Мэтью Гэбори - Темные тропы

– Но кровь! – воскликнул фениксиец, все еще надеявшийся найти средство опровергнуть правду.

– Она та же, что текла в тебе в тот вечер, когда тебя убили харонцы. Сохраненная Волнами, потом Фениксом. Основательно очищенная за время твоего странствия после побега из имперской крепости. Под конец ты, разумеется, должен был обнаружить обман…

Януэлю вспомнился один случай. Эпизод, о котором он забыл и который внезапно предстал перед ним с такой очевидностью, что он зашатался в приступе головокружения.

Предместье Альгедиана Вместе с Шендой они ехали верхом на лошадях в город, чтобы разыскать Черного Лучника, когда их путь внезапно пересекся с Темной Тропой. Януэль отчетливо помнил, как обостренно он почуял присутствие Харонии. Он потерял сознание в седле и очнулся уже на руках у драконийки.

Тогда он подумал, что причиной такой резкой реакции на мощное проявление Харонии могла стать нарождающаяся тесная связь с Хранителем. Теперь он понимал, что эта тесная связь была той самой, которая соединяла его с королевством мертвых.

Сраженный и неспособный смириться с тем, что биение его сердца никогда ему не принадлежало, да-346 же во время блужданий в горах Седении, он зашатался и упал в объятия Сокола.

– Нам пора, – напомнил Зименц. – Капитан, делай то, что следует сделать.

Януэль встряхнулся и с лихорадочным взглядом обернулся к балкону, где Арнхем силой удерживал Шенду и Чана.

– Она отправится со мной, – прошептал он.

– Нет, – захныкал василиск. – Нет, она не отправится. Ты и я. Ни она и никто другой. – Он взобрался на цоколь из халцедона и протянул Януэлю руку: – Иди, малыш. Или я убью ее.

– И куда потом?

– Туда, куда поведут нас воспоминания о твоей матери.

Его ледяные пальцы сомкнулись на запястье фениксийца, который, не спуская глаз с силуэта Шенды, залез на сверкающий цоколь.

Позади него, между драгоценными камнями, укрепленными в полу, метался капитан. Он склонялся над одним из них, вращал его и тотчас прыгал к другому с выражением напряженной сосредоточенности на лице. Зрение фениксийца помутилось. Он вдруг почувствовал, что падающие капли дождя стекают ему на шею.

Вверху над залом исчезла невидимая преграда. Через восьмиугольное отверстие врывался ветер, лил дождь и доносился рокот города, погруженного в хаос. Из каждой драгоценности вертикально вверх начали со свистом вылетать мелкие искры, в то время как небо в том месте, куда была направлена кристаллическая игла, внезапно прояснилось.

Януэль в последний раз потерянно оглянулся на Шенду и увидел, что ее губы четко рисуют простые слова, которых он так ждал.

Я люблю тебя.

Стоя рука об руку с харонцем, на лице которого была написана исступленная радость, он услышал раскаты грома и увидел, как темный свод облаков прогнулся. Под ногами возник ковер неистово пляшущих искр. Сокол, одинокий в этом потрескивающем море, вертелся из стороны в сторону, стараясь выхватить со стен необходимые формулы обращения и призыва, которые повелевают молнией.

Он усиливал голос до крика, стараясь перекрыть нарастающий шум грозы, которая уже приблизилась и искала тех, кого вручал ей орден Пилигримов.

Бушующая стихия сосредоточилась над храмом. Его фундамент вздрагивал, вздымая на полу клубы желтоватой пыли. В том месте, где облака прогнулись, сверкнула молния.

Поток искр прорвался с небес к кристаллическому стержню и затопил помещение ослепительным светом.

Януэль закрыл глаза.