Уилл Эллиот - Цирк семьи Пайло

— Кипящего чайника, — пробормотал Джейми.

Стив, кажется, не расслышал.

— У тощего был нож. Он сказал, что, если я им не помогу разгромить это место, он изрежет меня на куски. Пришлось помогать.

— Ты помог им, — повторил, словно эхо, Джейми.

Стив бросил на него укоризненный взгляд:

— Что мне было делать? Трое на одного. Парень хотел меня искромсать, ты бы его видел. Он хотел это сделать, действительно хотел. Мне пришлось делать все, что они желали. Разбили телевизор…

— Там надпись на стене мороженым. Кто ее сделал?

— Тощий клоун, — ответил Стив. — Не знаю почему. Не знаю даже, что она означает.

— А блевотина на кухне?

— Моя, — прошептал Стив, утирая нос рукавом. — Но меня вырвало до того, как они пришли сюда. Сделал глоток, и сразу началось. Продолжалось весь день.

Глоток. Джейми остановил взгляд на полупустой чашке холодного кофе на столике Стива у кровати. Затем он взглянул на разбитую чашку у своих ног, где расползалась по полу лужа кофе. В памяти всплыло безобразное видение: он видел, как подсыпает в молоко горстку этого таинственного порошка, чтобы отомстить Стиву за то, что тот занял душ, и за украденную у него еду. Джейми успел лишь невесело улыбнуться, прежде чем у него начался приступ. Он почувствовал острую тошноту, словно его ударили в живот. Рвота подступила к горлу. Он бросился по коридору, круша обломки мусора, и едва успел добежать до раковины, прежде чем его стало выворачивать.

Когда все кончилось, он подставил под кран дрожащие ладони, пытаясь прополоскать рот и избавиться от отвратительного привкуса. Перед глазами плясали маленькие пятнышки света. Он увидел свое отражение в кухонном окне. Подумалось: «Что дальше?»

Дальше придут клоуны. Он не знал зачем, но каким-то образом чувствовал, что они в пути.

Так и получилось в действительности. Они уже были на месте.

Джейми чистил зубы в ванной, когда услышал слабый шум из спальни внизу. Он остановился и поднял голову, полагая, что это ему показалось. Полминуты сохранялась тишина, затем клоуны проявили себя. Глухие удары, скрип, бормотание, свистящий звук чайника. Трр-ах.

Джейми застонал и выскочил из ванной на кухню, поскользнулся на блевотине и рухнул на пол. Было больно, шум не прекращался. Но вот шум от погрома затих, установилась настороженная тишина, которую прервал глухой выкрик:

— Гонко, это не смешно !

За ним последовал треск ломающегося дерева.

Джейми поднялся на ноги и порылся в ящике кухонного стола в поисках хорошего большого ножа, но самое подходящее, что смог найти, — это скалку. Схватив ее, он толкнул заднюю дверь, чувствуя себя не в своей тарелке. Очевидно, это было не то оружие, которым пользовался Чингисхан. Спустившись по лестнице, он остановился и прислушался.

— Пожалуйста, Гонко! — сказал плаксивый клоун бесстрастным голосом, затем послышалось тихое и зловещее потрескивание, звук чего-то лопающегося в огне.

Джейми испуганно хныкнул, затем побежал в спальню. Спиной к нему там стояли три клоуна. Плаксивый клоун с черной щетиной на голове осторожно снимал подушку с кровати Джейми. Казалось, он спасает кучу дерьма от пламени, которое распространялось по одеялу. Он словно держал спящего младенца. Рядом с ним стоял Гоши, который оглянулся, чтобы бросить на Джейми свой характерный взгляд. Этот удивительный взгляд не менялся, он смотрел на все, будто видел впервые. Клоун повернулся, опознал Джейми, и его взгляд стал каким-то расчетливым. Его губы беззвучно чмокнули.

Худощавый клоун тоже повернулся, глядя искоса на Джейми. На его лице, изборожденном морщинами, отражалась демоническая пляска языков пламени.

— Эге, привет, дружище, — сказал он с деланым дружелюбием. — Мы только что говорили о тебе.

Все трое бросились на Джейми. Гоши распахнул руки, как трехлетний ребенок, бегущий в объятия. Тощий несся, как британский футболист-костолом. Плаксивый бежал, спотыкаясь и падая. За их спинами пламя пожирало постель Джейми. Со стен были сорваны доски и брошены на матрас, чтобы огонь разгорался.

Джейми сделал шаг назад и встал в боевую стойку, но он понимал, что обречен. Он никогда не дрался — ближе всего был к драке, когда обменивался угрозами с водителями в автомобильных пробках. У него подгибались от страха ноги, и он швырнул свою скалку со всей силой в нападающих. Как ни удивительно, бросок попал в цель. Скалка ударила одним концом прямо в Гоши. Она ударила в его обвислый живот и, что еще удивительнее, отскочив от живота, полетела к Джейми. Деревяшка метила ему в глаза. Джейми повернулся, чтобы защитить лицо, и скалка попала ему в голову сбоку. Молодой человек упал на пол и отключился, отдавшись на милость клоунов.

Придя в сознание, Джейми обнаружил, что мир наяву — неприятное место. Ему хотелось вернуться в бес сознательное состояние. Оно могло продолжиться минуту или две, но трудно было оставаться в нем дольше когда кто-то словно вбивал ему в голову колышек для палатки. Он схватился за голову и жалобно застонал, затем почувствовал что-то неладное ниже пояса. Ему что-то вставили в задний проход. Бог знает, что это было. Трясущейся рукой он ощупал свою задницу и обнаружил что-то торчащее из нее. Потащив это, он почувствовал неприятную скребущую боль. Это был кусок свернутой бумаги с запиской.

Бам-бам-бам. Когда он сел, показалось, что колышек вбивают ему в голову быстрее. Другой неприятностью были вонь и запах шили. Он протер глаза и увидел, что комната изменилась. В деревянной стене зияли дыры. Похоже, что клоуны начали вырезать какой-то узор, — можно было предположить, что это было нечто вроде смайлика, — но, видимо, затея им надоела. Постель превратилась в кучу золы, откуда торчали каркас и несколько пружин. В комнату затащили снаружи мусорную корзину и разбросали по полу ее содержимое месячной давности в виде осколков стекла от разбитых бутылок.

Джейми стоял, раскачиваясь с носков на пятки. Его взгляд остановился на выключателе. Вокруг него вбили гвозди с обратной стороны деревянной стены так, чтобы они впились острием в руку, ищущую выключатель в темноте. Он чуть не восхитился этой выдумкой.

Джейми осмотрелся вокруг. На его столе не было ничего интересного. На нем стояла неповрежденной ваза с маргаритками, красуясь среди погрома. Но в куче золы, которая прежде была его постелью, виднелось нечто, похожее на поздравительную открытку. Он побрел туда под хруст битого стекла и взял ее. Открытка была в форме сердца с надписью «В знак особой любви». На ней был запечатлен женской помадой поцелуй.

Извилины его мозга скрипели и скрежетали, как детали выходящего из строя двигателя. Для чего эти любезности среди руин?