Эстер Фриснер - В царстве драконов

В своих антологиях космической фантастики я издал несколько рассказов Эстер Фриснер (родилась в 1951 году) наряду с рассказами уже упомянутого Джона Моррисси. Хотя писательница больше известна как автор искрометных юмористических рассказов и романов, например, таких произведений, как «Здесь демоны» (1988), «Земля гномов» (1991) или же «Случайный Маджук» (1995), каждый из которых открывает целую серию, — она пишет много чего еще. Например, ее перу принадлежит очень мрачный роман о последствиях катастрофы — «Псалмы Ирода» (1995), а также некоторые рассказы из сборника «Смерть и библиотекарь» (2002), который включает и нижеследующий рассказ, повествующий о темной, неведомой стороне жизни.

В салоне автобуса Филадельфия — Нью-Йорк было жарко, словно в аду. Лишь только они проехали тридцать миль, кондиционер сломался. Не лучший поворот событий в денек на исходе сентября, скорее напоминавший августовский. Райан Ландберг обреченно обмяк на сиденье: оставалось лишь безмолвно ругать про себя знойную духоту и зловоние, источаемое крохотной бортовой уборной. У него достанет сил вытерпеть это, можно попытаться не обращать внимания. Глаза Райана закрылись, будто на них навалились тяжеленные гири.

В его руке пульсировал и словно тлел от жары маленький глиняный дракончик. Райан прижал его к сердцу и велел сидеть смирно. Когда они найдут убийц дяди Грэма, настанет время действовать и дышать огнем — это будет просто необходимо. Недавно Райан задремал, скользнув в мысли о пламени. И был нисколько не удивлен, уколовшись об острые шипы, когда голова качнулась вперед и подбородок коснулся груди.

С собой в автобус дракончика он не брал, — в этом юноша был уверен так же, как и в том, что его имя — Райан Ландберг. И вот пожалуйста. Дракончик здесь, а вовсе не там, куда Райан поместил его собственным руками. Юноша оставил его в верхнем ящике школьного письменного стола — присматривать за фотографиями, презервативами и одиночными носками, которые он все никак не мог выбросить. А теперь обнаружил в некогда совершенно пустом кармане после остановки на автомагистрали. Райан даже не пытался понять, как фигурка там оказать, — это было равносильно шагу к безумию.

— Я всего лишь рисую замки, — говаривал дядюшка Грэм. — А те, кто спрашивает у меня, когда они смогут туда переехать и входят ли в арендную плату единороги, вот именно у них-то и есть проблемы. — Тут дядюшка заливался смехом.

Проблемы… Отзвук этого слова из давнишнего разговора отчетливо прозвучал в ушах Райана. «Да, дядя Грэм, теперь среди нас немало тех, кто отягощен проблемами». Он согнул руку и почувствовал, что полумесяц ногтей глубоко вонзились в дешевый пластик подлокотников. «Умопомешательство — это не то, что ты видишь, а то, что ты признаешь, что видел». Его воодушевила литания, которую он составил, чтобы ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку. «Сумасшествие — это принуждение к объяснению. Дракон нежданно-негаданно появился здесь, хотя я уверен, что не брал его с собой, — так пусть он будет здесь безо всяких объяснений. Я чувствую: что-то сгущается вокруг меня… Так пусть оно тоже приближается безо всяких объяснений. Нужно только принять все это, и не стоит вопрошать, в своем ли я уме».

«Придется не только принять, — прозвучал в голове Райана тоненький, пронзительный голос. — Ты желаешь, что должен сделать больше, если хочешь получить обещанную мной награду».

«Награду? — повторил Райан, вслушиваясь в отзвуки все еще пульсирующей в черепе иронии. — Да хоть целый мир в награду!» [1] Здесь используется игра слов: английское слово rеward (награда) созвучно слову a world (мир).

В другом кармане Райана лежал ключ от квартиры дяди Грэма, и хоть здесь-то обошлось без магии. Райан взял ключ без спроса: когда прошлой ночью сновидение внезапно разбудило юношу, он выкрал ключ из маминого туалетного столика, пока родители спали. Ключ прибыл вместе с телом дяди Грэма, вложенный в маленький конверт. Домовладелица дядиной квартиры передала его распорядителю похорон. В тот же конверт была вложена записка, призывавшая маму Райана как можно быстрее приехать в Нью-Йорк и заняться ликвидацией имущества дяди Грэма. В ней именно так и было написано: ликвидацией. Когда Райан прочел это, то представил себе голодную дыру во вселенной, жаждущую пожрать даже память о минувшей жизни дяди, которая, если честно, была источником неудобств и сложностей для множества людей — даже для тех, кого он любил.

Прижавшись лбом к окну автобуса, Райан ощутил между стеклом и кожей скользкую прослойку пота. Чернокожий малыш впереди проиграл еще одно сражение с оконной задвижкой и принялся сыпать проклятиями, которые не преминули бы позаимствовать белобородые волшебники дяди Грэма. Но вряд ли смогли бы их улучшить. Райан вздохнул, и горячее дыхание усугубило и без того невыносимую духоту автобуса.

Он и не подозревал, что обман может вызывать столь гнетущее, изматывающее чувство. Родители и не догадывались о том, где был Райан и что собирался сделать, добравшись до дядиной квартиры. Они думали, что сын вернулся в колледж. На следующий день после похорон дяди Грэма у них в городке Клейборне отец рано утром, затемно, посадил сына на автобус. Приехав в Филадельфию, Райан забежал в общежитие за кое-какими вещами и позвонил родителям, сказал им, что добрался до колледжа. Потом вернулся на автовокзал и ближайшим автобусом выехал в Нью-Йорк.

Что бы родители сделали, если б узнали? С мамой скорее всего случилась бы истерика, а отец… отец бы вновь так посмотрел на него и спросил: «Почему дядя Грэм значит для тебя так много? Он умер, он мертв, так почему же, Райан? В чем дело? Ты случайно не?..»

Вопрос, пусть даже мысленный, так и замер бы непроизнесенным. И в глазах отца читался бы студеный, иссушающий страх. Страх того, что сын даст тот ответ, который отец не в силах выслушать.

«Нет, папа, — ответил на воображаемый вопрос Райан, в то время как жара клонила его в сон. — Я не такой, не волнуйся, я не похож на него. Помнишь, как в прошлом году старик Питт стоял у нас на крыльце и орал, злой как черт, чтобы я держался подальше от его дочери? Боже мой, не думаю, что какой-то мой поступок мог бы обрадовать тебя больше! Даже моя стипендия так тебя не радовала. Всего лишь намек на то, что я переспал с девушкой, какой-то девушкой, все равно с какой девушкой. — Райан поерзал всем телом, удобнее устраиваясь на жесткой обивке сиденья. — Так теперь мне можно думать о дяде Грэме? Есть ли резон любить его, коль скоро он уже мертв?»

Маленький глиняный дракончик, устроившийся в ладонях, сложенных чашей, вытянул одну лапу и вонзился в плоть когтями сновидений.