Андрей Гальперин - Лезвие страха

Долгие годы тихий быт скромных жителей Багутты не никем и ничем не нарушался. Мужчины вставали каждое утро засветло, уходили в море, возвращались к обеду с уловом и спешили на базар, где их уже ждали многочисленный купцы со всех городов провинции, а вечером все они спешили в единственный на этом побережье трактир, где их ждало крепкое соленое пиво и лютня безного музыканта Крилла, и грустная баллада о рыбаке, которому пятнистый угорь откусил ноги. Женщины плели корзины, собирали съедобные водоросли, возились с чумазыми детьми и варили в огромных чанах жирную похлебку из рыбы и моллюсков. Старики и старухи собирались на общем рабочем дворе и ведя долгие неторопливые беседы, сушили губки, починяли сети или вырезали из красных мягких кораллов всевозможные безделушки. Иногда, не чаще чем раз в год, из моря выползало ошалевшее от голода чудовище. Тварь тыкалась в надежные острые колья береговой защиты, и вскоре убиралась обратно в пучины, осыпаемое с защитных башен камнями и стрелами. Иногда, правда очень редко, чудовище удавалось убить, и тогда староста устраивал всеобщее гуляние, голову поверженного монстра помещали в центр торговой площади, вокруг устанавливали бочки с соленым пивом, и весь город гулял по нескольку дней, пока не заканчивалась все пиво в округе.

Последняя война обошла Багутту стороной. Гарнизон береговой охраны спешно погрузился на галеру и отправился защищать Канцу. Несколько отчаянных молодых рыбаков, сопровождаемые неодобрительным ворчанием старших, отправились в Керрим, записываться в гвардию, и вероятно, сгинули в первой же битве, под стенами какого-нибудь данлонского замка, потому что никто ничего о них больше не слышал. По поводу войны, одноглазый староста Брум произнес перед горожанами небольшую речь, состоявшую более из междометий и различных вариаций на тему "Хрен вам всем…". Горожане согласно покивали головами и разошлись по своим делам.

Но вскоре из столицы провинции пришли неутешительные вести. Великий Герцог войну начисто проиграл. Северяне разбили казавшуюся непобедимой армию Фердинанда, и вошли в леса Вей-Кронга. Южные пираты захватили Урт и Канцу, а звероподобные горцы осадили столицу. Поборы в казну удвоились, далее ожидались еще более страшные события. Горожане в растерянности чесали затылки и подсчитывали предстоящие убытки.

Страшные события не заставили себя долго ждать. В одну из темных ночей город атаковала банда голодных дезертиров. Горожане, защищая нажитое, сражались яростно и молча, и город отделался всего лишь несколькими сожженными домами. Через несколько дней, по городу поползли слухи о страшном крылатом звере, кружившем над гаванью и высматривающем добычу. Очевидцы утверждали, что зверь этот не скальный дракон, столь обычный в этих местах, и не мантикора, а жуткое порождения Санд-Карина, и не человек, и не демон. Больше всех суетилась глухонемая толстая дочка мельника, но на нее мало кто обращал внимая, поскольку всем было известно, что в младенчестве мельник не раз ронял свою дочку головой на жернова.

А еще через несколько дней мальчишки нашли в развалинах старого монастыря полуживого монаха. Служитель Господа был страшно изувечен, исполосован острыми когтями. Эта находка напугала всех больше, чем ночное нападение грабителей. Монастырь обыскали, но не нашли ничего опасного, кроме выводка мелких серых гурпанов. Бедный монах, вероятно, один из тех вечных странников, что путешествуют бескрайними просторами Лаоры, неся слово Истины и живут подаянием, стал жертвой неведомого зверя. И этот зверь вовсе не стремился сожрать свою добычу, чтобы утолить голод.

Монаха доставили в город, перевязали, а мать старосты, древняя старуха Изольда, городская знахарка и повивальная бабка, влила ему несколько капель живительного настоя, привезенного еще дедом Брума из далекого Марцина. В тот день, когда монах пришел в себя, в гавань тихим ходом вошла многовесельная галера под черными парусами. С галеры сошел на причал лишь один человек – дородный темнолицый мужчина в богатом камзоле, знакомый всем купцам провинции, бантуйский капитан Рамалл Мек. Поблескивая изумрудами в ушах, под настороженные взгляды горожан, Рамалл Мек неторопливо прошелся по набережной к дому старосты.

Они говорили долго за закрытыми дверями, и когда бантуйский капитан вышел на улицу, солнце опустилось за хребет Дай-Корр, а белое пятнышко Второй Луны уже выбралось из-за моря и поспешило навстречу первым звездам.

Староста Брум вышел на крыльцо и проводил взглядом спускающегося по набережной к причалам Рамалла. Когда бантуец перебрался на борт галеры, Брум сорвал с себя войлочную шапочку с пером морского ястреба, швырнул ее в пыль и принялся яростно топтать ногами.

Судьба Багутты было решена.

Анджей Гларум, по прозвищу "Соленый Боб", семеня короткими ножками, быстро прошел по тропинке, ведущей вдоль дома в сад, и остановился возле искусственного озерца. От тенистой части сада его отделял ухоженный цветник. Анджей встал на цыпочки, потянулся и заглянул поверх пышных бордовых цветов в глубину сада. Хозяйка дома сидела лицом к нему, углубившись в чтение толстого фолианта. Чувствуя себя невидимкой, Анджей пристально всмотрелся в ее лицо, и улыбался при этом уголками губ.

Никто и никогда не назвал бы это лицо красивым. Увы… Ее пронзительные серые глаза были чуть меньше, а четко очерченный рот чуть больше нужного. Такой милый острый носик был слегка свернут в сторону, а крупный подбородок напрочь портил почти идеальный овал лица. Густые прямые волосы скрывали коротковатую шею, но тем не менее, со всем остальным у хозяйки дома был полный порядок. Анджей втянул носом воздух, насыщенный густым цветочным ароматом и зажмурился…

"Ну хватит, поспеши…"

– Соленый Боб? Все прячешься за кустами, старый развратник… Я уже давно поняла, что ты здесь!

Анджей вздрогнул, открыл глаза и виновато пожал плечами… Хозяйка, отложив книгу, посмотрела на него и мягко улыбаясь поманила пальцем:

– Иди сюда, старый мошенник.

Анджей обошел цветник, приблизился к столу и низко поклонился. А так как тяжелый недуг давно согнул его спину в дугу, поклон вышел почти до земли.

– Госпожа Виктория, мое почтение…

Госпожа Виктория указала на кресло.

– Здравствуй, Анджей. Что будешь пить?

– Немного данлонского, с вашего позволения. – Анджей присел на краешек специально приготовленного для него низкого кресла и привычным жестом погладил бороду.

Виктория внимательно посмотрела на него, затем подняла двумя пальцами колокольчик со стола, и заговорщицки подмигнув Анджею, дважды позвонила.

– Я была готова к твоему визиту, Соленый Боб, поэтому вина тебе долго ждать не придется. Что к вину? Печенье, холодное мясо, рыбу?