Юрий Леж - Агенты Преисподней

Симон, посмотрев вслед девушке, только покачал головой, ни малейшего ощущения стыдливости у привязавшейся к нему, как привязывается брошенный на улице щенок к первому же приласкавшему его прохожему, девушки в присутствии агента не возникало. Впрочем, он тоже не смущался, если доводилось переодеваться в её присутствии, а несколько раз даже уступил страстным и искренним домогательствам Маринки, хотя эти случаи, как ни странно не наложили никаких особых обязательств на партнеров по отдыху. Оба отлично понимали всю зыбкость, временность их совместного пребывания в мире живых грешных душ.

Как это ни странно, Маринка вернулась из ванной очень быстро, лишь приняв на скорую руку душ, и опровергая тем самым еще одну из распространеннейших мужских фантазий на тему женских недостатков. Протирая на ходу мокрые и оттого кажущиеся еще более жидкими и редкими коротенькие белесые волосы, она огляделась от порога и обрадовано вскрикнула:

– Симон! Я тебя люблю!

На небольшом журнальном столике, умело сервированный опытным официантом гостиницы, уже соблазнял своими запахами прекрасный завтрак: тончайше нарезанные ломти ветчины и окорока, кусочки ароматного сыра, порции «плачущего», только-только из холодильника, сливочного масла, мягкий пшеничный хлеб, несколько дюжин крупных, королевских креветок, соусник с майонезом, хрустальные графины апельсинового и томатного сока, пара пузатеньких бокалов с янтарным коньяком, открытая пачка сигарет.

– Ты – чудо, – продолжила похвалу Маринка, отбрасывая на пол полотенце и бесцеремонно усаживаясь к столу, даже не подумав накинуть на себя хотя бы легкий халатик. – И когда только успел все заказать? А вот мои просьбы здешние халдеи выполняют через час после трех напоминаний. И что я им такого сделала?

– Ничего не сделала, потому и не спешат, – улыбнулся Симон, демонстративно разворачивая белоснежную салфетку у себя на коленях. – Ты же умеешь управляться с клубными мальчиками, да и с девочками отлично ладишь – кого приласкаешь, кого к черту пошлешь, кого к сердцу прижмешь…

Маринка озадаченно взлохматила и без того торчащие в разные стороны волосы, задумалась ненадолго, а потом махнула рукой, одновременно этим же движением прихватывая сочный кусок ветчины:

– Да, ладно, что ж теперь и с официантами, и с горничными заигрывать?

– Сама все прекрасно понимаешь, – покачал головой агент, старательно размазывая по кусочку хлеба масло и накрывая бутерброд сыром. – Зачем заигрывать? Просто вести себя, как обычно, только и всего. Все эти люди, что обслуживают не только нас с тобой, отлично понимают уже в силу своей профессии – кто притворяется, а кто – есть на самом деле. А притворяшек нигде не любят, их чаще всего просто терпят до поры, до времени.

– Какой ты умный, это что-то, – язвительно отозвалась Маринка, энергично пережевывая ветчину и присматривая на столике новую жертву своего аппетита. – Скажи лучше, коньяк ты для выработки силы воли поставил или его еще и пить можно?

Симон хохотнул коротко, обижаться на девушку он не умел, хотя иной раз она выдавала в запале разговоров на высоких тонах очень неприятные для любого мужчины «комплименты». Но её спутник отлично понимал, что делается это лишь по малому жизненному опыту и природной несдержанности на язык, без подспудной злости или ненависти к нему.

– Пей, конечно, – пригласил он Маринку, зная что со ста граммов с ней ничего плохого не случится.

Да что там – со ста, и после трехсот девушка умела вести себя трезво и разумно, если, конечно, сама хотела этого. Иной раз Симон удивлялся такой природной способности организма блокировать пагубное воздействие алкоголя.

Воздав должное коньяку, закусив сыром, окороком, парой креветок, хлебнув пару глотков апельсинового сока, Маринка сытно откинулась в кресле, прихватив со столика сигарету и пепельницу, наблюдая при этом, как неторопливо, продумывая каждое свое ощущение, заканчивает поздний завтрак агент.

– Теперь-то, надеюсь, ты расскажешь подробно, в какую историю предлагаешь и мне вляпаться? – поинтересовалась девушка, закидывая крепкие, спортивные ножки на подлокотник кресла.

– Сначала неплохо бы поделиться пепельницей, – уточнил Симон, привычно перекатывая в пальцах сигарету.

– А другой здесь поблизости нет? – попыталась переложить на плечи спутника решение легкой бытовой проблемки Маринка. – Кажется, на подоконнике я видела…

…– …а я все-таки не очень поняла, зачем же ты хочешь меня с собой прихватить? – спросила, старательно пряча радостный блеск глаз, девчушка через две с половиной, неторопливо, но практически без перерыва выкуренных сигареты, когда основной рассказ Симона о предстоящем детективном приключении подошел к концу. – Из чистого любопытства или из жалости, чтобы «дочурка» не скукожилась от наркоты и спиртного по клубам?

– Из чистого высокого знания, – в тон девушке ответил агент Преисподней. – Оно, знание то есть, никогда не будет лишним в жизни, да и в потустороннем существовании – тоже, каким бы пустым и зряшным это знание не выглядело изначально. А мы имеем, как раз, очень даже полезное знание: настоящее оперативное полицейское расследование, без телевизионных прикрас и книжных придумок.

– Учишь, значит? – подозрительно глянула на Симона его спутница. – Обучаешь умению жить дитя неразумное?..

– В каждом из нас, где-то в глубине души, дремлет учитель, настойчиво требующий передать хотя бы часть своих знаний другому, – улыбнулся высокопарности собственных слов агент Преисподней. – К сожалению, у подавляющего большинства людей этот учитель совсем не имеет педагогического призвания – вот и получаются вечно ворчащие старушки, сварливые свекрови, нудные зятья и ненавидимые учениками школьные преподаватели.

– Ух, ты, как завернул-то, – с ироничной завистью отреагировала Маринка. – Какой же ты предусмотрительный… небось, уже придумал, как меня этим полицейским представишь? Типа – самая главная специалистка по наемным политическим убийцам во всем текущем Отражении? Или – личная представительница представителя здешнего беса-куратора, облеченная высочайшим доверием?

– А зачем? – в ответ удивился Симон. – Вокруг тебя должна быть тайна, как вокруг любой женщины. И полицейским вполне достаточно знать, что ты – некто… просто некто… или Некта? Да, пожалуй, так и следует тебя с этого момента называть – Некта.

– Это ты меня что же – заново окрестил? – нарочито округлила глаза Маринка, млея от удовольствия, новое имечко, появившееся так непринужденно, легко, ей понравилось. – Вот здорово! А где же – черные свечи, перевернутое распятие, чаши из человеческих черепов, наполненные кровью невинных младенцев, погребальный звон колоколов, алтарь с Дьяволом в образе коз… ой…