Юрий Леж - Агенты Преисподней

– Это упреки не к нам, думаю, даже не к нашему начальству, – без малейших уважительных ноток в голосе, бестрастно ответил агент Преисподней. – Разбирайтесь со своими беспорядками сами.

– Будем считать, что познакомились, – несколько невпопад отозвался штатский, но тут же спохватился. – А ты не хами, у меня полномочий хватит, чтобы тебя обратно хоть сейчас вытурить!

Симон не стал пререкаться с грозным представителем Эдема, просто пожал плечами, укладывая во внутренний карман пиджака паспорт и командировочное предписание. Видимо, он правильно сделал, потому что буквально через пару секунд в кухне уже никого не было, при этом, правда, входная дверь громко, с яростной злостью, была захлопнута.

Все еще немножко растерянный, но вовсе не испуганный Нулик заглянул тут же после ухода проверяющих, и почему-то извинился перед гостями:

– Не-е, ребята, ну, такое в первый раз у меня… никогда не было, что б так вот… я прям сейчас звякну начальнику городского управления, пусть как хочет, но прекращает такие безобразия…

– Не надо никуда звонить, – строгим жестом остановил хозяина Симон. – Сам же понимаешь – особое положение, подозрительные, как бы, гости… ну, а люди просто свою работу делают, зачем мешать? Никто никого не обхамил, не обидел… документы проверили и ушли, штатная бдительность, обычное дело…

– Ну, ладно, раз так… – слегка недоумевающе пожал плечами загоревшийся, было, показать свою городскую значимость Нулик.

– Спасибо, что штаны подал, – подбодрила его Зоя. – И, знаешь что, раз уж про секту выяснить – минутное дело, да и с проверкой так все спокойно, складно получилось, поехали сейчас с нами?

– Куда поедем? – не понял рыжий парнишка, ведь до сих пор никаких разговоров ни о каких поездках даже не заходило.

– Как куда? – искренне удивилась Зоя, по-женски считающая, что её мысли и чувства автоматически синхронизируются с мыслями и ощущениями находящихся рядом мужчин. – Как обещала перед сном, хоть и в сердцах – на кладбище… ко мне на могилку… жуть, до чего хочется своими глазами на всё посмотреть…

«Интересно, почему мы еще здесь, а не оправдываемся перед бесом за непредвиденные обстоятельства? Впрочем, разговаривать с нами бес и не будет, швырнет куда-нибудь в яму с тараканами – это девчонку, а меня уж точно приспособит к каким-нибудь палачам, висельников за ноги придерживать, чтоб не дергались», – меланхолично думал Симон, старательно сдерживая себя, чтобы не выбросить из-за руля автомобиля терзающего злосчастную технику бравого рыжего паренька. Машину Нулик одолжил у кого-то из соседей, видимо, настолько же безумного и не ценящего свои вещи человека, как и сам теперешний терзатель автомобиля. Пока Зое и Симону помогало не вернуться на тот Свет слабое утреннее движение на широком проспекте, связанное скорее с особым положение «прифронтового» города, чем со временем поездки, да удивительная предусмотрительность окружающих автомобилистов, которые, приметив яркую шевелюру Нулика не просто в салоне, а за рулем, шарахались в сторону, как черт от ладана.

– Ты псих! – откровенно высказалась Зоя, глядя, с каким воодушевлением гений-одиночка крутит «баранку», как яростно давит на тормоз и газ, иной раз, абсолютно невпопад, и просто с детским упоением нажимает на кнопку клаксона, оповещая окружающих о своих чудных маневрах.

Наверное, если бы Симон и Зоя знали, что их гостеприимный хозяин ведет машину то ли в четвертый, то ли в пятый раз в жизни, они не были бы так критично настроены, но скромный от природы рыжий мальчишка предпочитал не делиться такого рода маленькими секретами с окружающими. Впрочем, минут через пятнадцать гости приноровились к странной манере нестандартного вождения, демонстрируемой Нуликом, лишь изредка вздрагивая и поругиваясь, чем занималась, в основном, Зоя, когда ситуация на дороге, на их взгляд, становилась совсем уж критичной.

…– Ну, вот, а вы все орали, как потерпевшие, – гордо заявил рыжий гений, останавливая машину в совершенно неположенном месте, но так, чтобы отсюда, прямо с дороги, были видны широкие и высокие кованые ворота кладбищенского входа, выкрашенные черной, блестящей на осеннем солнышке, эмалью. Ворота были заперты на массивный висячий замок, открываемый, видимо, по большим церковным праздникам или по прибытии очередной похоронной процессии, но рядышком с ними находилась распахнутая настежь невысокая, скромная калиточка в добротной, капитальной, кладбищенской ограде.

Удачно доставивший своих незваных гостей до места, Нулик первым выскочил из машины, одновременно приглаживая свою взлохмаченную шевелюру, шаря по карманам в поисках сигарет и пытаясь с каким-то особым, одному ему понятным шиком захлопнуть дверцу автомобиля. Следом за рыжим вышли из автомобиля и сразу же, молча, направились на скорбную территорию Зоя и Симон. Пройдя калиточку, они остановились сразу же за оградой в легком недоумении и растерянности.

– А ты знаешь, где её искать? – задумчиво спросил Нулик, почесывая в затылке – на могиле Зои он никогда не бывал.

– Кого это – её?.. – сразу не сообразила девушка, но оборвала сама себя на полуслове, неожиданно ощутив странный слабый зов, струящийся откуда-то из глубины кладбища, и с каждым мгновением становящийся все более внятным и определенным.

– Кого-кого… могилку свою… – уже полушепотом пробурчал рыжий парнишка, мгновенно заметивший, как насторожилась его гостья.

Лишь Симон, ожидавший чего-то подобного, спокойно наблюдал, как улавливает потусторонние потоки мертвой энергии Зоя, как постепенно понимает, куда и зачем надо идти, чтобы добраться до точки исхода этой энергии – такой неожиданно знакомой и близкой.

– Пошли, – коротко скомандовала девушка, первой направляясь влево, на узкую кладбищенскую аллею.

Пустынное ранним утром, ярко освещенное чуть теплым осенним солнцем, заполненное оживленным птичьим щебетанием, шелестом опадающей листвы и странной, не городской тишиной, кладбище, наверное, не могло произвести гнетущего, тяжелого впечатления на странных посетителей, если бы не одно «но»…

…огражденная типовой, сваренной умельцами, видимо, прямо здесь, в местной мастерской при кладбище, металлическая оградка, окрашенная два года назад черной эмалью и с тех пор не подновлявшаяся, прикрывала собой скромный, чуть поплывший от снега и дождей холмик. В изголовье чуть покосилась, поплыла вместе с землей скромная небольшая плита из мраморной крошки. Сквозь осевшую на поверхности пыль и грязь с некоторым напряжением в глазах читались под овальной фотографией на керамике бывшие когда-то золотистыми, поблекшие буквы… фамилия, имя, даты рождения и смерти…