Елена Малиновская - Летопись безумных дней

– Но почему? – чуть было не зарыдала я от такой несправедливости. – Тебе-то я чем успела насолить?

– Ты главная моя помеха на пути к престолу, – ответил он. – И я убью тебя до того, как ты вновь попытаешься исполнить пророчество. Меньше слов – больше дела.

Из посоха, который мерзавец направил на меня, вылетел целый сноп ярко-красных искр. Я зажмурилась, зная, что в следующий миг окунусь в черную бездну невыносимой боли, которая сплющит внутренности в один кровавый блин и превратит меня в скулящее подобие человека. И вдруг услышала ругань Старца. Это несколько удивило меня, и я осторожно приоткрыла один глаз, а затем распахнула оба, наслаждаясь небывалым зрелищем. Старикашка замысловато выражался, вновь и вновь стукая посохом об пол. Что-то явно пошло вопреки плану, потому как грозное оружие в его руках отказывалось повиноваться, на время прикинувшись обыкновенной деревяшкой. Я не выдержала и хихикнула. Уж очень глупо выглядел могущественный Верховный Старец, грязно ругающийся и потрясающий кулаками.

– Тварь, – заметив мое веселье, разозлился старик. – Я убью тебя и так. А с предателем разберусь самолично.

Откинув ставший бесполезным посох в сторону, Верховный Старец на удивление резво подскочил к стойке с оружием и вытянул длинную саблю.

– Защищайся! – крикнул он, оборачиваясь ко мне. Только сейчас я заметила, что до сих пор сжимаю в потных от волнения ручонках злополучный меч. Что еще оставалось делать? Я освободила его из ножен и приготовилась дать, по всей видимости, последний бой в моей жизни.

На этот раз я не лезла на рожон. Напротив, понимая, что шансов остаться в живых у меня минимум, старалась протянуть время до прибытия помощи. Не будет же Мер-док у императора вечно. Поэтому я, для порядка обменявшись с противником парой пустяковых ударов, принялась всячески уходить от схватки. Проще говоря – метаться по всем углам зала. Даже пару раз запустила в старика подвернувшимися под руку предметами. А что? Хочешь жить – умей вертеться. И быстро бегать.

– Дерись как положено, трусливая сволочь! – не выдержав, заорал старик, пытаясь в очередной раз заставить меня скрестить с ним клинки.

Зря он так сказал, если честно. Я почему-то очень сильно разозлилась на него за эти слова. Нет, не на «трусливую». Это как раз полная правда. Обиделась я на «сволочь». Да кто он такой, чтобы так обзываться? Можно подумать, благородный рыцарь в белых доспехах.

Бешенство застлало красной пеленой зрение. Бешенство, от которого хотелось завыть по-звериному, вцепиться в горло противнику, и кромсать, и рвать нежную плоть клыками, упиваясь железным привкусом чужой крови на нёбе. Наверное, в моих глазах отразилось внезапно нахлынувшее безумие, потому что старик поперхнулся и попятился. Я холодно усмехнулась и шагнула вперед, выпуская наружу ярость. Больше ничего не помню. К счастью, наверное.

Очнулась я только тогда, когда тело мерзавца уже остывало подле моих ног, насквозь пронзенное мечом. Дико болела до волдырей сожженная кожа под браслетом, рука онемела от потока энергии, идущей в лезвие. Казалось, что рукоять оружия пульсирует в ладони, наполняясь неведомой силой.

– Покойся с миром, – прошептала я в мертвые, остекленевшие глаза Верховного Старца. – Я не буду по тебе скучать.

Потом, пошатываясь, с трудом поднялась с колен и с усилием выдернула меч из страшной колотой раны. К горлу привычно подкатила тошнота, когда я увидела бурые сгустки крови на клинке.

Отойдя в сторону, я грузно опустилась на пол, закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Кто-то неслышно подошел и присел рядом, успокаивающе приобняв меня за плечи. Я, всхлипнув, покосилась на неожиданного утешителя. Им оказался Мердок, который смотрел на меня с сочувствием и каким-то едва заметным сожалением.

– С тобой все в порядке? – тихо поинтересовался он.

– Нет, – покачала я головой. – Я только что убила человека. И, что самое ужасное, мне это понравилось.

Мердок никак не прореагировал на мое признание, лишь притянул ближе к себе. Я уткнулась лицом в дорогой шелк его рубашки и наконец-то дала выход эмоциям, разрыдавшись в полную силу.

Спустя некоторое время я, с красными заплаканными глазами и окончательно опухшим лицом, сидела в кабинете у Мердока, изредка шмыгая носом и терпеливо дожидаясь, когда мне закончат мазать обожженную руку на редкость вонючей желеобразной субстанцией. Боевые раны обрабатывала Лионора, которая, к моему огромному облегчению, практически не пострадала. Точнее, пострадала, но Хранитель лично наложил на нее пару-тройку лечебных заклинаний, поэтому девушка уже была в полном порядке. Чего нельзя было сказать обо мне.

– Да ладно тебе, – вполголоса успокаивала меня Лионора. – Подумаешь. В первый раз, что ли, убиваешь.

– Представь себе, в первый, – возмутилась я, от негодования даже подпрыгнув. – Мне теперь во сне этот старик являться будет. В кошмарах. Придет в полночь и завоет: «За что ты меня убила?» Точно энурез начнется.

– А что это такое? – спросила девушка, заканчивая накладывать повязку.

– Неважно, – не стала я углубляться в толкование медицинской терминологии. – А у Старца ведь еще и друзей, наверное, до кучи. И родственников тоже. Как придут надо мной вендетту чинить.

– Наверное, ты и вправду сильно пострадала, – осторожно заметила Лионора. – Но я вдруг перестала понимать смысл твоих речей. Ничего, сейчас Мердок вернется, он тебя быстро успокоит.

Словно в ответ на ее слова тихонько скрипнула дверь, и в комнату вошел начальник Управления. Он важно прошествовал на свое место, в очередной раз печально вздохнув при виде дыры, украшающей теперь стену.

– Лионора, оставь нас, пожалуйста, – вполголоса попросил Мердок, усаживаясь в кресло. – Ты на сегодня свободна. Более того, вполне заслужила три дня отгулов и личную благодарность от меня. Единственная просьба – не распространяйся особо о происшедшем в Управлении.

– Не распространяться особо или не распространяться вообще? – уточнила девушка.

– Вообще, – жестко пояснил маг. – Наслаждайся незапланированным отпуском. Когда понадобишься, тебя вызовут.

Лионора ободряюще улыбнулась мне и ушла. А я перевела взгляд на Мердока.

– Ты успокоилась? – спросил меня Хранитель.

– Нет, – с вызовом ответила я. – И вообще, любая нормальная девушка изредка имеет право на истерику.

– А тебя никто и не ограничивает в этом праве, – пожал он плечами. – Просто я раздумываю, в состоянии ли ты сейчас выслушать меня. Или отложить наш разговор на более позднее время.

– Выкладывай, – устало сказала я. – Вряд ли тебе под силу будет вывести меня из равновесия. Потому как я в него и не возвращалась.