Кэт Адамс - Песнь крови

— Дотти… Дот, не волнуйся, — успокоил старушку Гибсон. — Селия попала в переделку. Ее спасли, но она потеряла память. Мы должны поймать кровососа, который такое сотворил с Селией.

— Господи… — Дотти прижала руку к груди. Она часто и коротко дышала. Потребовалась минута, чтобы она пришла в себя. — Ты уж прости меня, милочка. Как глупо. Вампиры днем на улице не показываются… Но… Я в шоке, если честно. Бедняжка. Понимаю, тебе предстоят нелегкие времена. Люди будут сначала реагировать, а уж потом думать. А как ты себя чувствуешь?

Я пожала плечами.

— Физически будто выздоравливаю после болезни. А вообще я пребываю в замешательстве, — мягко ответила я. — И прямо сейчас мне необходимо узнать, что именно произошло — пока тот кровосос, который меня укусил, не завершил свое черное дело.

Глаза у Дотти заблестели.

— Этого нельзя допустить. Ни за что, — растерялась она. — Присаживайтесь, а я пороюсь в своих припасах. Погодите-ка…

Я чувствовала себя отвратительно. Еще бы — теперь я чуть не довела старушку до инфаркта. Хотя у меня не было выбора. Но сильный испуг мог ее убить.

Я поерзала на слишком мягком диване и от нечего делать принялась смотреть по сторонам. Квартира у Дотти оказалась симпатичной. Пожалуй, многовато безделушек, сухих букетов и салфеточек, но в целом — приятная обстановка. Пахло освежителем воздуха, и нигде не было ни пылинки. Ни на глиняных статуэтках, ни на чашках, ни на коллекционных тарелочках с изображениями кошек в разнообразных позах. Странно, но живого питомца в комнате я не обнаружила. Хотя дом-то муниципальный. Возможно, жильцам по договору не полагалось держать домашних животных. Жаль. Дотти наверняка баловала бы своих любимцев.

Она вскоре вернулась. Спереди к ее ходункам был прикреплен поднос. На подносе стояла красивая хрустальная чаша с серебряным ободком и пластиковая бутыль святой воды марки «Один выстрел».

Я приподнялась, но меня опередил Гибсон. Он схватил емкость, осторожно водрузил ее на журнальный столик. Затем взял бутылку, открутил колпачок и принялся наполнять чашу водой. Дотти уселась в потертое пухлое кресло.

— Есть ли у тебя какая-нибудь вещь, которая была при тебе в ту ночь? — спросила она. — Любая мелочь. Колечки, ключи от машины…

Я кивнула. Мою одежду наверняка выбросили в мусорку, но очнувшись, я нащупала свои гранатовые сережки. Вдобавок у них — серебряная оправа, следовательно, они сгодятся.

Я вынула серьги из ушей, а Дотти положила свои хрупкие старческие пальцы на края чаши и начала негромко произносить нараспев заклинание. Я узнала базовое упражнение по сосредоточенности. Не дожидаясь команды, я бросила украшения в воду. Когда они коснулись дна, вспыхнуло пламя и рванулось к серебряному ободку. Над поверхностью собрался дым, возникло изображение стрип-бара. Я увидела себя. На моем лице застыла скука, смешанная с отвращением. В паре шагов от меня разыгрывалась развратная сцена. На мой вкус, в помещении было многовато обнаженных, потных ног и рук. Но я старалась присматривать за принцем Руслундии. Затем в зал вбежали двое мужчин. Мы выскочили в темный переулок. Изображение было четким, и я могла различить отдельные кирпичи в кладке стены и длинные чешуйчатые хвосты крыс у помойки. Я даже расслышала их писк.

Вики для своих целей пользуется зеркалом. Но метод Дороти просто меня потряс. Я как зачарованная замерла над хрустальной чашей. Появились тени, которые внезапно превратились в вампиров. Она залегли в засаде. Я затаила дыхание. На земле возник светлый прямоугольник: открылась дверь пожарного выхода из ночного клуба. Боб Джонсон начал спускаться по ступеням. Я шагала следом за ним.

«Но ведь Боб сейчас обитает где-то неподалеку от Нью-Йорка!»

Помотав головой, я сосредоточилась на видении. Я, стоявшая в переулке, внимательно изучала окрестности.

Одна крыса метнулась ко мне. Я проследила за ней. И в этот момент вампиры атаковали.

Сцена боя разыгрывалась передо мной в миниатюре, а вспышки воспоминаний налетали, как удары в солнечное сплетение. Я снова ощутила запах пороха и крови и услышала стук собственного сердца, пока тащила Боба по земле… но путь к отступлению нам перекрыла тварь, притворявшаяся принцем.

У меня на лбу выступила испарина. Я чувствовала, что сопротивляюсь изо всех сил. С меня сорвали пиджак, чтобы подобраться к моей шее и запястьям. Ручищи, похожие на железные кандалы, прижали меня к земле. Острые клыки впились в бедро. Я осознавала, что мне нечего бояться, ведь я сижу на диване в гостиной Дотти, но мой ужас возрастал.

Внезапно я услышала свой крик — безнадежный и гневный. Я поняла, что Дотти уже прекратила волшебство, но я увязла в воспоминаниях. Передо мной как наяву возник темноволосый вампир, оторвавший голову от моей ноги. Его лицо было перемазано кровью, тонкая струйка стекала с родинки у него на подбородке. Он принялся нараспев произносить заклятие на неведомом языке. Магия волной нахлынула на меня, и я начала слабеть.

От трупа Джонсона отделилась сытая вампирша.

— Ты спятил? Нас же убьют! Она должна умереть, чтобы все свалили на Эдгара.

Вампирша шагнула ко мне, но ее остановил мелодичный голос.

— Весьма интересно.

Твари разом обернулись. Заклятие прервалось. У противоположных концов переулка показались трое: они спрыгнули с крыш и плавно спикировали вниз. Кровососы струсили. Я предположила, что одним из новых вампиров был вышеупомянутый Эдгар. Издалека донесся визг тормозов, хлопанье дверей и громкий топот. Эдгар выругался и дал знак своим напарникам.

Секунда — все трое исчезли, не оставив после себя даже облачка дыма. Другим пришлось столкнуться с парочкой оскалившихся оборотней, которые бежали к ним наперерез.

От хлесткой пощечины у меня закружилась голова. Я часто заморгала и очутилась в уютной квартирке Дороти. Саднило горло. На ковре расплылось мокрое пятно. Хрустальная чаша упала со столика.

Я поежилась. Зубы у меня выбивали барабанную дробь.

Но я вспомнила.

Раздался стук в дверь. Дороти подскочила как ужаленная. Гибсон успел поддержать ее, а затем он поспешил в прихожую. Наверное, мы потревожили соседей. Но мне было все равно. Я даже была способна размышлять, невзирая на свое бешено колотящееся сердце и адреналин.

Словно издалека до меня донесся мужской голос:

— Дотти, ты в порядке?

— Да, Роберт, — невозмутимо ответила старушка и многозначительно глянула на меня. — Просто Селия увидела мышку.

Спорить я не собиралась. Подавление воспоминаний — механизм психологической защиты. Ведь подсознание стремится защитить нас от того, с чем мы не можем справиться. Заклятие вампира сыграло со мной злую шутку. А вдруг мне, скажем так, сорвало крышу? «Травма» — слишком стерильное определение для того, что творилось у меня в мозгах.