляли вдвоем по парку, он рассказывал, она все больше слушала и улыбалась чему-то своему. Казалось, Леха нашел свое счастье, если бы не одно НО — Настя была наркоманкой.

Обычный человек, не протянул бы в её состоянии и года, но хрупкое с виду, тело этой девушки служило местом сосредоточения такой силы, что дни сливались в месяцы, а месяцы складывались в года, а она будто и не менялась вовсе.

В общем, не смотря на порок, и, что главное — несмотря на протесты матери, вскоре Алексей и Настя стали встречаться, потом жить вместе, а потом, случилось чудо — однажды утром Настя встала и поняла, что больше в её жизни не будет ни исколотых вен, ни шприцов в мусорном ведре.

Целый год прошел в мире и согласии, и вдруг, случилось несчастье — брат Насти разбился на мотоцикле, а мать, обезумевшая от горя, запила и вскоре умерла от кровоизлияния. Девушка замкнулась в себе, а тут ещё на беду, на одной из вечеринок, Леха познакомился с Мариной, девушкой красивой и умной, как и бывает в таких случаях, разделявшей все его увлечения («какая хорошая девушка, вот бы тебе такую, сынок!»). С этого времени и пошла у их пары череда размолвок, все дальше отдаляющая их друг от друга, которая завершилась в один день, отъездом Алексея в командировку в Новосибирск — очень важную и сулящую в перспективе столько, что на все раздумья — ехать или нет, у него ушло не более двух часов.

Отсутствовал он месяц, а случилось за этот месяц столько, что, как говориться и в сказке не сказать. Настя сорвалась, не дождавшись возвращения, и когда Леха вернулся назад, вместо того, чтоб попытаться вернуть её, он лишь подлил жару в огонь, обвинив девушку во всех грехах, и ушел, хлопнув дверью.

Спустя два месяца, Леха и Марина поженились, а о Насте, он теперь если и вспоминал, то только наедине с самим собой и бутылкой коньяка, улучив момент, когда все домашние разбегутся по своим делам. Вспоминал и корил себя за глупую гордость.

Нельзя сказать, что он сидел, сложа руки — пару раз они встречались, случайно, в городе и жизнь на какое-то время превращалась толи в ад, толи в рай. Кто-то за кем-то все время бежал, дрался, события крутились в калейдоскопе мест и лиц, заворачиваясь в тугие узлы, плодя бесчисленные сюжеты для книг и кинокартин, даже за один взгляд на которые, маститые писатели и сценаристы, продали бы дьяволу душу. Они клялись в любви, потом ненавидели друг друга, и снова пропадали, чтоб повторить все снова и снова, будто стремясь вырваться, на очередном вираже, из заколдованного круга колеса жизни. Такова была простая история двух непростых людей.