Дмитрий Рыков - Последняя ночь Вампира

Следователь вынул меч, до боли в пальцах сжал рукоятку.

— Готов!

Вдруг вампир встал на колени и начал молиться. Молитва получилась длинная, но он ни разу не сбился. Роман расслышал нечто вроде «Beati qui in Domino moriuntur!» [8] «Блаженны те, кто в Господе преставился!» (лат.) Скоро де Грасси закончил, поднял на майора полные вселенского отчаяния глаза и произнес:

— Нажми «play».

Петрович нажал.

Барон направил взгляд в камеру и сказал:

— Ухожу по доброй воле, мне изначально не нужно было соглашаться на то, что сделали с несчастным бароном де Грасси в 1415 году. Я лишний на этом свете. И все вы — горите в аду! Давай, — крикнул он, направив взгляд на Фролова.

Роман сделал вперед два шага и замер в нерешительности.

— Давай! Ну! — зарычал барон.

Майор размахнулся и воткнул ему меч в грудь. Лезвие острием легко пробило грудину, с еле заметным сопротивлением. Хлынула черная кровь. Де Грасси вдруг оскалился, показались длинные клыки, он страшно завыл, его тело стало биться в конвульсиях.

— Ну, что же ты! — кричал он. — Быстрей! Мне больно!!!

Роман выдернул меч, и от плеча, как в прошлый раз, отрубил вампиру голову. Туловище и голова стали шипеть, как будто до десяти секунд ускорился процесс гниения — и вот только смокинг с дыркой и лежавшие на полу наручники напоминали о том, что здесь только что стоял их обладатель. Петровича трясло. Он дрожащими пальцами с трудом нажал кнопку «stop».

«Кристина!» — вспомнил он, бросил меч и кинулся в другую комнату. Она сидела, вжавшись пальцами в сиденье стула, ее лицо было белее мела.

Он кинулся к ней и стал целовать ей щеки, глаза, нос, лоб, волосы, губы.

— Прости, прости меня! Прости, что привел тебя сюда!

Она сдавила его плечи двумя руками.

— Не извиняйся. Сама, дура, напросилась. Пошли отсюда скорей.

— Надо закончить.

— А-а… Я чуть не забыла. Тогда давай закончим.

Они вошли в комнату. Фролов расстегнул ошейник, бросил его на диван, затем снял камеру, подключил ее к компьютеру. Разбираться было тяжело, но девушка приблизилась к монитору и через тонкий платок быстро защелкала мышкой. Узкая трубочка внизу экрана наполнялась — загружался файл. Кристина оглянулась, он кивнул. Девушка нажала «send». Письмо ушло. Она выпрямилась, сказала:

— Ни минуты не могу здесь оставаться.

— Подожди, — он платком протер стол, прошел в гостиную, вытер стул, вернулся, взял со стола бокалы и положил их в тот же пакет, что и склянку.

— Зачем? — спросила подруга.

— Отпечаток губ — как отпечаток пальцев.

— Понятно. Коньяк забери.

— Точно?

— След пребывания людей.

— А кто кино снимал?

— Например, другой вампир.

— Хорошо.

Он повесил на плечо сумку с деньгами, всунул в нее бутылку, выключил за собою свет. Поочередно открыл и закрыл все двери. У лифта натянул шляпу, ее попросил набросить на лицо платок. Теперь она не смеялась.

Вышли из дома, сели в машину, он завел двигатель. Только когда отъехали на приличное расстояние, она положила ему голову на плечо и произнесла:

— Меня до сих пор трясет. Сегодня ночью надо напиться. А потом любить друг друга до потери сил, чтобы забыть весь этот кошмар.

— Я согласен.

— Я так рада, что тебя встретила.

— А я — еще больше.

— Мне кажется, я влюбилась в хорошего человека.

— А я — в лучшую на свете женщину.

— Не обижай меня никогда.

— Не обижу.

— А я всегда буду тебя любить.

— И я всегда буду тебя любить. Подожди, — он вдруг резко затормозил.

— Что случилось?

— Одну минуту, — он опять натянул перчатки, которые снял перед тем, как сесть за руль, перегнулся на заднее сиденье, достал из пакета пузырек и вышел наружу.

В небе сияли звезды, дул освежающий ветерок. Мимо проносились редкие машины, горели огни витрин. Он нашел урну у остановки общественного транспорта, размахнулся и с силой швырнул в нее склянку. Послышался звук разлетающихся осколков. Серо-оранжевый зев поглотил остатки лекарства, созданию которого Наставник посвятил три с половиной тысячи лет.

Отсылка к повести Р. Стивенсона «Страшная история доктора Джекилла и мистера Хайда».

Да погибнет бесчестный, аминь, аминь, анафема! (лат.)

Иозеф Менгеле — немецкий врач, проводивший опыты на узниках лагеря Освенцим во время Второй мировой войны.

délicieux (фр.) — восхитительный.

merde (фр.) — дерьмо.

vieux routier (фр.) — стреляный воробей.

Pardon, je suis confuse (фр.) — Простите, я очень сожалею.

«Блаженны те, кто в Господе преставился!» (лат.)