Эндрю Фокс - Блюз белого вампира

— Именно так. Если говорить точнее, то экстрамасса переходит туда, где ты последний раз спал. Если бы ты провел день в багажнике «линкольна», она оказалась бы там. Отсюда у вампиров скорее всего и появилась традиция насыпать в гроб землю. Наверное, еще какой-нибудь доисторический вампир понял, что отделенная экстрамасса должна питаться, а для этого ей нужна почва.

Джулс помахал перед лицом руками, как бы отгоняя надоедливых москитов.

— Черт подери, Дудл! Только я начинаю что-то понимать, как ты опять лезешь куда-то в дебри. Все это, конечно, очень интересно… Как будто глядел сериал «За гранью возможного» и вдруг — бац! — оказался главным героем. Только я не пойму, какое, к черту, это сейчас имеет значение? Ты ведь говорил, что научишь меня, как лучше бороться с Мэлисом.

Дудлбаг опять улыбнулся, но на этот раз в глазах у него мелькнуло недовольство.

— Дай мне закончить, Джулс. Тут все имеет значение. Ты сам не представляешь, какие способен проделывать трюки. Сейчас покажу на примере.

Лицо у Дудлбага сосредоточенно застыло. Его стройный силуэт будто подернулся рябью, а из-под одежды появилась густая дымка. Когда она рассеялась, перед Джулсом стояла маленькая девочка — лет восьми от роду, с двумя косичками. Блузка с юбкой свободно болтались на крохе, и выглядела она так, словно залезла в мамин гардероб и примерила ее маскарадный костюм.

— Ах вот оно что! — язвительно заметил Джулс. — Теперь понятно, какая огромная от всего этого будет польза. Мэлису, ясное дело, несдобровать.

Дудлбаг даже не улыбнулся.

— Иди в спальню и загляни в мой гроб.

Джулс встал из-за стола. Протиснувшись мимо рояля в спальню, он приблизился к кровати под пологом и открыл гроб Дудлбага. На дне гроба опять пульсировала похожая на слизняка масса. Только теперь ее было гораздо меньше. Если экстрамасса Джулса тянула на сто десять килограммов, то Дудлбага — почти в десять раз меньше, килограммов на двенадцать-тринадцать.

Неожиданно протоматерия стала исчезать из гроба, будто утекая через несуществующее сливное отверстие. Как только она исчезла полностью, Дудлбаг окликнул Джулса из кухни высоким детским голосом:

— Теперь можешь вернуться обратно!

В кухне на одном из стульев сидела миниатюрная версия Дудлбага, а на коленях у нее, довольно мурлыча, расположился черный кот. Два других — рыжий в полоску и сиамский, — крутились вокруг тонких детских ног в свисающих чулках. Полосатый, заметив Джулса, подскочил к нему и стал яростно тереться о брюки.

Большой вампир повел носом и чихнул. В окнах задребезжали стекла.

— О-о, чтоб вам! Надо выгнать их отсюда! У меня такая аллергия на шерсть, ты не представляешь. — Он растер нос и подергал его из стороны в сторону. — Откуда они взялись-то? Соседские, что ли?

Дудлбаг подозвал рыжего кивком головы.

— Нет, не соседские, а мои. Точнее, это я сам.

— Чего?

— Ты видел, как протоматерия исчезает у меня из гроба?

— Видел, но… с каких это пор вампиры умеют превращаться в котов? Да еще в трех сразу?

— Разве ты сам не говорил, что Мэлис превращался в пантеру?

— Ну да. Только я думал это потому, что он черный. Я думал, может, у черных вампиров не такие правила, как у белых. Я, например, могу стать волком и летучей мышью, потому что они водятся в Европе, откуда родом мои предки, а Мэлис — парой каких-нибудь зверей из своей Африки.

Два кота на коленях у Дудлбага громко урчали от удовольствия, а третий — сиамский — обнюхивал и царапал заднюю дверь, чувствуя, вероятно, что снаружи есть пруд, а в нем ждут упитанные золотые рыбки.

— Твоя гипотеза не лишена смысла. На самом деле в ней даже есть крупица истины, только вот понимаешь ты ее не совсем верно. Скажи-ка мне вот что: когда ты стал вампиром, кто рассказал тебе о способности превращаться в волка, летучую мышь и туман?

Джулс отодвинул один из стульев как можно дальше от котов и сел.

— Ну, не знаю. Мо, наверное. — Он потер щетину на подбородке, подумал еще немного. — Хотя нет. Думаю, я узнал об этом очень давно. Гораздо раньше, чем с Мо познакомился.

— Откуда?

— Ну, как откуда? Когда был маленьким, читал истории про вампиров в разных там книгах и журналах. Потом фильмы смотрел — тогда на Канал-стрит в огромных кинотеатрах немое кино показывали.

— Выходит, став вампиром, ты уже знал, на что способен, а на что — нет?

— Выходит так.

— А как, по твоему мнению, всему этому научилась Морин?

— Черт, да наверняка так же, как я, — от вампира, который был старше и опытнее. А про самих вампиров она, наверное, тоже узнала раньше — из всяких там романов. Ну а ты? Ты сам откуда узнал? Когда я подошел к тебе первый раз, у газетного киоска, и спросил, хочешь стать вампиром или нет, ты отлично знал, о чем идет речь.

Дудлбаг улыбнулся.

— Ну а как же! О вампирах мне было известно буквально все. Сказки, комиксы, кинофильмы. «Дочь Дракулы», «Сын Дракулы», «Знак вампира» — чего я только не читал и не смотрел. К тому времени, как мы познакомились, я отлично знал, чего следует ожидать. Вот в этом-то все и дело!

Джулс казался озадаченным.

— Что-то я не совсем понял.

— Когда речь заходила о вампирах, я точно знал, что они, во-первых, спят в гробах, во-вторых, пью кровь не реже, чем через сутки или двое, и, в-третьих, умеют приобретать облик волка, летучей мыши и тумана. Поэтому, став вампиром, я пытался сделать только то, во что верил, и не больше. Мое знание ограничивало мои возможности. Вернее, то, что я считал знанием.

— Получается, на самом деле вампиры могут превращаться во что угодно? Так?

— Нет, не во что угодно, но мои тибетские наставники доказали, что число возможных трансформаций гораздо больше, чем те три, о которых рассказывают старые европейские легенды. На самом деле они только сбивают нас с толку. Чтобы освоить все мыслимые превращения, придется потратить не одно столетие. Некоторые мои наставники провели века в этих поисках.

— Погоди-ка! Мэлис-то не был на Тибете и не учился у твоих монахов. Как же он смог превратиться в пантеру?

— Могу только предположить, что образы чернокожих вампиров из книг или фильмов на его образ мыслей никак не повлияли. Даже если он знал о тех фильмах и легендах, на которых выросли мы с тобой, это ничего не меняет. Зато наверняка есть какие-то африканские поверья, где люди превращаются в пантер.

— Постой, постой… Значит, если я правильно тебя понял, тут все дело в том, что у меня в голове, так? Если я думаю, будто смогу что-то сделать, то у меня это получается? Как у тех индусов, которые по углям ходят босиком, потому что верят, что больно им не будет, правильно?

— Точно.

— Значит, когда я встречу Мэлиса в другой раз, то смогу превратиться в Кинг-Конга и размазать гаденыша по асфальту?