Юлия Тулянская - Небо и корни мира

Колояр на заставе охранял границы, призывал новые ополчения, усиливал укрепления Гронска и Залуцка, готовил крепостицы и засеки, куда можно было бы мало-помалу отступать с боями. Яромиру и Радошу с дружиной надо было скорей возвращаться назад.

…Яромир долго лежал у костра, пытаясь заснуть, но в конце концов тряхнул головой и поднялся.

– Есть у меня задумка, Радош.

Услыхав свое имя, парень обернулся. Он смотрел на огонь. Радош всегда слишком медленно остывал после боя, ему долго виделись картины схватки, слышались крики и лязг оружия, ржание коней. Из-за этого он не спал, хотя дружинники большей частью уже завернулись в плащи и улеглись на землю вокруг костров.

– Что ты придумал, князь?

– Да вот… – Яромир нахмурился, глубоко вдохнул свежий ветер с реки. – Хочу испробовать один старинный обычай…

Кресислав принял вызов. Ему не хотелось прятаться. Вардам-советникам он не без злорадства повторял их же доводы:

– А что нам беречься, если Конец? Вы же сами твердите: кто отдаст жизнь во имя Престола, тот не отдаст ее, а сохранит! Вот и не побежим никуда. Лошади устали. И неохота мне бегать от сына погибели.

Крес понимал, что он нужен королю Неэру не как погибший храбрец, а как гвоздь в сиденье у Яромира. Но если другого выбора не было, он сам предпочитал храбреца. Даргородский венец Кресиславу все равно было уже не добыть: он убедился, что не сумеет взбунтовать народ. Если бы «истинного князя» поддержали даргородцы! Но любовь Даргорода была с Яромиром, как была с ним когда-то давно, когда он побеждал на игрищах. Кресислав нашел несколько подметных писем своего врага. В них говорилось, что Конец не наступит, Обитаемый мир устоит, но его покроют пустоши и развалины, если земля останется без хозяйских рук. Кто доверялся письмам, кто снова бросал зерно в землю, тот словно скреплял договор с миром. Кресислав должен был препятствовать этому, превратив пахарей и ремесленников в обездоленных бродяг, которым остается только уповать на скорый Конец и милость Вседержителя. Его вынуждали рыскать по стране, разбойничать, уничтожать запасы, губить урожай и сжигать дома, чтобы дружинникам и ополченцам, защищающим северные границы, не на кого стало опереться. Но Крес не желал быть разбойничьим атаманом. Он пришел на север за княжеским венцом, а если его не взять – что беречь и голову?

Кресислав решил дать богоборцу еще один открытый бой. Случается, можно одолеть и сильнейшего. Он расположил остатки войска станом на другом берегу Мутной, перейдя ее вброд ниже по течению. А на рассвете по горящим на берегу огням Кресислава нашел гонец от сына погибели. Его сопровождал небольшой конный отряд. Не переправляясь, гонец немного потрубил в рог и прокричал:

– Князь Яромир Даргородский бросает вызов на поединок Кресиславу, ставленнику вардского короля. Давайте биться завтра днем!

Звук рога разбудил Креса. Тот крепко спал в походном шатре, на медвежьей полсти, укрывшись плащом. Его грудь была перевязана широкими полосами полотна. Ивор дремал тут же, у входа, не сняв доспеха, как обычно спят воины вблизи вражеского стана. Услышав от Креса: «Давай одеться», Ивор подал ему рубаху. Гонец на другой стороне реки ждал ответа. Кресислав со стремянным вышли из шатра. К ним подошел вард-военачальник. Но Крес не дал ему ничего сказать, велел Ивору:

– Крикни этому горлодеру, что подлинный князь даргородский Кресислав принимает вызов от самозванца Яромира.

У самого Креса болела грудь, чтобы перекрикиваться с гонцом.

– Тебе нездоровится, мой лорд, – возразил вард.

– Это сыну погибели завтра не поздоровится! – с бахвальством в голосе сказал Кресислав.

«Своевольный упрямец, как все даргородцы, – подумал вард. – Не удивительно, что они противятся божественному миропорядку».

Ивор прокричал гонцу ответ. Звонкое эхо над рекой донесло его голос, может быть, до самого стана Яромира.

Чтобы отделаться от варда, Кресислав пошел снова спать. Он вовсе не думал того, что сказал вслух. Крес не ждал, что победа достанется ему легко, даже если и достанется… Но чем не удалая смерть – от руки врага, который проклят страшнее, чем сам Князь Тьмы! «А вдруг одолею? Вот будет чудо! – распростершись на медвежьей полсти в шатре, думал Кресислав. – Так-то!» И провалился в сон.

Послушник постучал в дверь кельи, принес кувшин воды. Олверон приветливо кивнул ему и попросил, чтобы никто не входил до утра. Послушник осторожно прикрыл за собой дверь, и келья погрузилась в тишину. Перед бывшим королем лежали списки Писания, богословские трактаты и пророчества из монастырской библиотеки, листы бумаги и перо. Бывший король, теперь только книжник, Олверон разбирал краткие заметки старинных ученых на полях книг, делал выписки.

Неэр хотел возглавить войско сам и выступить в начале лета, чтобы покончить с богоборцем до прихода грозной северной зимы. Сроки были названы. Но по-прежнему боролись между собой свобода и предопределенность.

Люди сделают выбор, думал бывший король. Когда-то падшие небожители пришли в мир, возжелав его больше, чем милости Вседержителя. Сейчас последнему поколению их потомков-людей дается возможность повторить выбор, но избрать победу Вседержителя и гибель мира. За это они будут прощены.

В Писании говорилось, что богоборец, собрав под своей властью смутьянов, чудовищ и великанов, двинется на Небесный Престол. Но не говорилось, дойдет ли он туда. Вседержитель позволял людям заслужить будущее самим.

Время замкнулось, последнее поколение должно исправить ошибку первого… Олверон тяжело вздохнул.

Верные Престолу люди могут разбить Богоборца на пути к Небесным Вратам, воевать с ним, взять в плен, судить и казнить. Но могут и пасть под его ударами. Об одном Писание говорит ясно: небожители не вступят в войну, пока люди не исчерпают всех сил в борьбе с Богоборцем. Небожители выступят либо тогда, когда Враг Престола погибнет, либо когда люди сделают все возможное, чтобы его остановить.

«Неэр, племянник, собирает войска, воодушевленные его сиянием… – размышлял Олверон, наливая себе из кувшина воды в старинный серебряный кубок. – Но есть еще одна сила, которой дарована свободная воля». Тонкие пальцы Олверона ловко перелистали трактат «О выборе». Князю Тьмы, именуемому также Тюремщиком, предстоит на исходе Конца такое же испытание, как человеку. В свое время он подтолкнул небожителей к падению. Теперь ему дается надежда. «Если он примет сторону Вседержителя, последняя война закончится еще быстрее, чем мы ожидаем, – подумал Олверон. – Чтобы подняться к Престолу, богоборцу придется пройти сквозь Подземье, но Князь Тьмы не пропустит его и повергнет к стопам Создателя. Если же Тюремщик поддержит сына погибели, то война нам грозит долгая и тяжелая, мало кто доживет до ее конца…»