Елена Граузс - Пасьянс в четыре руки

— Теперь? — Дима деланно нахмурился. — Теперь завтрак. Если бывшие коллеги Влада нас и вычислили, то попадаться им на голодный желудок я не намерен…

…Ключ в двери зашелестел, когда от пиццы осталась дай боже треть. Молодые растущие организмы после трудного разговора смели почти все. Севка выпал в коридор с тяжелой битой наперевес, и только увидев на пороге брата, вздохнул спокойнее. А потом нахмурился.

— Не понял, а что ты здесь делаешь? — обнял как-то неловко, бросил короткий взгляд за спину. — Где Кира?

— Илья сказал, что Димка с тобой, — Влад был бледен. От обычно спокойного уверенного молодого мужчины за минувшие сутки осталась одна тень. Да и та выглядела собственным призраком. — Мне нужно с ним поговорить.

Он устало разулся и прошел на кухню. Тяжело сел на табурет, потом достал из кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и протянул брату. Младший, предчувствуя дурное, быстро развернул его и, пробежав взглядом по строчкам, вскинул на Игнатова взгляд.

— Димка…

Тот, чувствуя, как сковывают сердце ледяные обручи, протянул руку:

— Дай, пожалуйста, — забрал записку, прочитал написанное, потом еще раз. И посмотрел на Влада почти в упор: — Расскажи.

— А что рассказывать, Дима? — тот встретил его взгляд с решимостью обреченного. Спокойной и апатичной. — Она стала «пикой». Во всем. Даже в близости. Она уничтожила Трефовую Масть подчистую. Я был рядом все время. Я это видел и чувствовал. Я точно помню, что на рассвете курил на балконе. Кира спала. А потом не помню. Вырубился. Господи, она же успокоительными была накачана по самые брови. Но все равно ушла.

— Она оставила тебя… — шепнул Дима, отводя глаза. — Зная, чем это может закончиться.

— Да что может случиться со мной? — выдохнул старший Ястребов. — Дважды не подохну. Представь, что может произойти с ней! Пиковая Дама, способная уничтожить всю Колоду, черт знает где. Ее же вшивая Двойка пристрелит, и рука не дрогнет. А она и рада будет подставиться. Монстром себя считает. Она, мать ее, не виновата, что Марк себя богом возомнил. И что именно ей выпало Дамой стать! Она дорога мне, понимаешь? И не потому что я — ее Туз. За Владьку, за тебя я кого угодно пристрелю. За нее — голыми руками рвать стану. Но она этого не хочет. А я не хочу… я обещал ей что сам… если придется…

— Она так мечтала, что когда-нибудь встретит того, кто будет любить именно ее… но ты ведь не любишь? — Дима горько усмехнулся, пряча лицо в ладонях. Воздуха не хватало. — Я не оставлю ее. Мне плевать, что она написала. Пусть я стану Пустой Картой, но я буду рядом с ней, она не должна быть одна, — он вскинул голову, глядя на Влада с отчаянием. — Я найду ее.

— Димка, — голос Севы казался мертвым, будто Игнатов уже поднялся со своего места и ушел. Кричать? Запрещать? Спасать? От кого? От себя же? Кира — его сестра. За Владом Севка тоже на край света пошел бы, с риском свернуть себе шею.

— Кира у нас всегда любила играть в героя, — проворчал Дима и встал. — Пойми меня. Пожалуйста…

— Я понимаю, — Сева поджал губы, а потом с силой обнял его, прижимая к себе. — Я пойду с вами, хорошо? Я совсем немного побыл «картой», мне все равно; как получил способности, так и потерял.

Дима вскинулся:

— Нет! Нет, не надо! Когда-нибудь это все закончится, и все так или иначе будет хорошо, а твой дар — пусть он остается. Ты теперь Король, ты не за себя отвечаешь, а за других, за целую Масть, так что береги себя, Севыч.

Как пусто вдруг стало внутри. В коридоре разразился трелью телефон. Влад вышел, было слышно, как что-то неразборчиво ответил, помолчал, снова ответил, и его голос надежды не внушал.

Они оба выглянули из кухни и застыли у порога. Влад сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и курил. Нервно. И буравил взглядом трубку.

— У нас проблемы. Снова. Скучной нашу жизнь назвать сложно. Звонил Илья. В Москве «гастролеры», которые решили занять место столичной Колоды.

Дима только расхохотался.

— Я говорил тебе, что мне плевать на этот мир? — смех оборвался резко, внезапно, и Дима склонился к Владу. — Мне нужно будет время, чтобы определить в какую сторону отправилась Кира. Она больше не «черва», и не «бубна», она даже не мой учитель, но она все еще моя близняшка. А потом я позвоню тебе. Ты со мной?

Влад поднялся и бросил продолжительный взгляд на брата.

— Ну что, Светлый Король?

Сева блекло улыбнулся, а потом порывисто обнял брата, крепко, по-мужски.

— Ты изменился, Владька. Береги себя, и его береги.

— И ты не лезь в разборки сильно, — Влад ответил на объятия. — Илья примчится минут через двадцать. Будет знакомить тебя с твоей Мастью.

— Мы им покажем, как воюют у нас на районе, — Севка осклабился, и отстранился. — Найдите нашу четвертую. Эх, всыпать бы ей… за самодеятельность!

— Я с тобой, Димка.

Ему в след не глядели. Не оборачивались. Никто не пытался его остановить. Он просто вошел. Хозяин положения, а никак не проситель. Нет, он никогда ранее здесь не бывал. Все встречи, если в них возникала необходимость, происходили на нейтральной территории. Где-нибудь, но не здесь, не в оплоте ищеек. Но рано или поздно, все случается впервые, как и посещение этих, не самых гостеприимных стен. Говорили, что сюда легко попасть. Выход назад, на свободу, отсюда заказан. Будь ты «картой» в Масти, в прикупе или… ищейкой.

Нет, он не был пуст. Он был буквально переполнен силой. И он был переполнен эмоциями. И все-таки, его не остановили. Ему позволили войти. Его усадили в кресло. И предложили кофе. Самый лучший сорт из тех, что были доступны хозяину кабинета.

— Здравствуй, Алексей… — Илья принял крохотную кофейную чашечку с коротким кивком. Это было единственной данью… даже не уважения. Скорее, признания статуса того, кто сидел по ту сторону стола.

— Илья, — так же просто кивнул полковник. — Чем обязан твоему визиту? Мы могли бы побеседовать в более неофициальной обстановке.

— Я звонил тебе трижды, но твой телефон не отвечал, а времени у меня нет. У тебя, впрочем, тоже.

— Твои дела настолько неотложны? — выгнул бровь Клейменов. — Позволю полюбопытствовать, каким образом они связаны с моими?

— Самым наипрямейшим, — Илья сделал глоточек только чтоб соблюсти все формальности. Даже очень хороший сорт кофе можно испортить. — Кира готовит лучше…

Клейменов дернулся, как от пощечины. Блюдечко неприятно звякнуло.

— Чего ты хочешь, Илья?

Селин отставил свою чашечку на край стола и пристально посмотрел в глаза собеседнику.

— Во-первых, не перебивать меня и выслушать до конца все, что я скажу. Во-вторых, подумать и принять верное решение. Потому что от него будет зависеть очень многое. Настолько многое, что мы всего пока охватить не можем…