Дэйв Дункан - Разящий клинок

Эффлио скрипнул зубами, представив себе ухмыляющиеся физиономии первого помощника и рулевого, что стояли за его спиной. В голове промелькнула самоубийственная идея отшлепать кое-кого из королевской семьи, но он сумел избавиться от нее после недолгой внутренней борьбы.

– В своем ответе ее величеству я хотел бы объяснить, что шаткое здоровье не позволяет мне карабкаться по крутым холмам. Если только ваше высочество соблаговолит позволить мне написать этот ответ. Девчонка надула губы, видимо растерявшись. В наступившем молчании Эффлио уже было направился в Свою каюту за письменными принадлежностями, когда мальчик заговорил:

– Мама действительно очень хотела повидаться с вами, сэр. Я уверен, что она пришлет экипаж. На лице его застыла безмолвная просьба.

На это у Эффлио возражений не нашлось, и приглашение королевы было принято.

До сих пор капитан лишь дважды в жизни ездил в конном экипаже. Он еще ни разу не бывал во дворцах, а замков всячески старался избегать. Пускай местный король одевается как крестьянин и лично ухаживает за собственными лошадьми – в жилах королевы течет кровь древних монархов, и уж она-то, по всей вероятности, содержит двор как подобает. Капитан Эффлио не имел ни малейшего представления о том, как следует вести себя в обществе королев или окружающей их родовой знати, и одежды, подобающей появлению при дворе, у него тоже не было.

Поэтому, когда перед самым закатом обещанный экипаж наконец появился, Эффлио с большим облегчением увидел, что это обычная запыленная и потрепанная коляска, краска на которой облупилась и пестрела белесыми кляксами птичьего помета.

Несмотря на сокрушавшую кости тряску, капитану даже понравилось путешествие вверх по неровному, головокружительно крутому холму – по нему петляла одна-единственная очень длинная улица, постоянно менявшая направление на этих кошмарных поворотах. Порой улица становилась узкой и ее обступала тесная стена домов с мелкими убогими лавчонками по бокам, чьи узкие решетчатые окна, казалось, были устроены скорее для того, чтобы отгородиться от внешнего мира, нежели выставлять товар.

Наконец экипаж, подпрыгнув и отчаянно скрипнув напоследок, вкатился в арку ворот невероятного замка, острые шпили черных башен которого указывали в небо наподобие хорошо заточенных карандашей. У ворот опирался на свою пику часовой, но он был настолько поглощен беседой с парочкой местных красавиц, что, вероятно, вообще не заметил появления экипажа. С оглушительным звоном упряжка протащилась через сводчатую арку и застыла во внутреннем дворе.

Эффлио ожидал увидеть слугу в ливрее и парике, который вышел бы встретить прибывшего. Ничуть не бывало. Посидев немного, Эффлио сам открыл дверцу экипажа и спустился вниз: кучер возился с лошадью, уже позабыв о нем. Вокруг сновали какие-то люди – они пересекали дворик, входили и выходили из дверей, спускались и поднимались по ступеням парадной лестницы, – но у всех них, похожие, были дела поважнее, чем встреча скромного моряка. Женщины таскали взад-вперед тюки со свежевыстиранным бельем и подносы с горячими пирогами.

Кто же так встречает гостей?

И тогда за спиной Эффлио знакомый дискант произнес:

– Привет.

Обернувшись, капитан увидел юного принца Гэта, прижимавшего к себе котенка и окруженного стаей любопытных собак. Рубашка уже была одета как надо.

– О ваше высочество, – вымолвил капитан. – Не будете ли вы столь добры сообщить ее величеству о моем прибытии?

– А почему бы вам самому не пойти и не сказать ей об этом?

– Потому что я не знаю, где мне ее искать!

– Ах да. Она в приемной. Сюда.

В монаршее присутствие посетителя ввел его королевское высочество принц Гэт, несший на голове королевского котенка и сопровожаемый шестью королевскими псами.

Вскоре Эффлио обнаружил, что королева Краснегара – самая выдающаяся женщина на свете. Он слыхал уже, что среди ее предков были и импы, и етуны, и про себя решил, что сам бы ни за что не догадался – ибо внешность королевы Иносолан была поистине удивительной. В чертах ее лица отсутствовала угловатость, присущая етункам, но вместе с тем они не были и по-имповски пухлыми; а ведь лица женщин из рода импов возрастом за тридцать напоминали запеченные яблоки. Удивительный темно-медовый цвет волос сочетался с глазами еще более яркого зеленого оттенка, чем глаза ее дочери, – но красота королевы по большей части скрывается не в ее внешности. Царственная осанка Иносолан не таила в себе ни высокомерия, ни надменности; голос ее был мелодичен и мягок, но у слушавшего не оставалось ни малейшего сомнения в том, что именно эта женщина правит королевством. Она приказала Эффлио явиться, и тот не посмел ослушаться, но, увидев ее, сразу почувствовал, что все его страхи напрасны и тут ему действительно рады. Королева расположила его к себе гостеприимной улыбкой, показавшейся капитану совершенно искренней, и к тому же глаза ее светились радостью близкого материнства.

Иносолан извинилась за неофициальность приема, объяснив, что во время беременности старается избе ч гать условностей этикета. Она усадила гостя в большое удобное кресло, придвинутое к очагу, предложила горячего эля, объяснив с улыбкой, что эль следует подогревать, погружая в него докрасна раскаленную кочергу, и показала, как это делается.

Сама королева уселась напротив и во время их беседы временами открывала папку с бумагой для рисования. В ходе разговора она что-то рисовала, поглядывая на капитана, а слушала с таким вниманием, будто косноязычные рассказы Эффлио положительно завораживали ее. Как только Иносолан чувствовала, что он уже выложил все, что знает, она легко и непринужденно меняла тему беседы. Вопросы королевы демонстрировали практичный склад ума, а круг ее интересов казался неисчерпаемым: мореплавание, урожаи, моды, торговля – и политика, разумеется. Королева оказалась благодарным слушателем.

В приемную величаво вплыла Кейди – в бальном платье и снова с тиарой матери в волосах – но твердо была отослана прочь. Пару раз вбегала и ее младшая сестра Ив: бедняжка жаловалась, что Кейди ведет себя противно, просто гадко, и всякий раз королева терпеливо и с неизменным юмором улаживала скандал. Позднее Эффлио обнаружил, что Гэт все это время молча сидел в углу, слушая их разговор.

Королева извинилась за отсутствие мужа; совершенно напрасно, кстати, знала бы она только… хотя, наверное, знала. Король отправился на материк осматривать пасеку, объяснили она. Обещал вернуться до прилива… «Чем позже, тем лучше», – не без облегчения подумал Эффлио.

Он редко встречал женщин, смыслящих в политике, но, впрочем, он впервые разговаривал с королевой. К счастью, сам капитан худо-бедно в этом разбирался и вскоре уже рассказывал Иносолан о набегах гоблинов и об их поражении в стычках с легионерами, о волнениях дварфов в Двонише и троллей – в Мосвипсе (нынче даже тролли, кажется, хотят сплотиться; кто бы мог подумать?) и особо – о джиннах… Эффлио следил за проворными пальцами королевы и за игрой теней на ее лице, пока вокруг не сгустилась тьма. Огонь дружелюбно потрескивал, наполняя комнату терпким ароматом древесного угля. Временами капитан задумывался о Порт-Импе: сильно ли изменился город, живет ли там его дочь и найдется ли у ее очага местечко для старого моряка?