Юлия Тулянская - Небо и корни мира

– Ты ищешь у меня защиты от своего господина? – сухим, шелестящим голосом спросил старик.

Джахир поднял на него взгляд.

– Он грозит тебе наказанием за то, что ты его ранил? Ты убежал, чтобы спрятаться в святом месте?

– Нет… – Джахир чувствовал: старец не верит ему. – Омир – мэшиг, безумец, – глухо сказал он. – Я думал, что он демон, а он просто безумец. Нельзя понять его мыслей. Когда я ранил его кинжалом, он обнял меня и утешал…

– Он овладел твоей душой, – помедлив, обронил шейх. – Ты не осмелился убить демона и продался ему сердцем. Ты осквернил кинжал пророка. Всевышнему не нужны такие воины: ты слаб душой и не верен. Пожинай сам плоды своего малодушия. Вы оба должны покинуть оазис до захода солнца. Иди…

Получив от Джахира эту весть, Яромир только кивнул:

– Вот и хорошо. Нам с тобой собираться недолго: своего нет, чужого не надо, – он усмехнулся одной стороной рта.

А на закате они уже были на караванном пути. Яромира охватило странное ощущение, которое уже овладевало им в пустыне. Он знал, что оазис Семи источников только-только скрылся из виду, что идут они с Джахиром по караванной дороге. Он помнил, что большой город, Хивара, находится всего в трех днях пути. Но Яромиру чудилось, что нет ни оазиса, ни Хивары, ни других людей на всем свете. Пустыня была лишь частью мира, но казалась больше него.

Под утро они остановились на ночлег: поели и легли под навесом, как вчера.

Джахир не спал. Он вновь думал о том, что Омир – безумец и невозможно понять его мыслей. Джахир осторожно приподнялся на локте. Яромир уже спал, накрывшись шерстяным плащом, точно так же, как в прошлый раз, запрокинув голову и словно открывая шею для удара. На его груди, поднимаясь и опускаясь от дыхания, лежала тяжелая медная ладонь. Шалый, прижавшийся боком к нему, настороженно смотрел на Джахира светящимися глазами.

«Я буду всегда его защищать, – чувствуя на щеках влагу от беззвучных слез, думал Джахир. – Когда он спит, я не буду спать, и уберегу его от врагов». Джахир теперь понимал, что нужен Омиру. Омир был мэшиг, безумец. Кто-то должен заботиться о нем, потому что он сам не помнит о себе. Джахир подсунул под голову Омиру, который улегся на землю просто так, свернутую дорожную сумку и получше укрыл плащом.

Остаться в Хиваре Яромир не мог. У гребцов и матросов были свои правила. Их нанимали до определенного порта, который был указан хозяином в договоре. Яромир должен был идти с галерой до Ирменгарда. Пожелай он уйти раньше – должен был бы хозяину неустойку, которую ему не из чего было заплатить. А это значило рабство за долги.

Джахира на галеру не взяли. Вернувшись из гавани, Яромир безнадежно развел руками.

– Вот так… Я все равно что невольник. А ты, Джахир… – сказал он. – Хочу, чтобы ты учился ремеслу. Денег заплатить мастеру я достану. Хочу, чтоб с тобой был старший и чтобы он был мастер, понимаешь? А ты чтобы слушал его и за кинжал не хватался. Поверь мне разок, Джахир. Мастера тоже бывают плохие люди, а ты все равно его слушайся, пока не научишься всему. Поищем с тобой ремесло, чтобы было тебе по душе. Скоро, говорят, конец света; я тебя принуждать ни к чему не буду, лишь бы тебе самому дело нравилось.

Яромир пошел доставать деньги, а Джахиру велел думать и выбирать ремесло. «Походи по городу, посмотри, какие тут есть мастерские: вдруг душа чего-нибудь пожелает?» – посоветовал он.

Сам Яромир отправился в хорошую харчевню возле базара. Медленной походкой прошел мимо него старый монах, одетый в белое. Он вел на поводке худого храмового льва с вырванными клыками. Ошейник льва был усеян колокольчиками.

Яромира с криками окружили базарные мальчишки. Из-за своего несходства с людьми востока – здоровенного роста, какого не бывает в этих краях, выцветших на солнце чуть не добела волос и бороды, со свежим рубцом, исказившим левую половину лица, он казался им настоящим пугалом. Яромир ухмыльнулся одной стороной рта, и мальчишки замерли на миг с таким изумлением, как если бы им ухмыльнулся прошедший недавно мимо храмовый лев.

Яромир зашел в харчевню и сказал хозяину:

– Здравствуй, саби. Посмотри на меня. Как я с виду, страшен? Вот, раньше я в кабаках дрался за деньги. Нет ли у вас в городе таких боев? Если есть, во сколько бы ты меня оценил?

…Под вечер Яромир – полуслепой из-за подбитого глаза, сильно прихрамывая, – вернулся в портовую гостиницу. Можно было подумать, его побили. Но побил все-таки он: в кисете позванивала теперь выручка в десять драхимов. К его изумлению, в каморке вместе с Джахиром его ожидал щуплый босоногий человек в заплатанном халате.

– Омир-саби, я нашел мастера, – встретил его Джахир и приоткрыл рот от изумления, видя, что стало с Яромиром.

Тот махнул рукой:

– Я, Джахир, еще отлежусь: в море только через три дня. А что за мастер? Здравствуй, мастер, я – Омир.

Но увидев за плечом у худого маленького человека двухструнную местную лютню – дияр, – Яромир догадался. Джахир только подтвердил его мысли:

– Нимран – певец, он не живет на одном месте. Он научит меня играть на дияре.

Яромир вздохнул. А может, раз близится Конец, то оно и неплохо? Новые сапоги скоро людям будут ни к чему, а песня и в последние минуты будет песней…

– Омир-саби, – сказал певец. – Я не прошу платы за учение. У Джахира хороший голос, это редкость. Если ты отпускаешь его со мной, я обещаю научить его всему, что умею сам.

Яромир высыпал на ладонь из кисета десять драхимов:

– Все равно, мастер Нимран. Это от меня: чтобы Джахиру дияр купить для учения или струны, если порвет. Учи его. Ты, Джахир, защищай мастера, помогай ему в дороге. Он тебя будет слушаться, Нимран-саби, он мне обещал.

С тех пор Яромир редко вспоминал Джахира. Эта история в душе его всегда отзывалась неожиданной щемящей болью, и он старался не оживлять ее в памяти. Ему чудилось, он что-то не дожил, не закончил в те далекие дни.

И вдруг Джахир возник в Даргороде, на покрытой весенней грязью площади, в толпе ополченцев! Яромир не верил своим глазам, почти не узнавал его. Джахир повзрослел, обветренное и очень худое смуглое лицо было все так же красиво, особенно яркие черные глаза, а погустевшие усы по-прежнему придавали его лицу детское выражение. Он остался невысок ростом, но в его сложении угадывалась настоящая сила.

– Как ты, Джахир, до меня добрался!?

– На корабле, потом верхом, – кратко ответил хузари.

– Жив ли твой мастер?

– Нимран-саби умер.

– Джахир, ты приехал ко мне? Ты знаешь, кто я теперь? – с волнением спросил Яромир.

Джахир открыто поглядел ему в лицо:

– Да, Омир-саби, знаю. Еще я слышал, что убийца ранил тебя бесчестным ударом. Я хочу быть твоим телохранителем.

Девонна стояла неподалеку и улыбалась, слушая их разговор. Вестница понимала: вот и еще один друг появился рядом с ее мужем.