Диана Дуэйн - Книга Лунной Ночи

По краю равнины, между командой и Деревом, Река Огня падала с последней каменной ступени и уходила в широкий туннель… последнее препятствие. Теперь она выглядела в большей мере как Река, описанная легендой: враждебная, полная холодного огня; ничто не могло выжить в ее глубинах – ни память, ни, возможно, сама душа… И в сиянии потока энергии Рхиоу разглядела гигантскую тень, обвивающую Дерево. Длинное блестящее тело было темным, как и все здесь, но отблески пламени Реки зажигали черный огонь на чешуях. Существо свернулось у подножия Дерева кольцами – такими огромными, что разум отказывался верить тому, что видели глаза. Попытка охватить все разом – Дерево, его корни, чешуйчатую тень – была столь же безнадежной, как попытка увидеть целую гору, стоя у ее подножия. Река Огня огибала равнину, и над ней струилась другая, темная река – река с глазами…

И под этими мрачными глазами, под массивной челюстью, опирающейся на один из корней, Рхиоу увидела глубокую рваную рану, разрывающую Дерево. Рана испускала бледное сияние, слишком слабое, чтобы в его свете что-то можно было разглядеть; она была глубока – почти на треть толщины ствола… Древние, темные, мудрые, насмешливые глаза взглянули на кошек.

Рхиоу почти в панике бросила взгляд на Арху: это он впервые произнес предостережение: «Когтями проложи себе путь… Дерево качается…» Может быть, ствол и вправду чуть-чуть наклонился влево? Как будто раздумывая, не упасть ли?

Что еще упадет, если упадет Дерево?

Они стояли в тяжелой древней тишине и смотрели в темные глаза. Рхиоу ощутила на себе их взгляд и почувствовала себя бесконечно эфемерной, беспомощной, маленькой. Рядом с ней Сааш не сводила глаз с Дерева и обвивающего его существа. Арху взглянул один раз и тут же отвернулся, словно обжегшись. Иф… Иф припал к полу в позе, которую даже Рхиоу могла безошибочно назвать выражением глубочайшего почтения.

И почтение, как знала Рхиоу, было вполне уместно. Она сделала шаг вперед, села, обвила лапы хвостом и, глядя в глаза древней Змеи, сказала, несмотря на бившую ее дрожь, со всей твердостью:

– Старейшая, Прекраснейшая, Падшая, прими наше приветствие и вызов.

Камень затрясся. Долгий рокот, подобный далекому реву тысяч голосов, прокатился и стих. Смех… постепенно стихающий смех – как если бы смеялось землетрясение.

Рхиоу видела, как Арху, услышав мощный звук, задрожал. Сама она тоже была не в лучшем состоянии, однако твердо решила этого не показывать. Краем глаза она заметила движение. Урруах шел к Реке…

Рхиоу открыла рот, чтобы остановить его, – и обнаружила, что не может издать ни звука: темные глаза смотрели на нее в упор, и давление взгляда было таково, что лишило ее дара речи. А Урруах продолжал идти.

Да он и не обратил бы на меня внимания… Урруах!

Кот пересекал убийственное пламя так же небрежно, как если бы переходил Семьдесят восьмую улицу, направляясь к любимому мусорному баку. Он благополучно перебрался на другой берег, хотя Рхиоу показалось, что до нее долетел запах паленой шерсти. Урруах вразвалку подошел к ближайшему корню Дерева – огромной узловатой колонне, – оглядел его, поднялся на задние лапы и принялся не спеша, с вызовом точить об него когти.

Рхиоу, открыв рот, вытаращила на чего глаза, полная изумления, возмущения и невольного восхищения. Ей хватило времени на все эти чувства, поскольку Урруах спешил не больше, чем если бы драл кору какого-нибудь плохо огороженного саженца на городской улице. Наконец он закончил, опустился на все четыре лапы, снова пересек Реку и присоединился к команде: кот, только что пометивший вновь отвоеванную территорию.

