Антон Белозеров - Тотальное вторжение

– Ежовая ж…па… – Еле слышно прошептал Олаф.

Хотя все прекрасно знали, что должно было случиться, появление бывшей всеобщей любимицы – танцовщицы Жемчужины, а теперь Повелительницы Скиланы Вильдарн, погибшей и опять воскресшей, не могло не вызвать всеобщего волнения. Все замерли, как будто ожидая чего-то особенного.

Изящной невесомой походкой посол Империи приблизилась к братьям-правителям и непринужденно махнула рукой в сторону Портала:

– Я не стала брать с собой багаж. Ведь в моем доме все осталось на своих местах.

Это было сказано так просто и так естественно, что никто из присутствующих ни на мгновение не усомнился в том, что перед ними предстала настоящая Жемчужина.

Король Эллчагр выступил вперед и торжественно произнес:

– Я рад приветствовать тебя, всеми любимая, знакомая и незнакомая нам Жемчужина. Позволь нам продолжать называть тебя этим именем, потому что с ним связаны наши самые лучшие воспоминания.

Повелительница очаровательно улыбнулась:

– Мне будет очень приятно слышать это имя.

– С этого момента начинается новая эра. Мы входим в Большой Мир… – Сказал король.

Он хотел еще что-то добавить, но не смог. Зал разразился оглушительными приветственными криками. Лесные и королевские эльфы, тролли, ферстиды, словно в приступе безумного восторга, обнимались и кричали что-то друг другу, не разбирая слов. Казалось, забыта была война, темные эльфы и дракон. Никто не задумывался о будущих взаимоотношениях с Империей Повелителей, со Срединными Мирами и с Богами. Все ликовали от торжества бессмертной любви.

Неподвижно стоял и молчал только один принц Эллмир.

Жемчужина подошла к нему и пристально всмотрелась в его лицо.

– Что с тобой? Что с твоими глазами?

– Не знаю. – Растерянно ответил принц. – Кажется, я теряю зрение.

– Это слезы. – Повелительница была поражена больше, чем Эллмир. – Ты плачешь.

– Наверное… Да… Пусть… Я ведь думал, что потерял тебя навсегда.

И два представителя разных рас, разных миров сжали друг друга в объятиях.

– Как это прекрасно! – Всхлипнула Диньзиль, ища губами губы Максима.

– Ты тоже плачешь?! Но ведь эльфы не плачут!

Возле плеча Фрадова послышался тихий голос:

– Это ошибочное мнение. Все, у кого есть душа, знают, что такое слезы. Плачут даже те существа, у которых нет глаз.

Максим скосил глаза. Рядом с ним в веселящейся карусели эльфийского праздника стоял неприметный человек в свободно ниспадающих серых одеждах. Максим готов был поспорить, что кроме него, эту фигуру не видит ни одно живое существо.

– Но ведь у эльфов нет души. – Сказал он.

– Это ошибочное мнение. – Человек в сером улыбнулся. – Не все, у кого есть душа, знают об этом.

– Правда?! – Обрадовался Максим. – У эльфов есть душа?! Но они ведь об этом не знают. Надо им сказать…

– Король Эллчагр знает. Знают его братья. Кое-кто из эльфов, а, особенно, эльфины, догадываются. Не надо торопить события. Это распространенное явление: никто не знает ничего о себе и не очень-то стремиться узнать истину. Знание истины ко многому обязывает. Вот и ты не знаешь о том, на что способен.

– Кому много дается, с того много и спросится. – Максим не помнил это выражение дословно, но постарался передать его суть. Ему показалось, что он понял, почему именно его выбрали для этого разговора.

– Верно. Но и возможности его велики.

– С кем ты разговариваешь? – Повертела головой Диньзиль.

Серая фигура исчезла.

– Сам с собой! – Бросил Максим первое, что пришло в голову, и вдруг у него по спине пробежали мурашки от того, насколько эти слова близки к истине.

– Сам с собой! – Весело повторил он, закружив Диньзиль в танце…

Увы, возвращение Жемчужины не прекратило войны.

Дракон Крахторот избавил Ожерелье от своего присутствия, но запущенная им военная машина темных эльфов продолжала затягивать в свои шестеренки все новые и новые жизни. На Фиолетовой Бусине короля-Дракона сменил Пентектр – Совет, состоящий из пяти самых могущественных магов. Вражеский лагерь вокруг Нижней Нити превратился в одну сплошную линию обороны, а с Желтой Бусины в него в спешном порядке перебрасывались новые боевые подразделения.

Король Эллчагр отправил посольство к герцогу Бартикару – одному из членов Пентектра. От имени всех эльфов король призывал прекратить войну и указывал на то, что с поражением Крахторота она потеряла всякий смысл.

В ответ на это принц Киссалин попытался распространить на Черно-Белой Бусине воззвание к королевским эльфам, в котором он писал, что король Эллчагр, принцы Эллмир и Кинтэлл предали своих создателей – Древних Богов, и готовятся сдать Ожерелье Повелителям. Якобы, он, Киссалин и темные эльфы пытаются предотвратить порабощение и уничтожение эльфов.

План темных эльфов был вполне ясен – посадить на трон в Эллчагре принца Киссалина и через него установить свое господство над этим миром. Они знали о том, что королевские эльфы никогда не примут военную помощь от Повелителей или Первого Бога, и поэтому полагали, что смогут выиграть войну даже без короля-Дракона. Причем победа не обязательно достанется им в кровопролитных сражениях. Завоевать Черно-Белую Бусину можно и хитростью, воспользовавшись расколом в королевской семье.

Таким образом, когда наступило затишье в боевых действиях, обострилась борьба солдат «невидимого фронта». «Контора» принца Кинтэлла выявляла и обезвреживала шпионов и связных темных эльфов. Те же перекрывали каналы связи, по которым шла утечка информации из Штурмграда на Желтой Бусине, где обосновался штаб герцога Бартикара и принца Киссалина.

Яма занимался переустановкой «мерцалки» на свой космический корабль. Жемчужина обещала переправить его через Портал в любую точку Вселенной, так что в летательном аппарате он больше не нуждался.

Земляне то крутились вокруг работающего Ямы, то участвовали в заседаниях военного штаба, то консультировали сотрудников «конторы» Кинтэлла, то гостили во дворце Феи Шипов. В общем, время летело незаметно, и казалось, что так будет всегда. По крайней мере, эльфов это бы вполне устроило. Но люди-то знали, что неумолимо приближается тот час, когда корабль Ямы будет готов к тому, чтобы отнести их на Землю.

Однажды, когда рядом с Максимом не было Диньзиль, к нему подошли Яна и Олаф. Вид у них был самый что ни на есть заговорщицкий. Максим понял, что предстоит важный разговор.

– Яма закончил работу с «мерцалкой». – Сказала Яна.

– Давно пора. – Как можно более нейтральным голосом отозвался Фрадов.

– Мы тут с Олафом долго думали… – Яна запнулась.

– Ну? – Поторопил ее Максим. Конечно, он уже давно понял, что именно хотят сказать ему друзья, но не собирался облегчать жизнь кому-либо за свой счет.