Марк Валентайн - Невероятные расследования Шерлока Холмса

— Граф, прошу, осторожнее, — предупредил Холмс. — На вашем месте я бы не стал рисковать, прикасаясь к этой вещи.

Нервный граф поспешно вернул перстень в шкатулку.

— Медичи, как и все правители того времени, нуждались в средствах тайной и не навлекающей подозрений расправы с врагами, — пояснил Холмс. — Одним из этих средств являлся такой перстень: его надевали на палец и радушно пожимали врагу руку. При нажатии срабатывал механизм и высовывалась отравленная игла, мгновенно убивавшая врага. Думаю, это именно такой перстень.

— Мой секретарь предал меня? — прошептал, будто за минуту состарившийся, лорд Холдхерст, опустившись в кресло. — Он хотел убить короля? Не могу поверить…

— Телеграмма Лестрейда подтвердила мои подозрения. Мистер Энтони бегло говорит по-итальянски, поскольку его мать итальянка. Или, как он выразился бы сам, сицилийка. И она сестра Джузеппе Рапалло. Прежде чем стать вашим секретарем, мистер Энтони работал в Париже на графа Литвова. Полагаю, граф и стоит за этим делом. Разумеется, при активном пособничестве Рапалло. На сей раз интересы русских совпали с интересами итальянских анархистов: Россия хочет посеять рознь между Англией и Италией, а анархисты хотят ввергнуть Италию в пучину гражданской войны.

— Я понимаю, при чем здесь Энтони и Рапалло, но почему вы решили, что за этим стоит Литвов? — спросил лорд Холдхерст.

Холмс улыбнулся:

— Из-за перстня. Драгоценный камень в нем заменили, и теперь там александрит, который был открыт лишь в этом столетии и встречается только в России. Граф Литвов самонадеянно расписался в преступлении, а любимый камень русского царя его выдал.

— Как именно? — спросил я, ошарашенный версией.

— При дневном свете александрит изумрудно-зеленый, а при свечах — красный или даже кроваво-красный. Помните: «Кровь увидят сегодня». Смерть несчастного Мандези должна была усыпить нашу бдительность и создать видимость неудачной попытки покушения. Для этого письмо и написали. Но символом крови являлся перстень.

— Мистер Холмс, как мне вас благодарить?! — воскликнул лорд Холдхерст. — Если бы ужасный план удался, граф Литвов, несомненно, разгласил бы причину смерти короля. И я даже думать не смею, что произошло бы, если бы подарок ее величества стал орудием убийства.

— Полагаю, ее величество осталась бы не слишком довольна, — заметил Холмс.

— Но теперь у нас нет подарка от королевы, — вмешался озабоченный граф Панелли. — И это ее тоже не обрадует.

Холмс на несколько секунд задумался:

— Я бы предложил найти отрез белейшего шелка, положить на него два зеленых листка, а между ними камень из перстня, извлеченный с подобающей осторожностью. Красное, зеленое и белое — это цвета итальянского флага, символ объединенной Италии и насмешка над Литвовым. Русский камень преподнесут в дар итальянскому королю! Достойное завершение интересного и оригинального дела.

Питер Тримейн — псевдоним ученого, специалиста по кельтской культуре и истории Питера Берресфорда Эллиса. Под именем Тримейн он выпустил множество книг, в том числе серию о сестре Фидельме — более двадцати исторических детективов, действие которых происходит в седьмом веке. Фантастические рассказы Тримейна публиковались в различных антологиях, таких как «Emerald Magic» и «Dark Detectives», а также в нескольких сборниках, включая недавно изданный — «An Ensuing Evil and Others» (в нем вы найдете еще несколько историй о Шерлоке Холмсе). Его последние книги — два детектива из серии о Фидельме: «The Council of the Cursed» и «The Dove of Death».

Даже самые близкие друзья порой остаются для нас загадкой, особенно если мы познакомились с ними уже в зрелом возрасте. Часто мы бываем поражены, увидев их близких — скажем, родителей. Тогда вдруг становится понятнее, почему этот человек ведет себя так, а не иначе. В рассказах Конан Дойла Холмс к моменту встречи с Ватсоном — уже взрослая, полностью сформировавшаяся личность, и о его прошлом мы узнаем очень мало. Многие читатели задавались вопросом: что за детство было у мальчика, из которого вырос Шерлок Холмс? Каким он был в отрочестве, каким — в свои университетские годы? Диснеевский фильм «Молодой Шерлок Холмс» — попытка ответить на эти вопросы, и самое увлекательное там — не столько распутывание разных загадок, сколько сама возможность увидеть знакомых персонажей в новом свете.

В нашем рассказе тоже действует молодой Шерлок Холмс, и герой, которого мы видим здесь, мало похож на привычного нам великого сыщика — он не столь уверен в своих умозаключениях, больше доверяет незнакомым людям. Однако в нем уже проглядывают черты того человека, который войдет в большую литературу, и не в последнюю очередь благодаря изложенным ниже событиям.

Вот одна из этих историй.

Должен признаться, я почти не помню случаев, когда бы видел моего достойнейшего друга, Шерлока Холмса, знаменитого детектива-консультанта, взволнованным. Обычно он столь бесстрастен, что слово «спокойствие» кажется слишком слабым для описания его привычного поведения. Но вот как-то вечером я зашел к нему, чтобы поинтересоваться мнением по поводу моей рукописи, черновика рассказа об одном из его дел, которое я назвал «Загадкой Торского моста».

К своему удивлению, я нашел Холмса сидящим в напряженной позе. Трубка погасла, длинные бледные пальцы сжимали исписанные мной страницы, а брови были недовольно сдвинуты.

— Черт побери, Ватсон! — встретил он меня с порога резким восклицанием. — Вам непременно нужно было выставить меня на посмешище таким вот образом?

Я был, признаться, несколько обескуражен столь необычным приветствием.

— Мне казалось, о вас тут не сказано ничего плохого, — обиженно возразил я. — Вы, как сами тогда же и заметили, оказали помощь замечательной женщине, ну а что касается мистера Гибсона, то для него это был хороший урок…

Он перебил меня:

— Да нет же! Я говорю не о деле Грейс Данбэр, которое, если уж вы о нем заговорили, было не столь эффектным, каким изобразило его ваше творческое перо. Нет, Ватсон, нет! Меня возмущает, — он помахал передо мной листами, — вот это ваше громоздкое предисловие. Вы говорите о моих нерасследованных делах как о неудачах. Я всего лишь упомянул о них к слову, а вы теперь заявляете мне и читателям «Стрэнда», что ведете им счет и держите записи о них в банке «Кокс и К°», в какой-то паршивой курьерской сумке!