– Только ты мог выкинуть подобный номер! – мысленно сказала ему Рхиоу.

– Может быть, поэтому я сюда и послан, – улыбнулся в ответ Урруах и повернулся к их врагу. – Иногда ты, Рхи, ведешь себя слишком уж по протоколу. Если мы собираемся играть в хауисс… так давайте играть!

– Удивляюсь, как это ты не попрыскал на корень, – сказала Сааш.

– Ах, совсем забыл! – Урруах сделал движение в сторону Реки, и Рхиоу пришлось прижать его хвост тяжелой лапой – пока еще, правда, не выпуская когтей. Урруах через плечо оглянулся на нее, ухмыльнулся и снова сел.

– Так это Битва? – мысленно спросил Арху. – Та самая Игра, которую вы с Йафхом мне показывали?

,– Если и не изначальная Битва, – ответил Урруах, – то нечто очень к ней близкое. Держи наготове все свои тактические умения. Найди себе место и не позволяй себя с него согнать. В каждой хорошей схватке половина успеха зависит от блефа, так что ори как можно громче и не бойся надорвать горло: оно заживает быстрее, чем сломанные когти. И не трать зря время на то, чтобы потрепать врага за уши: ушами никто не дышит. Твоя цель – горло…

– Что это, разминка перед игрой? – раздраженно, хоть и улыбаясь про себя, сказала Рхиоу. – Как мне сделать официальное заявление, пока продолжается треп? Оставьте болтовню на потом.

Она встала и обратилась к огромной Змее:

– Похоже, Одинокая Сила, что на этот раз ты проявила больше хитрости, чем обычно. Ты всегда наносила удар по отдельному магу – и успех сопутствовал тебе не так уж часто. Теперь же ты предпочла напасть на ворота, повредив Дерево и поработив несчастных ящеров, которых ты обманула в древние времена. Что ж, Прародительница обратила на тебя свой взор, и Вечные Силы приготовили тебе сюрприз. Перед тобой ящер-маг.

Снова раздался напоминающий землетрясение смех. Потом зазвучал насмешливый голос:

– Как, еще один?

Из темноты, окутывающей корни, появилась высокая фигура. Арху, увидев ее, глухо зарычал.

Это был тираннозавр с синевато-алой полосатой шкурой. Он с издевательской усмешкой взглянул на пришельцев и рванул воздух всеми своими двенадцатью когтями.

– Опять ты! – прошептал Арху.

– Ты немного повзрослел со времени нашей последней встречи, – ответил ему на Речи тираннозавр. – Но не бойся: повзрослеть еще больше тебе не удастся.

– Это тот самый, которого я видел в первую ночь на вокзале, – сказал кошкам Арху. – Который шел за крысами.

– Хаат, – проговорила Рхиоу. – «Шестой Коготь» Великого.

– Кошечка, – обратил к ней свою ухмылку Хаат, – я не скажу тебе «удачи», как маг магу, – на этот раз удача не будет тебе сопутствовать.

Сердце Рхиоу оборвалось.

Я еще говорила о сюрпризе! – подумала она, злясь на себя за слепоту. Одинокая Сила все время оказывалась на шаг впереди. Здесь, в самом сердце бездны, где сама магия была искаженной, извращенной, Одинокая Сила сумела сделать магом того ящера, который подходил для ее целей, не привлекая к этому другие Вечные Силы. Она научила его всему, что было ей нужно, и провела через испытание, скорее похожее на пародию, но достаточное для достижения результата: теперь в мире существовал маг, покровительствующий энтропии, убивающий мимоходом, просто для удовольствия, по капризу изменяющий жизнь вокруг себя, ничего не знающий о борьбе с тепловой смертью вселенной… да и вообще, скорее всего, не знающий ничего, кроме воли своей госпожи. От одной мысли о таком извращении шерсть Рхиоу встала дыбом.