Нэнси Холдер - Крестовый поход

— Тоже благоразумный шаг, — Аврора вздернула голову. — И что ты мне можешь предложить?

— Свою преданность.

— А ты хороший охотник?

Этот вопрос чуть не сбил ее с ног. Неужели Аврора знает? Неужели она дразнит ее?

— Да, — ответила она, твердо глядя вампирше в глаза.

— Так… я хочу, чтобы кто-нибудь за ним поохотился. Не могу ждать, пока сам умрет. Он выполнил свою задачу. Война прекрасно всех развлекла. Впрочем, этот так называемый «мир» тоже, — она с издевкой произнесла последнее слово. — А мы тем временем занимаемся настоящей работой.

Скай сразу поняла, что услышала нечто чрезвычайно важное. Она мгновенно уловила момент: теперь надо использовать умение вести себя во время допроса как в качестве допрашиваемого, так и допрашивающего. Надо дать понять Авроре, что ей кое-что известно про эту «настоящую работу», а может, даже и больше, чем просто кое-что.

— Соломон, — сказала она.

— Бедный Соломон, — ухмыльнулась Аврора; по лицу ее было видно, что ей его нисколько не жалко. — Подойди, — сказала Аврора, вероятно, обращаясь к Нику.

Пальцы вампира вонзились в руку Скай, и он повел ее вперед и без предупреждения повернул направо. И она снова сделала вид, что запнулась.

— Что это с тобой? Ты больна? — спросила Аврора.

Бывают ли больные вампиры? Она никогда не слышала об этом. «Нет, это не сейчас», — подумала Скай и прокашлялась.

— Просто голодна.

О, Великая Богиня, зачем она это сказала? Что, если Аврора…

— Ну, так закуси, mi dulce, [65] Милая моя (исп.). — сказала Аврора.

Раздалось шипение, и пахнуло серой; в свете зажженной спички она увидела лицо Авроры. Та подносила зажженную спичку к длинной белой свече. И в ее теплом пламени Скай вдруг почуяла страшную, смердящую вонь. Аврора высоко подняла свечу, и свет ее упал на ржавую клетку, стоящую у дальней стенки восьмиугольного помещения, обставленного старинной мебелью викторианской эпохи. В клетке что-то шевелилось.

Аврора подошла к клетке. Свеча осветила прутья, и Скай увидела за ними глаза. Огромные, голубые человеческие глаза.

У Хеды Лейтнер тоже голубые глаза.

Скай сделала над собой усилие, чтобы оставаться совершенно спокойной. «Это она. Должна быть она».

Она услышала тяжелое дыхание и тихие всхлипывания. Вдруг клетка пошатнулась: человек, сидящий внутри, бросился назад, в темноту. Раздался странный хрип, словно Хеде трудно дышать. Может быть, она больна. А может быть, умирает.

— Ты знаешь, кто это? — спросила Аврора, и в голосе ее послышалось ликование.

Пятно пыли на ее щеке было единственным свидетельством того, что она только что проткнула колом хвастливую соплячку-вампиршу. Рядом с Авророй, как заведенная игрушка, дергался и суетился Ник, словно он растерялся и ничего не понимал. Скай не знала, что и думать, глядя, как змеиным движением Аврора скользнула поближе. Скай почувствовала, что в ней растет поистине волчий аппетит, что все ее колдовские защитные инстинкты вступили в острое противоречие с чувством самосохранения.

— Это сестра Великого Охотника, — объявила Аврора. — Пальчики оближешь.

И она действительно облизала кончики своих пальцев, словно это были не пальцы, а леденцы на палочке, а потом протянула их Скай, глядя ей прямо в глаза с лукавой улыбочкой.

— Хочешь попробовать? — спросила она густым, низким голосом.

Новый Орлеан

Скай и Хеда

Когда Хеда поняла, что Аврора предлагает ее какой-то незнакомой вампирше с соломенными косичками, у нее перехватило горло. Дрожа от страха, она забилась в самый дальний угол клетки. Хеда слышала собственный хрип, но не осмеливалась достать ингалятор. Его наверняка у нее сразу отберут. К тому же прибор почти иссяк, надо было экономить на крайний случай.

Незнакомая вампирша подошла к клетке: изо рта торчали длинные клыки, глаза горели жаждой крови. Хеда захныкала. Вампирша приблизила лицо к прутьям и в упор посмотрела на нее.

И Хеда узнала ее.

Это она приходила к ней в ночных кошмарах.

Хеда закричала. Уже десятки раз она видела во сне лицо этой девицы, ее фигуру в окружении мертвых тел и покрытую кровью.

Живое воплощение ночного кошмара, вампирша сморщила нос от отвращения и повернулась к Авроре.

— Противно пахнет. Благодарю вас, я пока потерплю.

В душе Хеды проснулся лучик надежды. И за меньшие проступки Аврора убивала себе подобных. Может, и эту убьет, и ее кошмар больше никогда не повторится.

Но Аврора улыбнулась.

— Ну хорошо. Ты права, она больна. Ник, возьми-ка ее с собой на охоту.

Молодой вампир кивнул, подхватил новенькую за локоть и вывел из комнаты.

Новый Орлеан

Отец Хуан, Антонио и Дженн

Антонио привел Дженн в комнату отца Хуана. Учитель был полностью одет, он лежал на узенькой кровати, подложив под голову две подушки и подперев затылок ладонями. На левом запястье повязка из марли: это Антонио перевязал рану, которую оставил учителю.

На придвинутом к кровати стуле мерцали три свечки в красных стаканчиках. Рядом с тарелкой с недоеденным, посахаренным пончиком и бокалом напитка, от которого шел запах яблочного сока, змейкой свернулись четки из палисандрового дерева. После потери крови отец Хуан восстанавливал в организме содержание сахара.

— Дженн сказала, что видела в коридоре что-то странное, — сообщил Антонио. — Что-то вроде, — он подумал секунду, — fantasma. [67] Привидение (исп.).

— Привидения? — Отец Хуан сел на кровати. — Ты можешь описать, что это было, Дженн?

И снова ее охватил жуткий страх. Учитель ей поверил. Значит, он все-таки верит в привидения.

— Темное. Мне показалось, что оно коснулось меня здесь, — она поднесла палец к щеке. — Холодное.

— Падре… — сказал Антонио, подняв брови.

— Здесь, должно быть, замешана магия, — сказал отец Хуан, свесив ноги с кровати. — Что-то вроде видения.