Нэнси Холдер - Крестовый поход

— Мы живем в заброшенном монастыре, — сообщила ей Сюзи, когда Дженн потеряла счет поворотам то направо, то налево. — Все обходят его стороной, считают, что там водятся привидения.

— А что, и вправду водятся, — выпалил Лаки и посмотрел на свои руки.

— А ты откуда знаешь? — спросила Дженн, но он только сгорбился и зашагал быстрее; вся его фигура кричала о том, что он не желает продолжать этот разговор.

Сквозь тоненькую футболку просвечивала костлявая спина, он был так худ, будто его совсем не кормили или он был хронически болен. Случись заваруха — от него будет мало толку. Официантка Сюзи тоже не Сара Коннор. [49] Одна из главных героинь фильмов «Терминатор». Неужели это у них лучшие бойцы?

Оценивая их способность защищаться, Дженн еще раз посмотрела на винтовку в руках Лаки. Она знала, что у Бернара есть еще и пистолет, но на вампира такое оружие большого впечатления не производит. Она еще крепче сжала в руке свой кол.

Стараясь выглядеть как можно спокойней, она вынула мобильник. Под землей он вряд ли будет работать, но вдруг ей прислали сообщение?

— В Новом Орлеане нет приличной мобильной связи, забыла? — пробормотала Сюзи. — Мэр говорит, мол, это связано как-то там с вышками, но мы знаем, что он врет.

Она нахмурилась.

— А в Испании с этим нормально?

Дженн тоже нахмурилась и кивнула. В Испании мобильная связь работает исправно. Но охотники стараются не очень высовываться. Отец Хуан прячет их от бытовых неудобств военного времени, да и от мира тоже прячет. Да, связи нет, и это очень тревожно. А впрочем, разве это имеет значение?

— Хватит болтать, — сказал Бернар. — Мы на территории врага.

Словно подтверждая его слова, луч фонаря Дженн упал на кровавый отпечаток чьей-то руки на стене. Она задрожала от страха, но тут же справилась и внимательно огляделась по сторонам: кто там прячется в полумраке? Даже если вампиры днем сидят по домам, эти тоннели им нужны, чтобы передвигаться по городу в дневное время. Барнар выключил фонарь, остальные сделали то же самое.

— Вампиры прекрасно видят в темноте, — сказала Дженн.

Последовало молчание. Потом раздался тихий голос Бернара:

— Зато люди не видят.

Он напоминал еще раз, что враги у них есть и среди людей.

— Понятно, — сказала она и выключила фонарь.

В Испании все по-другому. Люди всегда их приветствовали как спасителей, как освободителей. Среди людей ей не приходило в голову ожидать удара в спину. Вот и получила… была бы бдительней, ничего бы не произошло.

Она покачала головой. С отцом она никогда не была близка. Кататься на велосипеде ее учил папа Че, он поощрял ее рискованные, опасные выходки, которые отца приводили в ярость.

И все же до той самой вечерней ссоры она по-настоящему не понимала, насколько глубок раскол между отцом и дедом. Папа Че и бабушка приехали к ним обедать, и за десертом разговор пошел о вампирах. Папа Че обвинял их во всех мыслимых грехах, и тогда отец пришел в бешенство и заявил, что не позволит так разговаривать в его доме, что не желает слушать, что дед говорит о войне. Кончилось тем, что он приказал дедушке немедленно покинуть дом, и бабушка, разумеется, ушла вместе с ним.

Но не успела за ними закрыться дверь, как заговорила Дженн. Она сказала, что у них в школе пропали две девочки, и она уверена в том, что их убили вампиры. И вообще, кругом творится столько зла, как отец может не замечать этого?

Он принялся кричать, что дедушка ее совсем испортил, что она разговаривает, как настоящая бунтовщица, революционерка.

— Кто-то же должен тебе это сказать, — отпарировала она.

И вот тогда-то и прорвалось все, что не давало ей покоя уже не один месяц. Она открыто заявила, что собирается отправиться в Испанию учиться, что хочет стать охотником за вампирами.

Но отец ее совершенно не слушал, он визжал, пытаясь втолковать, что должна делать его дочь и чего не должна. Она хлопнула дверью и ушла к себе, задержавшись в своей комнате только затем, чтобы взять паспорт с единственным штампом Канады, деньги, которые она заработала летом в кинотеатре, и куртку.

И через двадцать четыре часа она приземлилась в Мадриде. А через неделю ее официально зачислили в Академию Саламанки на новое подготовительное отделение вместе с остальными подростками со всего света, которых набралось девяносто человек. Ей было шестнадцать, но она была далеко не самой молодой из них. Были ребята и постарше. Предельный возраст был двадцать один год, старше не брали. Кроме таких, как Антонио, к девятнадцати годам которого надо было прибавить еще девяносто.

Хлюпая по вонючей воде, Дженн и небольшая группа бойцов Сопротивления осторожно продвигались вперед, чутко прислушиваясь к темноте. Теперь они не говорили ни слова. Шли уже так долго, что Дженн стала опасаться, что они заблудились. Она снова достала мобильник и, прикрывая экранчик ладонью, посмотрела, который час. Было без пяти три. Наверху день в самом разгаре. Шофер грузовика высадил ее в девять утра, и у нее от голода кружилась голова. В вещевом мешке есть несколько протеиновых плиток и пара бутылок с водой.

Она уже хотела было попросить мешок, как вдруг все остановились. Она не знала, Бернар ли подал им сигнал, а она не заметила, или они уже дошли до места. Бернар включил фонарь. Сюзи подошла к Дженн поближе.

Лучом фонаря Бернар осветил несколько полусгнивших деревянных ступеней. Перила лестницы потрескались и шелушились, на ступенях валялся мусор, пенопластовые коробки из-под продуктов, полусгнившие газеты, пивные бутылки. Казалось, на эти ступени много лет не ступала ничья нога. Но Сюзи и Лаки вдвоем взялись за концы длинной незаметной сетки под мусором, сложили ее вдвое, и лестница, как по волшебству, очистилась. Ловко, надо запомнить, саламанкийцы тоже могут при случае пользоваться таким же трюком.

Щеки ее горели. Так трудно сейчас думать о будущем. Если что-то случилось с Хедой, время для нее остановится навсегда в той точке, когда отец предал их обеих. Обеих, несмотря на то, что думал, будто спасает хорошую дочь, отдавая на смерть плохую.

Ее затрясло. Нет, лучше сейчас об этом не думать, нельзя. Она никогда не сможет думать об этом. Отвернувшись, она вытерла глаза; Бернар поднялся по ступенькам и постучал в деревянную дверь особым образом: тук-тук-тук, пауза, тук, пауза, тук-тук. Если они не дураки, то должны менять этот код каждый день.

Дверь со скрипом отворилась, и прозвучал низкий, спокойный голос, что-то по-французски. Бернар ответил. Дженн до сих пор ни разу не бывала в Новом Орлеане, она и не думала, что для многих жителей города это родной язык. Ей казалось, будто она попала в чужую страну.

— Bon, [50] Хорошо (фр.). заходите, — сказал незнакомец, придерживая дверь.