Дмитрий Суслин - Хоббит и Гэндальф (глаз дракона)

Так что те из нас, кто услаждает себя послеобеденным отдыхом в кресле-качалке, обязаны сим удовольствием мистеру Бэггинсу.

Узрев кресло-качалку, хоббиты еще более уверились, что у Бильбо явно не все дома, и стали обходить стороной его усадьбу. И хотя до мистера Бэггинса доходили слухи, что теперь каждый небедный хоббит заказал своему столяру его изобретение, ему было крайне обидно, что никто, абсолютно никто из хоббитов не выразил вслух своего восхищения, или хотя бы просто не признал, что это здорово – качаться в кресле.

Вот почему свою вторую крайность, наученный горьким опытом, Бильбо тщательно скрывал от всех, даже от слуг. Только Мунни знала про это, потому что лично убирала стол после Бильбо от оставшегося там беспорядка. Но уж она об этом никому не скажет. Даже на суде.

Бильбо начал писать. Ну да, именно писать. Он решил описать в книге свои приключения. К этому его привела все та же скука. От нечего делать он ударился в воспоминания. Несколько месяцев он просто воспроизводил в памяти все то, что произошло с ним во время Путешествия. А потом его вдруг осенила гениальная идея, что из всего этого может получится неплохая и занимательная книженция. И он начал писать. Это оказалось труднейшим занятием. Ведь никто из хоббитов никогда ни чем подобным не занимался. Бильбо был первопроходцем. На одно только предисловие у него ушло четыре месяца. А потом оказалось, что оно занимает всего полторы страницы.

– Что ж, – сделав такое открытие, сказал сам себе мистер Бэггинс, – во всяком случае, ближайшие пятьдесят лет мне будет, чем заняться. А потом еще лет тридцать на доработку.

И он с жаром принялся за работу.

Если бы хоббиты узнали про это, они наверно разозлились бы не на шутку. Для них это было уже слишком. Ну, опасные приключения, это куда ни шло, ну изобретения, тоже можно стерпеть, как говорится в народе, чем бы глупый хоббит не тешился, лишь бы дом не поджег.

Но писать книги! Да еще и о себе. Просто слов нет. Одни эмоции. Что он о себе возомнил, этот Бэггинс?

Так что все приходилось держать в тайне.

Если бы не книга, у которой еще не было названия, Бильбо точно пропал бы. Скука его обязательно бы доконала. Одними воспоминаниями от нее не спасешься. А так можно было за себя не беспокоиться. Целый день Бильбо раздумывал над своей книгой, расположением глав, описанием характеров, изложением главных фактов и фактов второстепенных, затем вечером нашего хоббита посещало вдохновение, и он отправлялся в свой кабинет и там работал целых полчаса как каторжный.

Но иногда, случалось и такое, вдохновение не приходило. И это была самая настоящая беда. «Проклятие хоббита» называл такие дни Бильбо. Вот в такое время скука была просто беспощадной. Особенно днем.

И в один из таких «проклятых» дней, когда даже мухи и те дохли от скуки, и произошло то событие, которое опять перевернуло кое-как установившуюся жизнь мистера Бэггинса и завертело ее колесом.

Но изложим все по порядку и как можно достовернее.

Бильбо как всегда сидел на крылечке (вообще-то после того, как в доме был произведен капитальный ремонт, куда были вложены немалые средства, правильнее было бы назвать его крыльцом, но мы уж по привычке воспользуемся словом «крылечко», оно как-то более подходит для таких невысоких существ, каковыми являются хоббиты). Итак он сидел на крылечке своей норки и курил свою любимую трубку (ту самую, что доставала прямо до пола и вмещала в себя полтабакерки), туго набитую свежим ангулемским табаком, целый мешок которого ему продал по дешевке старик Булкинс полтора года назад во время ежегодного празднования Перехода Через Брендидуим (Это главный праздник хоббитов, потому что с этого события хоббиты ведут свое летоисчисление).

Бильбо курил и скучал. Скучал невыносимо. И вдруг…

Вот это самое ВДРУГ. С него всегда все начинается. И тогда началось тоже ВДРУГ. Вдруг появился Гэндальф. Тогда Бильбо даже ничего плохого не заподозрил.

Что же произошло сейчас?

ВДРУГ Бильбо перестал скучать. Как-то очень даже неожиданно. Только что он умирал от скуки и, ВДРУГ скуки не стало. Он даже не сообразил, в какой же это момент произошло. Наверно задумался и упустил.

Теперь мистер Бильбо Бэггинс эсквайр не мог понять, почему же это ему ВДРУГ стало не скучно. В груди что-то тревожно засосало. Что-то было не так. А вот что? Бильбо сообразить не мог. Он понял, что это надо выяснить и стал выяснять.

День было все такой же. Гудели мухи, трепетала на легком ветру зелень сада, что окружал холм, в котором была нора Бэггинса, в небе лениво висело солнце, и воздух был чист и прозрачен. В общем в погоде все было по-прежнему. Тогда Бильбо обратил свое внимание за пределы усадьбы, и понял, что это самое ЧТО-ТО НЕ ТАК, творится там, на улицах города (вот тут бы правильнее сказать «городок») Хоббитаун.

Что же там было не так?

ТИШИНА.

Конечно, нельзя сказать, что на улицах Хоббитауна стоит такой же шум, какой бывает в человеческих городах. Громыхание повозок, гортанная речь, крики торговцев, и топот тысяч и сотен ног. Нет конечно. Хоббиты слишком тихие создания, чтобы так шуметь. Но даже в их селениях есть звуки. Звуки добропорядочной жизни. Тихие степенные разговоры, изредка стукнут друг об друга пивные кружки, пробегут, поднимая пыль, хоббитята. Где-то вытряхнет коврик хобитша, почтенная мать какого-нибудь семейства. И так далее и тому подобное.

Сейчас же ничего этого не было. А была ПРОСТО МЕРТВАЯ ТИШИНА. То есть совсем никаких звуков.

Бильбо задумался над тем, какая же причина послужила всему этому. И он ни за что не догадался бы сам, если бы причина не вошла в ворота его усадьбы.

Это был Гэндальф. СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ.

Кто такой Гэндальф, спросите вы? А я скажу, что нет ничего более трудного, чем ответить на этот вопрос, потому что если я просто скажу, что он волшебник, это будет значить, что я ничего не сказал. Гэндальф не просто волшебник. Просто волшебников пруд пруди, а Гэндальф один единственный, потому что он Великий волшебник и просто удивительно, что он снизошел до того, что дружит с каким-то там хоббитом. Но это, можно сказать, причуда, каприз, в общем, что вам угодно, но у всех великих волшебников есть свои странности. Странностью Гэндальфа была дружба с хоббитом. Что тут странного?

А главной особенностью Гэндальфа было то, что он всегда и везде появлялся неожиданно. И всегда оказывалось, что он появился в самое нужное время и в самом нужном месте. И хотя его никто, абсолютно никто, не ждал, обязательно выяснялось, что его появление было ну просто необходимым. Что еще рассказать про него? Может быть, про его подвиги на ристалище великих волшебников? Нет, это слишком длинно, и многим покажется непонятным. Ага, тогда про его войну с белыми призраками Черного леса! Нет, это пожалуй слишком страшно, а у меня сейчас нет никакого желания кого-либо пугать. Да и стоит ли отвлекаться? Ведь эта история совсем не об этом. И вовсе она не про Гэндальфа, а про хоббита Бильбо. Хотя наверно все же и про Гэндальфа, ведь это именно он вошел в ворота усадьбы Бильбо Бэггинса.