Инна Витальская - Город призраков

— Нам же туда не надо, правда?!

Туман низко висел над землей, он стремительно сгущался, окутав все непроницаемым одеялом, — и только над головами сохранялась бледная синева. Вот уже и края поляны исчезли. Голоса зазвучали глухо, как в пещере, и лучше было перейти на шепот. Он смешается с тем шепотом, который постоянно слышит девочка. На расстоянии вытянутой руки кисть ее почти не видна, она скрыта за миллионами еле видимых мельчайших капелек. Один из парней налетел на дерево и остановился. Выдохнул:

— Бесполезно…

— Надо сосредоточиться, — ответила девочка. Ее лица никто не видел, но они слышали ее голос. В голосе звучала тревога. — Еще надо взять друг друга за руки, иначе потеряемся.

— Лучше не за руки, а за какие-нибудь веревочки… например, шнурки, — предложил второй парень. Ему почему-то было очень страшно прикасаться к ледяной коже своих спутников.

— Правильно, — согласился с ним первый. — Чтобы оставалась хоть какая-то возможность маневра. Только шнурки ни к чему. У меня есть шкертики.

Они сошлись вплотную, и каждый подумал, что судьба сводит их, еле знакомых друг с другом, в каком-то страшном, непонятном испытании. Почему еле знакомых? Никто не мог сказать о своих спутниках ничего — кроме того, что они вместе бродят здесь какое-то время. Не стоит сейчас об этом думать. Парень достал небольшие веревочки, каждая — метра по полтора. Раздал их:

— Привяжите к поясам. Будем все время держать друг друга под контролем.

Никто из них никогда не видел такого тумана. Неясно было даже, на чем они стоят, для того чтобы увидеть землю, пришлось бы сесть на корточки. Любознательная девочка присела — и немного успокоилась, обнаружив обычный мшистый ковер с прорастающими сквозь него травинками, усыпанный сосновыми иголками. Лица друг друга путники видели смутно, но эти мокрые перепуганные лица были сейчас самым дорогим, что только оставалось на свете. Туман оказался хуже темноты, он гасил звуки и ощущения: никто из них не чувствовал ничего подозрительного — и никто не верил своим чувствам. Было мучительно страшно отойти друг от друга, но надо идти дальше…

— Идем? — нерешительно спросила девочка, делая шаг назад.

Она сразу пропала из виду.

— По-моему, лучше остаться на месте, посидеть и переждать, — нервно предложил второй парень. — В таком тумане мы ничего не найдем.

Он сделал всего одно движение, споткнулся и остановился. Посмотрев вниз, смутно увидел свой пояс, от которого тянулись две веревки: одна — вперед, к приятелю, другая — назад, к девочке. Веревки свободно провисали, не дергались — значит, спутники тоже остановились. Только вели они себя подозрительно тихо.

— Слышали, что говорю? — Парень сообразил, что туман окончательно заглушил все голоса и его действительно не слышат. — Эй, как тебя там, ты обещала вести, так чего еле плетешься?! Иди сюда!

Начиная паниковать, он дернул веревку. Ощутил сопротивление, понял, что подруга еще здесь, и успокоился. Но… жива ли она?! Парень судорожно ухватился за веревку и провел по ней рукой. Схватил мокрую пеньку, подтянул к себе, увидел в тумане свою кисть и взялся другой рукой, чуть дальше. Одно движение — и он достиг узелка… пальцы наткнулись начто-то твердое. Парень наклонился — и чуть не вскрикнул.

Веревка оказалась привязана к трухлявому пню…

Парень все же закричал и дернул второй конец. Он свободно вылетел из тумана и закачался в его судорожно сжатом кулаке…

…Он как-то сразу осознал, что остался один в тумане и спутников больше нет рядом. Ощущение одиночества было таким отчетливым, что он испугался. Может быть, он вообще остался один на всей Земле?! Парень сделал шаг, и обвисшая веревка потянулась следом. Вторая, привязанная к пню, дернула назад. Он резко рванул ее, обламывая мокрую деревяшку. Вдруг отчетливо представилось, что кто-то неживой подбирает свободные концы веревок… Он торопливо схватил их, намотал на руку, затем отвязал от пояса и затолкал в карман. Очень страшно оказалось остаться одному.

А тут еще, как будто из-под земли, где-то ударил колокол. Низкий гул погребальной песней разрезал туман, до того глушивший все звуки. Еще раз. Затем бой подхватили другие колокола, поменьше. Зачем они звонят? Парень налетел на кустарник, упал на колени и полез под мокрые ветки. Он не видел их, но чувствовал колючки, паутину, мелкие листочки, при малейшем движении сыплющиеся за шиворот. Он переждет туман здесь. И никуда не пойдет один…

Чего бы он не отдал сейчас, чтобы те двое снова оказались рядом!

Колокола звонят по невинно убиенным.

Память постепенно возвращалась к Сереге. Видать, сама Ладога не простила его, потому что иначе не объяснишь…

Тоник мог бы жить… Пока Серега об этом рассуждал, его лодка летела в открытую Ладогу, на восток, в темноту. Он ничего не видел и не хотел видеть, лишь дремал, положив безвольные пальцы на руль…

Прожектор вдруг сам собой выключился, и вокруг как будто посветлело. Сергей открыл глаза и увидел, что синее сумеречное пространство широко раскинулось во все стороны, до линии горизонта. Только вода и ясное небо, усыпанное звездами. Куда-то пропали тучи, совсем недавно плотно обложившие горизонт и грозившие снегопадом; заштилело. Без ветра сразу стало значительно теплее, и он расстегнул куртку. Видимо, скоро настанет утро. «Джина не увидит… Тоник… если „Лилия" затонула, тоже… лишь я один до него доживу», — подумал Серега. Ушла усталость, куда-то бесследно выветрился алкоголь. Хорошо, что он идет на моторной лодке, которой не страшны перепады глубин — на Ладоге много мелких мест, а карты с лоцией, разумеется, у него нет. Может, у Тоника и была, но где ее сейчас искать?

Вдалеке слева смутно желтел тусклый огонек — то ли костер на очень далеком берегу, то ли фонарь на не очень далекой лодке. Шум двигателя заглушал все другие звуки. Вокруг — острова, разбросанные на приличном расстоянии друг от друга, — Ладожские шхеры. Серега попытался найти впереди трубы Приозерска, по идее, освещенные огнями, но ничего не увидел. Он не знал, что идет в противоположную сторону…

Вдалеке что-то тяжело шарахнуло. Словно пушечный выстрел, прозвучавший, как показалось Сергею, с того света. Эхо принесло его звук — низкий, неприятно отозвавшийся в животе. Что это? Может, за ним организовали погоню? Бредовая мысль. Словно в ответ, с абсолютно чистого неба ударил раскат грома. Серега сжался, прислушиваясь. Темно-синий свод над ним оставался недвижимым, тусклые перед рассветом звезды складывались в знакомые созвездия, а непонятный грохот прокатился с запада на восток и замер…

«До первой грозы они тоже не дожили. Откуда она идет?» Он оглянулся по сторонам, но нигде не увидел темных туч и сверкающих молний. Второй раскат грома, ближе и страшнее прежнего, ударил словно из-под земли.