Сергей Головачёв - Дым небес

— Чё, правда?

— Вот, смотри.

Эмма закатывает рукав кофточки и показывает зарубцевавшиеся следы от порезов.

— Ни фига себе.

— Только никому об этом не трепись.

— Ты же меня знаешь.

— А недавно, короче, я наглоталась колёс, — забывшись, выдыхает она в окно целое облако дыма, — и перед тем как заснуть, послала ему прощальное смс: «Теперь ты меня уже не разбудишь. Твоя мёртвая принцесса». Прикинь, он тогда, как миленький, примчался.

Эмма вдруг прыскает со смеху. Анна, поддерживая её, также заливисто смеётся. На их смех накладывается навязчивая мелодия рингтона. В поисках телефона Эмма шарит левой рукой в сумке.

— Правда, пришлось после этого обнимать унитаз, — продолжает она с улыбкой, — но что не сделаешь, чтобы вернуть его.

Найдя, наконец, свою мобилочку, Эмма тут же прикладывает её к уху.

— Эм? — слышится в трубке вкрадчивый голос Алёши.

— Что? — весело отвечает она.

— Ты где?

— Угадай, — улыбается она.

Её коронная улыбка расползается до ямочек на щеках.

— Снова сосёшь свою соску?

— С чего ты взял? — мгновенно слетает её улыбка.

— Я вижу, ты не можешь без этого.

— Ты видишь, что я курю?

На всякий случай, она щелчком выстреливает окурок вниз.

— Вижу.

Из-за угла бойлерной, держа трубку возле уха, выходит Злой.

— Я тебя предупреждал? — с укором произносит он.

— Предупреждал…

— Я тебе говорил, что если ещё раз увижу тебя с сигаретой…

— Говорил.

Несмотря на всю трагичность ситуации, Эмма усмехается. Её смешит то, что они разговаривают по телефону на виду друг у друга.

— Теперь можешь курить, сколько захочешь! — зло доносится из трубки.

— Ладно, Эмма, я пошла, — говорит ей подружка, не желая присутствовать при разборках.

Вытащив швабру, она выходит из кабинета.

У Эммы темнеет в глазах. Когда она их открывает, в глазах её стоят слёзы. Эмма коротко всхлипывает носом, и слёзы, не удержавшись, стекают по её щекам.

— Значит, всё? — шепчет она в трубку.

— Всё, — отрезает он. — У тебя был выбор: или я или сигарета.

— Я не могу бросить вас обоих, — пытается она улыбнуться.

— Ты выбрала сигарету, — настаивает Злой.

— Блин, короче, чего ты хочешь? — всхлипывает она.

— Я не хочу тебя больше видеть! — бросает он ей в ответ.

Прекратив разговор по телефону, Злой суёт его в карман и, не глядя больше на неё, проходит мимо под окнами. Он обожает вот так демонстративно ставить точку.

— Ну и ладно, ну и пожалуйста, — обижается она, произнося свою любимую фразу.

Эмма — девушка импульсивная и непредсказуемая. Она всегда действует под влиянием момента, никогда не задумываясь о последствиях. Она поднимается и кричит ему вслед, выглядывая из окна:

— Тогда ты видишь меня, короче…в последний раз!

Обернувшись, Злой замечает, что Эмма стоит на подоконнике и, держась за раму, готовится прыгнуть вниз. Длинные волосы, свесившись, полностью скрывают её лицо.

— Обалдела? — шепчет Злой, стискивая губы и заводя глаза кверху. И тут же кричит ей, — Эм, ты чё?

— Ничё! — обиженно отвечает она, хмыкая носом.

— Совсем уже? — крутит он пальцем у виска.

— Ага!

— Ничего поэмнее не придумала?

— Неа.

— Жизнь наскучила?

— Как видишь.

— Не можешь бросить курить — проще броситься самой?

— Ты угадал, — отвечает она с надеждой, что Злой, как всегда, бросится её спасать.

Но надежда гаснет очень быстро.

— Ну и правильно, — стебётся он над ней.

Эмма наклоняется вперёд, выставляя ногу. Ещё секунда, и она сделает это.

— Дура! Ты же себе только ноги переломаешь! С крыши надо!

Эмма в ответ пожимает плечами и прыгает с подоконника на пол.

— С крыши, так с крыши, — легко соглашается она.

…В последнее время с Эммой творится что-то непонятное. Она стала очень нервной и подверженной частой смене настроения: то вдруг засмеётся, как ненормальная, то вдруг ни с того ни с сего заплачет.

В неё будто вселилась какая-то сущность, которая и заставляет её совершать безрассудные поступки. Иногда Эмма ощущает себя ангелом, иногда — демоном. Всё бы ничего, но порой эта сущность нашёптывает ей, что от демона неплохо бы избавиться. И ничего страшного не случится. Ведь твой ангел-хранитель всё равно останется с тобой.

Выйдя из пустого кабинета, Эмма выбирает в меню мобилки любимую песню, втыкает в уши наушники и включает воспроизведение. В такт первым аккордам она начинает подмахивать головой, бессмысленно глядя перед собой.

Ему важнее не я, а то, что от меня воняет табаком, думает она. Значит, он меня нисколечки не любит! Не захотел, чёрт лысый, чтобы я прыгала со второго этажа. Конечно! Зачем ему калека? Это ж придётся возить меня на кресле-каталке и подавать мне костыли, как в клипе Леди Гаги.

Эмма представляет себя в этом кресле-каталке, и ей вдруг становится жалко себя. Он хочет твоей смерти, — предупреждает её ангел-хранитель. Ну, раз хочет… — подсказывает ей демон. Эмма выходит на лестничную площадку и поднимается на третий этаж.

Злой знает, что в школе на крышу в принципе попасть невозможно. Все двери, ведущие туда, всегда закрыты на висячий замок. Но мало ли, что ещё может прийти сейчас в голову Эмме? Поэтому он, огибая флигель, спешит к главному входу, бегом несётся по коридору и буквально взлетает на третий этаж.

Можно представить его изумление, когда он видит, что решётчатая дверь на крышу широко раскрыта, а рядом на ступеньке лежит открытый висячий замок.

Взбежав по узкой лестнице, он открывает глухую металлическую дверь и оказывается на плоской, покрытой просмоленной толью, крыше. Эммы нигде не видно. Лишь в дальнем левом крыле он видит склонившегося над телевизионной антенной учителя физики.

Справа открывается вид на Сапёрную слободку, слева — на Девичью гору. Отсюда гора выглядит не самым лучшим образом. Пейзаж портят две дальние трубы ТЭЦ и пять радиовышек напротив, издалека предупреждающие о себе красными и белыми полосами.

Алексей заглядывает за правый угол лестничной надстройки и замечает там Готику — известную всей школе гимназистку, прозванную так за свою приверженность к готическому стилю. А известна она, прежде всего, тем, что ни с кем не дружит. Одетая явно не по погоде, та стоит в длиннополом пальто, прислонившись спиной к бетонной плите, и задумчиво смотрит перед собой.

Об этой гимназистке постоянно судачат на переменках и распускают самые невероятные слухи. Якобы каждый день Готика ходит на кладбище, что нет ни одного кладбища, на котором бы она не была, что у неё острые клыки, как у вампира, и этими клыками она прокусывает себе вены, а потом сама у себя пьёт кровь.

Вся в чёрном, начиная от ботинок с высокой шнуровкой и заканчивая длинными курчавыми волосами, Мария Чернавская словно излучает вокруг себя мрачную и таинственную ауру. Глаза у неё, под стать фамилии, также чёрного цвета, и в них лучше не заглядывать.