Пол Кирни - Знак Моря

Одолевать мягкий песок оказалось непросто, и они тащились по изгибу пляжа в молчании, а вокруг сгущалась ночь. Глядя в море, они видели зажженные на борту «Большого Баклана» фонари, но никаких других признаков живой души на всем огромном протяжении песка, моря и звездного неба. Высокие скалы поднимались с одной стороны, точно крепостная стена, множество каменных обломков и голышей рассыпалось у их ног, там, докуда поднимался прилив. Элиас без колебаний вел отряд к месту, где оползень сотворил опасный путь наверх.

Они начали карабкаться на четвереньках, напрягая глаза в звездном свете, камни осыпались и шевелились под ногами. Один раз Рол не удержался и проехал пять ярдов вниз по крутому склону, но остановился, наткнувшись на твердый выступ скалы. Тяжело дыша, он вновь полез наверх.

Ушло больше часа, как прикинул Рол, чтобы подняться к вершинам скал. Они стояли, вытирая потные лица и поглаживая ссадины, глядя на мерцающее под звездами море и «Большого Баклана», хорошенькую игрушечку, лучшую здесь драгоценность. Здесь ощущался ветер, он быстро охладил их горячие спины и поверг в дрожь. С открытого моря били крепкие порывы, при которых убирают топсель. Дальше в бухте они видели блестящий белый прибой у рифа. Если бы не защищающая бухту коса, этот ветер сокрушил бы «Большого Баклана», как то незадачливое судно. По словам Протеро, чистое везение, что они подошли к берегу с подветренной, а не с наветренной стороны.

Ролу почудилось, будто он видит чтото еще на самом краю своего поля зрения. Огни на море. Целую череду. От ветра глаза его заслезились, а когда он их протер, все пропало. Может, две низкие звезды, поднимающиеся выше в небо от морской кромки. Обратив взгляды на сушу, они увидели широкое бледное плато, разрезанное посиневшими в ночи овражками и усеянное россыпью выветренных камней. Оно неуклонно поднималось, и далее они разглядели очертания темных гор против звездного неба на северозападе. Голиад представлял собой обширную чашу высокой пустыни, обрамленной Голоронскими и Миконинскими горами. За этими горами лежал Бьонар, могущественнейшее и самое ненавистное для чужеземцев людское королевство.

– Ничего себе работенка, искать здесь воду, – пробурчал Джуд Мохран, один из матросов. – Сухо, точно мертвецкий кашель.

Они пошли вдоль пляжа. Другие спотыкались о камни и приглушенно ругались, но Рол видел не хуже, чем днем. В годы после того, как он покинул Башню Пселлоса, он пренебрегал упражнениями, от его подготовки осталось чуть больше, чем воспоминания, но по ночам давало о себе знать кошачье зрение. В отличие от прочих он разглядел даже то, что это обилие камней, о которые ударялись ноги моряков, когдато составляло часть не дикой скалы, а рукотворных стен. Моряки шли через развалины древнего поселения, столь стародавнего, что даже вода из этих камней не остались один на другом, и все их округлил за много веков ветер пустыни, лишив острых краев, которыми они соединялись в кладке.

Ветер был крепче на косе, выдававшейся, наверное, на пол-лиги в море, а шириной не превышавшей четыре кабельтовых. Скорчившиеся деревца росли тут и там в более защищенных местах, их ветви рвались прочь от моря, словно в ужасе перед ним. Кора их была серой и чешуйчатой, листья узкими и жесткими, точно хвоя.

Еще полчаса, и вот они на самой оконечности косы. Под ними прибой гремел не слабей, чем пушки в морском бою, и мелькание белой пены просматривалось чередой к югозападу отсюда, где бежал вдоль берега второй риф. Здесь пытался пробиться погибший корабль, ища укрытия от ветра, но ветер успел этому помешать.

– Веревку, – проговорил Рол. – Кто захватил веревку? Один из высадившихся стал развивать моток однодюймовой веревки, который нес вокруг плеча.

– Уж не собираешься ли ты спускаться? – спросил Крид.

– Собираюсь. Спустите меня, и я осмотрюсь.

– Ничто не могло спастись у этих скал.

– Если бы мой корабль разбился и моих матросов унесло в море, я надеялся бы, что любые, такие же, как мы, моряки сделают больше, чем станут ломать надо мной руки с безопасного расстояния.

Крепко обвязанного под мышками, его принялись спускать мимо скального обрыва. Не такого уж гладкого, Ролу удалось найти опору для ног. По мере спуска буруны ревели все громче. Когда он спустился примерно на десять фатомов, оказалось, что веревки больше не хватает. Он развязал свой конец, обвил им тяжелый камень и начал карабкаться последние несколько ярдов, получая в лицо залпы холодных соленых брызг. Элиас был прав. Ничего. Ни щепочки. Жестокие волны очистили камень от любых останков кораблекрушения. Он зря тратил время.

Но нет, чтото едва шевелится в белизне бурунов. Большое и блестящее. Если бы не ночное зрение, Рол этого не разглядел бы. Не человек. Наверное, выбросило какуюнибудь большую рыбу. Рол подвигался все ближе, пока волны не промочили насквозь его одежду, а пена не заклокотала вокруг колен.

Моргнули два зеленых огонька, наблюдая за ним. Ему показалось, что в реве моря он разобрал голос. Вздрогнув, он стал карабкаться и скользить по черным камням, смахивая морскую воду с глаз. Не человек, но нечто, подобное человеку, крупнее, чем мог бы быть любой из людей. Неведомо что воздело руку, белопенный водоворот окружил его, пытаясь оторвать от скалы. На глазах Рола зеленые огоньки исчезли, скрытые бурунами. Он двинулся дальше, вода ударила его по голове и плечам, бросив навзничь на камни. Он прильнул к ним, дожидаясь, пока волна не отступит, ощущая вкус крови. Когда он смог взглянуть, неведомо что опять выбралось из воды. Оно было в фатоме отсюда, не более, на его лице, ибо у него, правду сказать, имелось лицо, поблескивали два огромных клыка, а изумрудный свет в глазах то вспыхивал, то пропадал, как обычно при мигании.

– Дай мне твою проклятущую руку, ну дай же! – Голос прозвучал хрипло и надсадно, но глубоко, точно из колодца.

Рол протянул руку, и ее немедленно охватила чудовищная лапища. Затем оба опустили головы, ибо на них налетела новая волна. Когда она ушла, неведомо что судорожно скакнуло вверх по скале, и Рол что есть мочи упер подошвы в камень, таща диковинную тварь. Ее ноги пружинили, и слышно было, как скребут скользкий камень когти. Когда Рол испугался, что сейчас его руку вырвет из плеча, одна нога спасаемого нашла опору, и жуткая хватка ослабела. Неведомо что с удовольствием выпрямилось в полный рост и шлепнулось спиной о склизкий камень. Они лежали рядышком и наблюдали, как гигантский бурун несется на них, белогривый и щедрый яростью. Затем как один вскочили и полезли вверх. Волна бессильно зачавкала у их ног и удалилась, гремя по гальке и камням. Спасенная Ролом тварь села, тяжело дыша. По всему ее громадному телу виднелись ссадины и признаки переломов, кровь темно сияла в звездном свете.