Ольга Мяхар - Ангел

– Бери, чаво уж там, вторую лошадку, по следам она ходить давно приучена, да и сама потом дорогу обратно найдет. Мне же она пока без надобности.

Я засияла счастливой улыбкой и бросилась на шею лесному хозяину, звонко чмокнув его в колючую щеку.

– Ладно уж, – засмущался старик, но по глазам видела – был доволен.

– А теперича садись и ешь нормально, пока я тебе кой-какие шкуры подыщу, а то так и будешь мерзнуть. Куда ж это годится? И пока все не съешь, даже и не думай, не выпущу!

Мы с Оськой не возражали. Оська сидел около тарелки и пробовал все и сразу. На столе была простая, но сытная еда – вроде картошки, лука, огурцов… да орешки в небольшом блюдце. Неподалеку яхонтом блестели медовые соты, непонятно как добытые посреди зимы. Сладко!..

Через час я уже сидела верхом на красивой белой лошади, с умными карими глазами, спрятанными в ворохе пушистых длиннющих ресниц. Перед поездкой я, по-моему, перекормила ее яблоками, но она не возражала, схрумкав угощение и позволив после этого довольно неуклюже забраться себе на спину. Мыш спал за пазухой, а на мне красовались короткая мягкая шубка и теплые штанишки, заправленные в странные белые сапожки, которые леший назвал валенками (от моей бывшей обувки они отличались, как небо от земли). Что ж, валенки так валенки, главное, что ноги совсем не мерзли и я окончательно согрелась, клюя носом под мерное перестукивание копыт странной лошадки, которая умудрялась идти по снегу, будто по твердой булыжной мостовой, ни на сантиметр не проваливаясь в рыхлый, рассыпчатый снег. За пазухой посвистывал мыш, на ветвях перекрикивались невидимые птицы, а где-то в лесу стучал хозяйственный дятел – искал личинок на пропитание. Потом я погрузилась в сон.

Проснулась я оттого, что лошадка остановилась и наотрез отказывалась двигаться дальше. Вздрогнув и сонно оглядевшись по сторонам, я поняла, что лес закончился и нас теперь окружает укрытое ровным покрывалом снега поле, с редкими кустами, чернеющими окрест, и далекой полоской леса, виднеющегося вдали. Тяжелые белые кроны нависали за нашими спинами, будто пытаясь нас удержать, а морозец тут же прихватил щеки, замораживая и без того заледеневшие пальчики. Жарко подув на руки, я огляделась, привстав на стременах, и увидела, что следы сворачивают в сторону видневшейся невдалеке деревеньки, огороженной высоким частоколом. Мыш сонно зашебуршился на груди и тоже высунул нос.

– Почему стоим? Чего случилось?

– Не знаю. – Легкое пожатие плечами и попытка тронуть ногами бока лошади, намекая на то, что нам пора идти дальше. Но та даже не отреагировала, косясь на оставшуюся позади чащу леса.

– Мне кажется, дальше нам придется идти пешком, – виновато улыбнулась я, спрыгивая с лошадки и по пояс окунаясь в рыхлый снег.

Мыш чихнул и угрюмо пронаблюдал за тем, как лошадка поворачивается и растворяется среди деревьев леса, в котором родилась.

– Ну вот еще, давай телепортироваться.

– Но ты же не любишь, тебе же придется догонять меня на крыльях.

– А ты не просто телепортируйся, а и меня прихвати! – сварливо посоветовал он.

И, пока я, разгребая телом снег с трудом шла к деревне, Оська старательно вдалбливал в мою непутевую голову правила изменения заклинаний в зависимости от потребностей мага.

– Ну как, поняла?

Я неуверенно кивнула.

– Тогда давай колдуй! – И он покрепче вцепился в куртку всеми коготками.

Я нахмурилась и старательно представила перед глазами руну перехода, потом слегка изменила одну черточку и… активировала.

Блеск яркого снега, шепот ветра – и вот я уже куда-то падаю.

– Караул! – заорал Оська, после чего мы с грохотом проломили тонкий лед и ухнули в ледяную воду посреди какого-то каменного мешка.

Я вынырнула, уцепилась за края льда и камень склизких стен, кашляя и пытаясь не уйти под воду. Мыш, чихая и ругаясь, вынырнул неподалеку и кое-как перелез по моей руке на лед, с ужасом оглядываясь по сторонам.

– Ирлин! Почему мы оказались в колодце?!

Я всхлипнула и попыталась было подтянуться и сесть на лед, но его край подломился под руками, и я снова рухнула в воду, чуть не опрокинув туда и мыша.

– Осторожнее!! – пискнул он, вжимаясь в покрытые зеленой плесенью камни.

– Извини, – прохрипела я и тут же закашлялась. Ноги, обожженные холодом, быстро теряли чувствительность, да и держаться смерзшимися пальцами долго не смогу.

– Так, срочно вспоминай заклинание заново и телепатируй его мне!

– Вот, – с трудом вспомнила я только что сказанные слова.

Ног я уже не чувствовала вообще, очень хотелось отцепиться и перестать держаться за лед.

– Я тебе отцеплюсь! – Меня сильно укусили за палец, я кое-как собралась с мыслями.

– Так, быстро повторяй за мной!

Образ мыша расплывался перед глазами, спать хотелось все сильнее, но я послушно повторяла загадочные слова, надеясь, что после этого от меня отвяжутся. И, когда было сказано последнее слово, стены колодца померкли, а нас с Оськой подбросило и швырнуло на какой-то ковер в темной комнате, прямо у жарко растопленного камина.

Чудо все-таки случилось.

– Лирлин?

Я с трудом поднимаю голову и вижу сидящего на кровати неподалеку лорда. Из-под одеяла выглядывает встрепанная головка симпатичной девушки, с чересчур сильно накрашенными губами, на нем надеты одни штаны.

Явно не вовремя. Пытаюсь виновато улыбнуться, чувствуя, что сейчас, наверное, умру от холода. Еще и правый валенок где-то потеряла – видимо в колодце.

Мыш суетится неподалеку, колдуя напропалую и высушивая сначала себя, а потом и меня. От одежды тут же поднялся удушливый пар и заволок туманом все вокруг. Я закашлялась, а Дик вскочил и бросился открывать окно. Это он зря. Мыш зашипел, и окно с грохотом захлопнулось снова, чуть не оттяпав Дику пальцы. Он вздрогнул и зло взглянул на мыша. Я уже сидела у жарко натопленного камина и протягивала к огню замерзшие руки.

– Пошла вон отсюда.

Я вздрогнула и обернулась. Но вместо меня голая девица испуганной птицей метнулась к двери, сжимая в руках покрывало и свои вещи, лежавшие рядом на стуле.

Дик подошел ко мне и сел передо мной на корточки, внимательно глядя в глаза. Я не отводила взгляда, ожидая, что он сделает дальше.

– Как ты меня нашла?

– По следам.

– Эй, а курица свежая?

Мы обернулись и увидели мыша, уже сидевшего на краешке кувшина с вином и помахивающего оторванным от курицы крылышком.

– Свежая, – отмахнулся Дик и снова обернулся ко мне. Я осторожно вытянула к огню правую ногу, шевеля пальцами и морщась от того, что тысячи иголок вонзились в нежную кожу, возвращая тепло и чувствительность.

– Ты, наверное, голодная?

Я осторожно кивнула, не решаясь говорить и с интересом его разглядывая. Он нахмурился.