Анастасия Воскресенская - Мельничный жернов

— У него было много друзей?

— Как вам сказать. Федя был неформальным лидером среди ребят. Думаю, многим стало легче после трагедии. Шел последний год его пребывания у нас, и он под конец стал чрезмерно жестким и слабоконтролируемым подростком. И все же, я еще раз говорю вам, его смерть — несчастный случай. Как заявлял и во время следствия.

— Благодарю вас, — сухо сказал Виктор. — Вы не будете возражать, если через некоторое время я осмотрю комнату Филимонова — надеюсь, вы ничего не трогали?

— Нет, — ответил директор.

Разговор был окончен.

Утреннее солнышко успело скрыться за набежавшими облаками, когда Никита соизволил подняться с кровати. Ночные кошмары — не лучшие помощники в деле компенсации недосыпания, и «мангуст» решил, что имеет полное право отдохнуть, раз конструктивной деятельности все равно не предполагается. Завтрак он безнадежно проспал, но нимало тому не огорчился и с аппетитом умял привезенный из Москвы пакетик копченых колбасок.

Как выяснилось, вынужденное безделье — не самое приятное занятие. Хуже того, Никита решительно не находил себе места. Погода оставляла желать лучшего, да и уходить далеко от дома отдыха не следовало, поэтому оставалось только погулять по территории. Товарищи, которых вполне устроил бильярд в холле и уютный бар в здании столовой, принялись во всю над ним потешаться.

Царевский двинулся в обход главного корпуса по узкой дорожке, усыпанной длинными сосновыми иголками, скопившимися, должно быть, не за один и не за два года. Окружающая его безмятежность, спокойная нега умирающей, точнее, засыпающей на зиму природы почему-то действовала «мангусту» на нервы.

«Да уж, — подумал он. — Должно быть, без малого год в больнице насытил меня покоем и отдыхом по самое не могу. Мне теперь кипучую деятельность подавай. А вообще, этот дом отдыха прекрасное место для идеального убийства, как у Агаты Кристи».

Он подходил уже к бетонному, местами развалившемуся забору вокруг «Сосенок». Там располагался самый дальний корпус, скрытый от остальной части дома отдыха целым строем молодых, густых и пушистых сосен. А вдоль серой кирпичной стены медленно крался человек в камуфляже, вытаскивая на ходу оружие. Кажется, пистолет, а не нож.

Никита отреагировал мгновенно — сработали заложенные за долгие годы службы в органах рефлексы, — упал на землю и потянулся за собственным пистолетом. Предполагаемый киллер уже держал оружие наготове. И тут Царевскому бросились в глаза некоторые детали, на которые до того момента он как-то не обратил внимания — во-первых, человек в камуфляже был довольно молод, длинноволос, а двигался и вовсе забавно, как-то неловко. Напоминал он незадачливого актера любительского театра, которому вздумалось изобразить наемного убийцу или военного. И ствол у него, судя по всему, был пластиковый. Дешевая китайская пневматика. Что за цирк с конями?

Из-за другого угла показался второй человек, тоже в камуфляже, с огромной, фантастического вида пушкой. И тут Никиту наконец осенило — ролевики. Конечно! Кому, как не им, снимать отдаленный корпус, чтобы поиграть в сильных и смелых бойцов.

«Нда, нервы все же ни к черту. И лечить их, похоже, можно только интенсивной работой». — Никита поднялся на ноги, повернулся к бравым воякам спиной и побрел дальше — к зеленым воротам дома отдыха.

Возле ворот обнаружилась доска объявлений. Царевский с надеждой принялся изучать предложения по организации пеших походов, экскурсий по местам боевой славы, конных прогулок, уже прикидывая, нельзя ли прокатиться верхом, если все равно нечем заняться, как его внимание привлекла «Потомственная ясновидящая, истинная дворянка Екатерина Андреевна предскажет будущее, заговорит зубы, снимет венец безбрачия…»

— Ну и ну, — вслух удивился Никита. — Откуда в этой дыре потомственные дворяне?

Облака окончательно одолели солнце, тщетно пытавшееся светить все утро, и закрапал противный осенний дождик. Стало быть, верховые прогулки отпадали. Выругавшись, Царевский бегом бросился к главному корпусу, попутно размышляя, нельзя ли нанять старушку — он почему-то не сомневался, что ясновидящая старушка, — чтобы она улучшила погоду.

Дети отыскались на засыпанной опадающей листвой спортивной площадке, которая в дневном освещении вовсе не казалась такой уж унылой и мрачной, как ночью. Хотя все эти гнутые металлические конструкции, выкрашенные облезающей зеленой краской, не внушали оптимизма даже при свете дня. Виктор смутно припомнил, что в Москве они давно сменились радующими глаз красочными сооружениями из пластика и дерева. Что-то такое он вроде видел во дворе собственного дома.

Здесь же все осталось по-прежнему — несколько турников различной высоты и покосившаяся штанга с порванной баскетбольной сеткой.

Высоко на турниках, как нахохлившиеся воробьи, сидела стайка детей в серых пальто и клетчатых шарфах. Растрепанные короткие волосы, подстриженные чьей-то заботливой, хоть и не слишком умелой, рукой. Стрижки разные, у одного паренька, чем-то неуловимо напомнившего Виктору Царевского — то ли острым бледным личиком, которое с годами обретет мужественность и станет по-киношному красивым, то ли сходством выражения глаз, — и вовсе были длинные волосы, спускающиеся до середины шеи.

Командир «мангустов» никогда раньше не бывал в детских домах, а из газет и телепередач составил себе довольно удручающее представление о замученных голодных детях в суконных черных пальто и военных ботинках, как один, стриженных под ноль…

А эти… дети как дети. Видно, что живется им тут не особенно сладко, но никаких вопиющих проявлений казарменного быта и адских лишений Виктор не заметил.

Хотя, впрочем, какие дети — подростки, тинейджеры, как сейчас говорят. Только московские тинейджеры одеты поярче и подороже. А так — ничего особенного.

Сидят, свесив тощие задницы с турников, засунув руки в карманы и болтая ногами в поношенных, но добротных ботинках. Один из мальчиков, вроде постарше остальных, или просто крупнее, светловолосый, коротко стриженный крепыш при виде приближающегося к спортплощадке «мангуста» поспешно уронил на землю потушенный окурок. Вроде «я не я, и лошадь не моя».

Виктор, оставивший сигареты в Москве и решивший на свежем воздухе отучиться наконец от вернувшейся вредной привычки выкуривать по полпачки в день, с трудом подавил желание стрельнуть у парня сигарету. Непедагогично вроде.

— Привет, — поздоровался он, поглядывая на нахохлившиеся фигурки снизу вверх.

Ребята что-то пробубнили в ответ. Видимо, нечто среднее между «привет», «проваливай» и «какого хрена надо».

— Приземляйтесь, пацаны, дело есть.