КниГАзета . - Брат

Насупившись, Лавров почесал затылок и спросил:

- М-м-м… это… а зачем мне искать отца ее ребенка? Разве вы сами не знаете, кто он?

Светлый изогнул бровь, и взгляд его стал настолько выразительным, что мужчина, смутившись, начал нервно тереть шею и смотреть по сторонам, стараясь не пересечься с посланником взглядом. Светлый усмехнулся и произнес:

- Как понимаю, вопросов больше нет? Хорошо, теперь перейдем к деталям.

Артур ядовито усмехнулся – в образе Инны Васильевны это выглядело довольно устрашающе – и, поправляя очки, произнес:

- Давно пора. Что насчет паспортов и денег? Или вы предлагаете нам самим искать финансы, как в прошлый раз?

- Разве у вас не осталось заначек, Артур? Вот уж не верю! - строго осадил его Светлый.

Мужчина дернулся, будто его ударили током, затем прошипел:

- Ну, раз вы знаете…

Светлый в ответ лишь покачал головой и улыбнулся. Создавалось такое впечатление, будто он издевается не только над Кривошапкиным, но и над Сергеем и Викой. Ермолаева внутренне напряглась и сжала кулаки: ею овладел страх. Ей было страшно представить, что с ними случится, если они не справятся с каким-то заданием…

Светлый перевел на нее взгляд и, продолжая улыбаться, вновь прищелкнул пальцами. В этот раз туман сгустился над столом – небольшой, полупрозрачный. И когда он развеялся, на стеклянной поверхности лежало три паспорта и три билета. Наблюдая за реакцией грешников, Светлый размял пальцы, затем, развернувшись, медленно пошел к черной дыре.

Сергей резво вскочил на ноги и бросился к столу. Схватив паспорт, он быстро спросил посланника, пока тот не исчез:

- А где мы ночевать будем?

Светлый развернулся. Его фигура подернулась полупрозрачной дымкой, поэтому понять, какое у него выражение лица, было практически невозможным. И когда он заговорил, голос его был лишен интонаций. Настоящий робот.

- Место жительство по прописке, ключи найдете в почтовом ящике. Даю вам срок три недели. Именно столько осталось Анне до родов. Ах да, забыл сказать... Удачи, грешники!

Произнеся это, посланник испарился, превратившись в яркий шар света, который моментально исчез во тьме камина. Переглянувшись, Вика и Артур приблизились к Сергею. Тот протянул им паспорта. Не сговариваясь, они в один голос произнесли:

- Что ж, начали…

Возвращение в Москву можно было назвать вполне удачным, если бы не одно «но»: как только поезд тронулся, Артур в образе Инны Васильевны начал жаловаться то на духоту, то на чрезмерную жесткость матраса, то на больную спину, то на опухшие ноги. Поток жалоб, казалось, был нескончаемым. Под конец Вика не выдержала и, уткнувшись лицом в подушку, простонала, что разрешает Сергею убить ее «мать». Лавров, сам измученный недомоганиями «тещи», уже хотел исполнить просьбу, но тут за Инну Васильевну рьяно вступился лысоватый сухопарый дедок – сосед по купе. Артур от греха подальше решил всю дальнейшую дорогу сидеть тише воды, ниже травы, притворившись сонной тетерей. Что было лишь на руку и Вике, и Сергею – весь остаток пути они провели в относительном покое, если не считать попыток дедка разбудить свою «спящую красавицу» - то есть, Инну Васильевну.

Когда поезд прибыл, толпы людей устремились к выходу в город. Лишь троица грешников никуда не спешила. Они кутались в куртки, предоставленные «добрым начальством» в комплекте с биомуляжами, разглядывали серое небо и, в целом, наслаждались жизнью. Даже тяжелый столичный воздух казался им лучше, чем всегда, а подтаявший снег вызывал чуть ли не детский восторг. Кривошапкин единственный был не в духе. Он в обличье Инны Васильевны - всеми силами старался отбиться от прощальных поцелуев пожилого попутчика. Сергей, наблюдая за ними, повернулся к Вике и произнес:

- Кажется, «мама» популярней тебя.

Нахмурившись, Ермолаева передернула плечами и подошла к Артуру. Она мягко улыбнулась мужчине и, приобняв Кривошапкина, проговорила:

- Прошу простить нас, но мы спешим. Увы, я вынуждена украсть у вас свою маму.

Дед хотел что-то ответить, но его прервала сам «Инна Васильевна»:

- Да-да, ты права, Алисочка, у меня занятия, у тебя работа… Приятно было с вами познакомиться. До свидания!

Произнеся это, Кривошапкин резко развернулся и практически потащил актрису к выходу, даже Сергей едва за ними поспевал. Но вскоре Лавров остановился и, схватив Вику за свободную руку, пробурчал:

- Может, ты ее отпустишь? Инна, как вас там, Васильевна, вы ведете себя неподобающим для вашего возраста образом. Потом же сами будете мучиться…

Поправив очки, Артур ехидно улыбнулся и притянул к себе Ермолаеву.

- Да ну?

Сергей сузил глаза и повторил те же действия, что и напарник – дернул Вику на себя. Та, не выдержав, застонала и вырвала обе руки, а затем прошипела:

- Прекратите оба! Ведете себя, как дети! На нас уже смотрят!

И, правда, вокруг уже собирались зеваки, а кто-то даже снимал их на телефон. Покраснев от стыда, Лавров виновато улыбнулся «Алисе» и, не смотря на Кривошапкина, произнес:

- Ладно, пошли уже…

Артур покачал головой и ехидно проговорил:

- Это ты «пошли», а мы пойдем!

Сергей дернулся, сжал кулаки и хотел уже ответить, но актриса его перебила:

- Артур… то есть, мама, прекрати немедленно! Если ты продолжишь в том же духе, то я…

- И что ты сделаешь? - руки в боки встал Кривошапкин.

Вика вздернула подбородок и, зло сверкая глазами, развернулась и пошла к выходу. До слуха грешников донеслось:

- Из квартиры выгоню, будешь спать на лестничной площадке.

Сергей согласно кивнул и, скосив глаза на Кривошапкина, поддакнул:

- Вот! Так что, теща, не шали!

И с этими словами он последовал за актрисой. Скрипнув зубами, Артур развернулся к зевакам и злобно буркнул:

- Ну, чего уставились?

И, не дожидаясь ответа, поспешил за напарниками.

В метро было так же шумно, как и на улице. Возле касс образовались длинные очереди и, судя по тому, как некоторые возмущались вслух, а не про себя – стояли они здесь долго. Слава богу, грешники успели запастись талончиками с прошлой поездки, поэтому, не останавливаясь, преодолели турникеты и спустились по эскалатору. Им повезло: не успели подойти, как тут же показался поезд. Единственное, что удручало, так это количество пассажиров: спустя несколько минут в вагоне уже дышать было нечем.

Артур, кряхтя, с завистью смотрел на тех старушек, которым уступили место. А он чем плох? Вроде тоже не молоденький, однако почему-то никто не спешил освобождать для него сиденье. Приходилось, вцепившись в поручень, терпеливо сносить толчки, стараясь при этом не разразиться бранной тирадой. Не зря он общественный транспорт всегда недолюбливал.

Кривошапкин так углубился в свои размышления, что не сразу заметил, как кто-то толкает его в спину. Спина тут же заныла – радикулит, что ли? Он, постанывая, обернулся. Это был Сергей. Он кивнул на освободившееся место и произнес: