Анастасия Гофман - Печать силы

– Ты кто? – Вилена не сводила глаз с незнакомки.

– Это Юнна, моя наставница.

– А знаешь ли ты, что у твоей наставницы есть небольшой секрет, эквивалентный взрыву атомной бомбы?

Паша нахмурился: та Вилена, которую он помнил, никогда бы не определила силу противника, лишь взглянув на него. Это немного насторожило парня.

– Зачем ты пришла сюда? Уж не нас обсуждать.

– Разве ты не сказал, что ждал, когда же я появлюсь?

– О да, я ждал. Но это было до того, как я залез в твои мысли. Я знаю все, что о чем ты думала последние несколько месяцев. Эта мерзость…

– Да, ты прав, любовь – это действительно мерзость, ведь она заставила тебя так смотреть на эту… Как там тебя зовут?

Юнна смерила Вилену сильным взглядом, не давая той ни на миг усомниться в чужом превосходстве.

– И что вы сделаете теперь? Раз пришла я сюда не плакать, рассказывая как мне было плохо и страшно рядом с Владимиром, описывая вам, что он со мной вытворял и прочее? Тоже планируете меня убить? За что? За то, что помешала этому ублюдку Адаму сделать это первым?

В глазах Паши на сотую долю секунды мелькнула тень недоверия. На его лбу появилась морщинка отвращения, а уголки губ медленно поползли вниз. Это было практически незаметным. Но даже ребенок смог бы почувствовать разницу.

– Тебе не сбить нас с толку, Вилена, – грозно парировала Юнна, делая несколько шагов вперед.

– Ох, да что вы, я даже не собиралась. Хотите, верьте, хотите, нет, это ваши проблемы. Я здесь только затем, чтобы показать, каким дерьмом был его папаша, и все. И знаете что? Я ничуть не соболезную тем, кто горевал о его потере. Я искренне рада, что этот урод сдох, не успев уничтожить кого-то еще, – Вилена одарила присутствующих (в их число медленно просочились еще несколько приближенных Юнны) стойким, немного заигрывающим взглядом.

– Тебе мало того, что мы не стали трогать тебя, так ты приперлась, чтобы самой напороться на неприятности?! – Паша сорвался с места, совершенно не контролируя ни свои эмоции, ни свои силы. Черная невидимая обычному человеку дыра возникла вокруг его тела, засасывая в себя энергию, исходившую от Вилены.

– Ты думаешь, я боюсь смерти? Да ты понятия не имеешь, что значит бояться. Гораздо страшнее существовать, всю свою жизнь обвиняя себя в грехах, которые не можешь исправить. Вы убили не того человека. Чертовы придурки, вы даже не знаете, что сделали!

– Я прекрасно знала, кем был Владимир! Не вздумай его защищать! – Юнна наступала с другого бока, устремляя сжиженный поток ядовитого газа, расщепляющего энергию прямо внутри Вилены. Этот газ оставлял привкус гнилого мяса и копоти.

Вилена закашлялась, пятясь назад, но не пыталась сбежать, а лишь сдерживала собственные силы. Она отчаянно хотела пролить свет на все, что случилось.

– Он помог мне, когда моя жизнь висела на волоске. Когда твой отец хотел убить меня! Ты не видел его взгляд, – Вилена нервно засмеялась, капельки крови капали изо рта, – как он горел желанием разобраться со мной за то, что я сделала, будучи ребенком! Я даже не помню, как убила твою маму! Я не помню всего этого! Я не знаю, как лишила Ясмин зрения, а она подчинилась и взорвала саму себя у всех на виду только ради того, чтобы я испытала ужас! Адам вертел всеми вами, придумывая правила игры, в которой хотел остаться единственным победителем. Подарил тебе свои способности лишь ради самого себя, ради своего самолюбия и эгоизма. Ему было наплевать, что случится с тобой после этого. Скольких людей он погубил… сколько детей погибло, так и не появившись на свет, потому что твой чокнутый папаша хотел испытать собственные способности. Он позволил Владимиру покалечить тебя во время нашей псевдосхватки, разглагольствовал о том, как повесит на твои уши очередную порцию «лапши», искалечит твою и без того дерьмовую жизнь! Давай же, сделай то, что умеешь лучше всего на свете. Залезь в мою голову и посмотри сам . Только не обвиняй меня потом, что заставила тебя посмотреть на своего дорогого папочку без розовых очков.

В следующее мгновение Вилена провалилась в забытье. Ее сознание билось в густой липкой темноте, пока не выбралось на крошечный островок памяти, окруженный бесконечной пустотой и холодом. Это был парадный зал. Тот самый, в котором Вилене посчастливилось остаться в живых. Здесь было множество вещей, расставленных в художественном беспорядке, расшитых золотыми и серебряными нитями, с яркими камнями и блеском драгоценностей в каждом уголке. В воздухе витал запах горевших свечей, расставленных в углах комнаты на резных тумбах. Изысканный ковер устилал пол, заглушая каждый человеческий шаг мягкостью и невесомостью.

Вилена узнала это место. Сейчас здесь было пустынно, безлюдно, вечер еще не начался.

– Красиво, правда? – голос холодом отразился от высоких гладких стен, мешая найти его источник. – В тот день я танцевала в последний раз.

Наконец, фигура вышла из нарисованной ею же тени. Глаза сверкали яркими темными бликами, кожа казалась юной и нежной, волосы спадали на плечи светлой русой волной. Девушка устремила свои кукольные глаза на Вилену, излучая тепло и доброту.

Вилена непонимающе качнула головой. Это лицо она видела прежде, хоть и черты его немного смазались в сознании. И все же чутье сразу дало ответ, кому оно принадлежало. Виновница всего, что произошло между Адамом и Владимиром, стояла прямо перед Виленой, живая и невредимая, словно сошедшая с той самой фотографии, единственной фотографии, которую Владимир хранил у себя.

– Не может быть… – тихо шепнула Вилена, но ее слова разнеслись в пространстве, отражаясь от невидимых стен, словно разводы на воде от брошенного камня. – Ты ведь должна быть мертвой.

– Здесь многое должно быть по-другому, но все же это так, как есть, – девушка с лицом ребенка снисходительно улыбнулась, пожав хрупкими плечами.

– Значит все это время…

– Ты что-то сказала?

Анна вмиг возникла рядом с Виленой, схватив ее за предплечье. Пусть внешние данные никак не выдавали в ней силы, но здесь, в сознании, тонко сплетенном лишь чужой энергией, вся ее мощь вылезала наружу.

Вилена заглянула в ее глаза. Сердце отчаянно билось в груди, продолжая свою работу, даже когда душа его хозяйки оказалась запертой где-то далеко от этого места. Все тело напряглось, сдерживая крошечные, но стремительные и неумолимые попытки энергии прорваться. Девушка не сводила глаз с призрака прошлой жизни, все это время следившего за ней и Владимиром сквозь призму собственных разрушенных лет.

– Ты была жива все это время? Все те годы, что Владимир винил себя в твоей смерти? Как ты могла так…

– А как смог он? – кажется, натянутое внешнее спокойствие наконец закончилось, представляя Вилене истинные чувства Анны. – Он искалечил всю мою жизнь, превратив в настоящий ад, а сам надеялся выйти сухим из воды? Ну, уж нет…