Юрий Леж - Агенты Преисподней

– Вот и отлично, комиссар, – улыбнулся Симон, поднимаясь со скамеечки. – Кстати, завтра, я думаю, где-то после полудня, к вам зачастят визитеры из Второго бюро, прокуратуры, городского начальства, ну, и прочие непричастные… Мне кажется, вам будет что показать и рассказать вашим недоброжелателям, да и друзьям – тоже.

Агент подмигнул, кивая на застывшую соляным столпом Альфу-Жизель-Ляльку.

– Ты сволочь, Симон… – вяло повторила Некта, твердо сжимающая в руке уже полупустую фляжку с коньяком, когда агент Преисподней насильно поднял её с лавочки и попытался направить в кажущийся узким и темным проход между кустами сирени, выводящий через небольшой проходной дворик к оперативной машине, выделенной пятому отделу. – И ты не побрезгуешь… со мной в машине…

Договорить, что с нею не побрезгует сделать в машине напарник, девушка не успела, оказавшись как-то очень внезапно в уютном, чистеньком и теплом салоне. Здесь, отгороженная от посторонних глаз металлом и слегка тонированным стеклом, Некта, наконец-то, позволила себе расслабиться и, свернувшись почти калачиком на сидении, вдруг тоненько, злобно завыла, как воют не побитые собаки, а раненные, но еще полные сил лесные хищники. Повернувшемуся из-за баранки на неожиданный звук Симону, девушка, с трудом прервавшись на пару секунд, взахлеб, пояснила:

– Мне так… надо… ты давай, вперед и – не думай…

Две недели спустя.

Возле входа в этот непрезентабельный бар, расположенный в узком, извилистом переулке на окраине старой части города, разливалась огромная, покрытая дождевой рябью и маслянистыми разводами лужа невнятного буро-синего цвета, хотя синеву воде, скорее всего, придавали уличные фонари, окруженные разноцветным ореолом разлагающегося в каплях дождя света.

Перешагнувший через лужу Симон остановился, поправляя на переносице совершенно неуместные по такой слякотной погоде черные круглые очки, и предложил шедшей следом Некте руку.

– Ну, вот еще, – недовольно пробурчала девушка. – Нежности телячьи, через такое препятствие я и сама переберусь свободно…

Она, недолго думая, прыгнула, но неудачно – ступила в неожиданно глубокое место на самом краю в считанных сантиметрах до мокрого, лоснящегося влагой асфальта, подняла кучу грязных брызг и с чувством громко выругалась.

Симон удовлетворенно засмеялся, стяхивая с кожаных, почти непромокаемых брюк попавшие на них капли, и сказал не грубо, но колко:

– Довыпендривалась?

– Уж кто бы говорил, – с нарочитым негодованием отреагировала Некта. – Зачем ты меня в этот гадюшник потащил? Тут, я думаю, не только на улице грязь и срач, но и внутри совсем не в твоем и не в моем вкусе… вот влипнешь из-за меня в унылую кабацкую драку, будешь знать…

– Не ворчи, как старушка, – посоветовал Симон. – Сама все увидишь, или уже перестала доверять мне на слово?

– Как же – доверять, – не смогла удержаться девушка. – А кто меня в ангельскую ловушку собственными, можно сказать, руками бросил?.. так с доверчивыми девушками не поступают.

– И откуда ты знаешь, как поступают с доверчивыми девушками? – поинтересовался агент Преисподней, открывая массивную, с проржавевшими петлями дверь бара.

Разговаривать внутри без хотя бы четверть часовой адатации оказалось невозможно. В тесном помещении с низкими потолками на полтара десятка столиков изнурительно гремела невыразительная, ахающая и охающая басами гитар, бьющая по ушам барабанными отыгрышами музыка. И собравшиеся за столиками посетители вполне соответствовали и грязной луже перед входом, и обшарпанной, выщербленной местами стойке с буфетчиком-барменом, который, все-таки, был больше буфетчиком в клетчатой рубашке с засученными по локоть рукавами. Посетители бара чем-то неуловимо напоминали персонажей плохих детективов – усталые, небритые лица, неприятные, быстрые взгляды блудливых глаз, кепки и шляпы с опущенныеми, обломанными полями, короткие и вонючие сигареты-гвоздики.

Симон, усадив свою спутницу за самый, пожалуй, дальний от дверей и небольшого подиума с шестом в центре зала столик на металлических, причудливо изогнутых ножках, торопливо прихватил у стойки пару высоких стаканов, заполненных прозрачной жидкостью и вернулся, постоянно поглядывая по сторонам будто ожидая внезапного нападения.

– И что ты притащил? – с подозрением принюхавшись к сивушному запаху из стаканов, с трудом прорвалася сквозь музыку Некта. – Мне кажется, здесь коктейли разбавляют водой из той самой лужи перед входом. Заметь, даже маслянные пятна такие же плавают.

– Ну, не хватало еще в таких заведениях брать коктейли, – по возможности внятно буркнул Симон, усаживаясь так, чтобы получше видеть рабочее место стриптизерш у шеста. – Взял водку, самую дорогую…

– С коньяком здесь тоже не стоит рисковать? – с ленцой поинтересовалась девушка об очевидном.

– Конечно, – кивнул её спутник.

– Экий ты стал предусмотрительный, не то, что в тот вечер у отеля, – злорадно напомнила Некта. – Тогда, похоже, не думал о последствиях.

– Как раз тогда-то я только о последствиях и думал, – сдержанно улыбнулся Симон. – Или ты все-таки считаешь, что смогла бы вытащить меня из ловушки? Вернее, заставить ангела-куратора выпустить меня?

– Ты уже семь раз это говорил, и я с тобой согласилась, – со вздохом кивнула Некта. – Просто еще не до конца отошла от воспоминаний… да и жутковато это, согласись – за полтора часа местного времени провести полторы недели в свинарнике.

За дальним столиком вспыхнула ссора, видимо, кто-то кому-то сказал что-то неаккуратное, а может быть, выплеснулась в словесную перепалку давняя вражда – судя по внешнему виду вместе сидели отнюдь не друзья детства или хорошие товарищи школьных времен. Двое неприятного вида мужчин, вскочив из-за стола, вцепились в лацканы курток друг друга, пытаясь в добавок боднуться головами. Зазвенели сброшенные на пол, разбившиеся стаканы. Что-то прикрикнул буфетчик, моментально, одним движением, доставая из-под стойки обрез дробовика, и появление оружия мгновенно подействовало, как сильная доза успокаивающего препарата, введенная в вену. Нехотя расцепившись, мужчины вернулись на стулья, тяжело дыша и ненавистно поглядывая друг на друга, а буфетчик переложил ружье за спину, к высокой батарее разнокалиберных бутылок на стенде, таким образом, чтобы его было видно не только несостоявшимся драчунам, но всем посетителям в баре.

– Не получилось, – с искренним огорчением констатировала Некта, понаблюдав за этой сценой. – А то бы сейчас душу отвела на ком-нибудь…

– Отведешь еще, – хмыкнул Симон. – И драться для этого совсем не понадобится…

Оглушительная с трудном воспринимаемая музыка, больше предназначенная для глушения разговоров за столиками, чем для прослушивания, сменилась на более внятную, ритмичную, и разноцветная гирлянда, удивительно похожая на обыкновеннейшую новогоднюю, обвивающая периметр маленького невысокого подиума с шестом, замигала, подлаживаясь в такт звукам.