Дмитрий Суслин - Хоббит и кольцо всевластья (первый поход)

Это действительно был двойник Бильбо. И он действительно немного отличался от того прежнего двойника, каким его сделал Гэндальф. Черты лица его несколько расплылись, во всем облике появилась болезненная одутловатость, Бильбо номер два выглядел нездоровым и мрачным.

– А любезнейший! – увидел его Гэндальф и поманил к себе пальцем. – У ну-ка подойди сюда.

Двойник послушно подошел к своему создателю. Гэндальф ощупал его, внимательно оглядел и вздохнул:

– Кажется, срок его службы подошел к концу.

Маг щелкнул двойника по носу, и тот вдруг лопнул, как детский воздушный шарик, когда в него тыкают иголкой. Только при этом не было характерного для лопанья хлопка. Бильбо «номер два» рассыпался совершенно бесшумно, словно растаял в воздухе. Только резиновая пробка осталась лежать на полу на том месте, где он только что стоял. Глядевший на все это Бильбо, открыл от изумления рот.

– Тебе жаль с ним расставаться? – спросил его Гэндальф.

– Как тебе сказать? – замялся хоббит. – Видишь ли, он был мне неплохим собеседником. Но, с другой стороны, его присутствие меня всегда беспокоило.

– Потому что ты все время думал о том, что он может пригодиться тебе для очередного Путешествия? – спросил Гэндальф.

– Ты верно все угадал. И теперь, когда его нет, значит ли, что все мои приключения закончились? – с тайной надеждой спросил Бильбо.

– Ты прекрасно знаешь, что нет, – ответил Гэндальф.

Бильбо горько вздохнул и сделал сразу три затяжки подряд. Табак в его трубке окончательно выгорел, и хоббит вытряхнул его в камин. Глаза его подозрительно заблестели.

– Ну-ну, – поспешил успокоить его Гэндальф, – стоит ли так расстраиваться из-за того, что будет не раньше чем лет эдак через двадцать с лишком.

И Бильбо действительно успокоился:

– Двадцать лет? Что ж, срок и вправду не малый. Этак, глядишь, я и сам захочу уйти из дома. Если, конечно закончу к тому времени свою книгу.

– Ну уж про Первое свое путешествие ты точно успеешь написать, – уверил хоббита Гэндальф.

Друзья снова набили трубки и задымили.

Через десять минут Бильбо широко зевнул.

– Да, уже скоро семь, – ответил на это Гэндальф. – Хочешь, я провожу тебя в твою спальню?

– Будь так любезен, Гэндальф, – пробормотал Бильбо. – А то меня просто ноги не держат.

Гэндальф помог хоббиту дойти до спальни, лично расстелил ему постель и помог снять жилетку.

– Кольцо! – уже, будучи в ночной рубашке, Бильбо вдруг раскрыл глаза и разом проснулся. – Я чуть не забыл спрятать его!

– Я бы все равно напомнил тебе об этом, – успокоил его Гэндальф.

– Придется пройти в мой кабинет.

– Ничего не поделаешь, – согласился волшебник.

И друзья прошли в кабинет Бильбо.

Здесь ничего не изменилось за время отсутствия хозяина. Все было по-прежнему. В центре у окна стоял рабочий стол, за которым Бильбо писал книгу своих воспоминаний. Сложенные в большую красную папку из телячьей кожи листы лежали на самом видном месте, рядом с серебряной чернильницей, которую хоббиту подарил Гэндальф. Правда на стене сбоку от стола висели еще какие-то листки. Пока Бильбо копался в столе, пряча в самом дальнем его ящике Кольцо Всевластья, Гэндальф подошел к этим листкам и внимательно стал их рассматривать. Густые брови его в удивлении поползли вверх, потому что листки оказались детскими рисунками. На одном из них был нарисован портрет хоббита в жилете и с трубкой в руках, под ним было написано:

«Моему любимому дядюшке Бильбо Бэггинсу от Фродо»

– Фродо? – спросил Гэндальф. – Кто такой Фродо?

– Это мой племенник, – ответил Бильбо, и лицо его сразу как-то просветлело. – Тоже Бэггинс. Сын моего троюродного брата с отцовской стороны и двоюродной сестры с материнской. Можно сказать, родственник вдвойне. Очень славный мальчонка. Если бы у меня был сын, я бы хотел, чтобы он был похож на Фродо. Знаешь, а у него день рождения тоже двадцать первого сентября, как и у меня! Не правда ли, удивительно? Больше всего на свете он любит слушать истории о моих приключениях. И ты знаешь, Гэндальф, парнишке всего восемь лет, а он уже мечтает о приключениях. Вот глупыш! Знал бы он, что это такое – приключения!

Бильбо рассмеялся, но в смехе его можно было уловить грустные нотки. Гэндальф стал глубоко задумчив.

– Фродо, – тихо повторил он, не сводя глаз с простеньких детских рисунков, на которых были изображены гномы, эльфы, драконы, пауки, гоблины и волки, гигантские орлы и даже он сам Гэндальф с посохом в одной руке и мечом в другой, – Фродо Бэггинс. Надо будет запомнить это имя. Сдается мне, что нам еще доведется услышать его.

– Что ты там говоришь? – с беспокойством спросил Бильбо.

– Я говорю, хорошие рисунки у этого мальчика. В них есть характер. Бьюсь об заклад, что он похож на тебя.

– Это уж точно! – покачал головой Бильбо. Он подошел к Гэндальфу и тоже посмотрел на рисунки. – Характер у него туковский. Но я все же надеюсь, что на его долю не достанется того, что выпало мне.

Гэндальф внимательно посмотрел на Бильбо, потом опять на рисунки Фродо, покачал головой, но ничего не сказал. А Бильбо уже покидал кабинет, и его немного смешная из-за ночной рубашки фигура, освещаемая единственной свечой, маячила в дверях. Маг вздохнул, еще раз взглянул на рисунки малолетнего племянника Бильбо и пошел за ним.

За круглым окном Бильбова кабинета, прикрытым плюшевыми шторами, уже начало светать. Нарождался новый день.

Прошло еще двадцать четыре года. В Хоббитании уже перевалил за половину одна тысяча четыреста первый год, и Бильбо Бэггинс засобирался отметить свой сто одиннадцатый день рождения. В остальном же Средиземье это был три тысячи первый год Третьей эпохи, и в отличии от спокойной, мирной и безмятежной Хоббитании в королевствах людей и эльфов стало неспокойно, если не сказать тревожно. Даже лето было жаркое, засушливое и какое-то уж очень душное. Казалось, что оно никогда не кончится. А в начале сентября к Элронду в Ривендейл прибыли с разных сторон двое: маг Гэндальф Серый и Дунадан Следопыт, которого в Гондоре и в Ристании когда-то знали, как Торонгила. Властитель эльфов принял их в самом просторном и светлом зале, с большими окнами, в которых не было стекол, и воздух был свеж и весь пронизан солнечными лучами.

– Тьма сгущается на востоке. – Таковы были первые слова, сказанные Гэндальфом. – И Огненная гора уже трижды извергала пламя, а черный дым из ее чрева уже вовсю расползается по горизонту.

– Нашим воинам, стерегущим границы, с каждым годом становится все труднее отлавливать группы орков-разведчиков, – добавил Дунадан. – Они множатся, как крысы. Боюсь, что вслед за разведкой появятся и передовые отряды Врага.