Елена Плахотникова - Ларт Многодобрый

Меченый сказал, что так тут только первый караван встречают. Первый после Прихода и Битвы. Стражи подобным образом помощи просят у гостей.

Какая «помощь» нужна хозяевам, я уже после вечеринки понял. Но сначала зашел к пациенту. Посмотреть, как он.

Нормально оказалось. Поел и спит. И температура в норме.

Ну и меня в том доме спать оставили. В свободной комнате.

Только я на лежанке устроился, «сестрички» пришли. С одной из них я танцевал на празднике. А может быть, с двумя. Оказалось, они тоже в этом доме живут. Думал, «спокойной ночи» мне зашли пожелать. Ошибся малость.

Муж «сестричек» геройски погиб. Недавно. А детей им не оставил. Вот и надо помочь. Заменить его в трудах постельных.

Вообще-то это не входит в мои профессиональные обязанности. Но… если женщина просит… А уж если две умоляют и на коленях стоят!..

Только Малька сначала отпустил. До утра. В горы. Я не Мичурин, чтоб новые породы выводить. Полуипша – полунеизвестно что. Пусть пацан с собачками пообщается. Если найдет. А нет – так хоть проветрится. Гормоны немного порастрясет.

Вот Малек и ушел. А Крант остался. За дверью. Сказал, что к нему за «помощью» не придут.

А я… ну сделал, что мог. Первый раз у меня с близняшками. А первый раз чего-то делать – все равно что невинность терять. Надеюсь, никого не обидел.

«Кого ни разу не кормил, в кого четыре ложки влил…» – Блин, если так получилось, то я дико извиняюсь!

Только сестрички вышли, стук в дверь.

Шо, опять?!

К счастью, на этот раз я как врач понадобился.

Местный лекарь в соседнее селение укатил. За каким-то хреном. И сегодня вряд ли вернется. А дело неотложное…

Ладно, оделся, пошел.

Оказалось, рожать тут одной приспичило. И вроде как раньше срока. Да и время неподходящее выбрала, говорят. Детенышей, рожденных под оком Санута, здесь топят. Вместе с родительницей. Типа чтоб другим неповадно было. Вот мамочка и занервничала. Очень. А от нервов все только ускорялось.

Ну много ли ума надо, чтобы спокойно поговорить с будущей мамашей? Типа сколько там того Санута, повисит и уйдет… Нет, панику вокруг нее устроили. Воют, мельтешат. Пришлось выгнать всех на фиг. Оставил только одну бабу, постарше. На всякий случай. Самую спокойную. Что и меня слышит, и руками не дрожит.

Первый раз я роды принимал. В этом мире. Ничего, справился. Главное, не мешать процессу. А природа свое возьмет. Стоишь и с умным видом изрекаешь: «Спокойно… не торопись… дыши… все идет как надо…» И оно идет.

Короче, Санут ушел, детеныш запищал. И всех делов-то.

Да вместо меня любого можно было позвать! С крепкими нервами и командным голосом. Так меня из постели вытащили. После трудов тяжких!.. Я что тут, главный спасатель всех времен и народов? Другого никого не нашлось?

А рыжий и многоумный наш кем в это время занимался?!

Блин, увижу, спрошу…

Я стал видеть странные сны. И все чаще. Сны, что не имеют ко мне никакого отношения. Вроде бы я сторонний наблюдатель или зритель, перед которым крутят неинтересное кино. И смотреть неохота, а дотянуться и выключить – полный облом. Да и выключать, похоже, нечем. И не приходит это в голову. Насчет выключить. Может, потому и не приходит, что приходить некуда.

Потом «кино» заканчивается и я возвращаюсь в знакомое и привычное тело, в… опаньки! Чуть не ляпнул: в знакомый и привычный мир. С этим мне еще знакомиться и знакомиться. Говорят, хороший человек быстро ко всему привыкает. Наверно, я не настолько хороший.

Так что возвращаюсь я в свое тело и в почти знакомую компанию. Где каждый совсем даже не то, чем выглядит. Один мой телохранитель чего стоит! Я даже не знаю точно, кто такой Крант. Догадываюсь только… Интуитивно. Но хотелось бы уточнить. Так, на всякий случай.

В последнее время к моим снам стали относиться… – как бы это сказать?.. – уважительно, что ли. К снам тут вообще особое почтение, а к моим, да еще тем, где меня нету… ну прям как к событию первейшей важности. Новое откровение, не иначе! Я тут почти Кассандрой заделался. Местного разлива. Наверно, никакой мир не может обойтись без прорицательниц. Вот только здесь к их болтовне прислушиваются. И очень даже внимательно.

Ну а я – мужик не гордый. И не жадный. Если мне предлагают работу или сон, то работу я выбирать не стану. Тем более что сон тут тоже работой считается. Высокооплачиваемой. Мне, по крайней мере, за него платят. С тех самых пор, как я переквалифицировался на короткие сны. Ради которых и под одеяло забираться не надо. Всего-то и делов – посмотреть на огонь или заглянуть в миску с водой. Их здесь вместо кружек используют. Пьют из них все в караване, а вот картинки в воде вижу только я.

Или болтаю много.

Сказать, что мне всегда снились яркие и запоминающиеся сны, значит приукрасить истину. И очень сильно. А уж сны в «капле воды» так это вообще в первый раз! И вот я, как последний лох, начинаю хвастаться этим «первым разом». А к снам здесь… ну это я уже говорил.

Меня внимательно выслушивают – просто очень внимательно, – и тут же Марла посылает кого-то за караванщиком. И мне уже специально для него приходится все повторять. В мелких подробностях.

Во сне я увидел забавную местность. Похоже, что землю там размочили до жидкой грязи, разровняли, а потом быстро высушили. Поверхность получилась ровная, но в трещинах. А из этой почвы торчал палец.

Рассказывай я это знакомым мужикам, тогда б чего другое торчало, – чтоб смешнее было. А Первоидущему сказал: палец. Да еще с обломанным ногтем. Такое мне этот торчун напомнил. И местность примечательная… аж до зевоты. Рыжая земля, рыже-коричневый «палец», а над всем – бледно-желтое небо. И облака.

Вот про облака так с ходу и не расскажешь. Не видел я никогда таких. Ни здесь, ни там, где родился. Ну там я не часто на небо глазел, это тут времени больше стало. Но все равно. Не обычные были облака. Те, что я с Машкой видел, напоминают. Только еще красивее. Не мне бы на них любоваться, а художнику какому. Или писателю. Те бы и слова подходящие нашли и краски подобрали в тему. А я уж по-простому, как могу.

Короче, сначала облака на бинты порвали, а уже потом из узких и длинных бинтов сетку сплели. И в кровь ее всю окунули. В свежую. Такая вот кровавая сеть получилась, на полнеба. И цвет сети медленно, но постоянно меняется. Темнеет кровушка. До черно-фиолетового. На такое небо глянешь – дыхание перехватит. Даже у дальтоника. А у меня с цветностью все в порядке, у меня со словами проблемы. Я красивое могу описать, как тот мужик, что северное сияние видел. И одним словом про него рассказал.

Но караванщик, как ни странно, все понял. И проникся. Рявкнул кому надо, и привал быстренько свернули. Целый день потом шли в приличном темпе. А я все это время пребывал в благодушном настроении: красота – страшная сила! И чем дальше, тем страшнее. Ничего-то меня уже не колыхало и не удивляло. Обед закончили в седле – ладно. Поменяли направление – ну и пусть. Скоро закат, а привалом не пахнет – по барабану!.. На фиг мне тот привал сплющился? И без него мне хорошо.