Александр Мазин - Паника-upgrade. Брат Бога

– Если что-то пойдет не так, лейтенант, – не строй из себя героя. Плюнь на все, собери людей, сколько сможешь, – и беги! Это, лейтенант, мой неофициальный приказ. Может случиться так, что я сам не успею его отдать.

– Всё так скверно, полковник? – спросил Веерховен, слегка отодвигаясь: изо рта Реймана здорово воняло чесноком.

– Объективно – нет. Но чутье старого разведчика, – Рейман усмехнулся, – говорит мне: «Ты в большой жопе, Ленарт!»

Снаружи раздались шаги, и полковник резким движением выпрямился. Вошел Бичим, поглядел на офицеров, без лишних слов откупорил пиво и поставил по банке перед каждым. Третью сержант оставил себе.

– Бичим, – сказал полковник. – М'Батт не появился?

– Нет, сэр!

– Мой следопыт пропал этой ночью, – сообщил Рейман Рихарду. – Это – один из косвенных фактов, подтверждающих то, что я сказал. Сержант! Что говорят солдаты о ночной стычке?

– Солдаты? – Бичим чуть шевельнул покатыми плечами. – Разное, сэр. Нас побили. Но только дьявол знает, каким образом. Мы почти прижали их к берегу и…– сержант выругался. – Извините, сэр! Непонятно, сэр! Они ушли, но оставили оружие!

– Оружие? – встрепенулся Веерховен.

– «Ли Энфилд 303», английская игрушка. С двухсот шагов слона посадит на задницу. Еще автоматы – из наших, и вот этот нож!

Сержант положил на стол здоровенный нож с потертой рукоятью.

– «Золинген», – пояснил Рейман. – Работа ваших соотечественников, лейтенант. Старый, но очень хорош. Его хозяин понимал толк в железе…

Полковник взял нож, повертел в руках. Это нож был ему знаком. Рейман точно его где-то видел… Но где?

– Продолжай, Бичим!

– Это всё, сэр! Если не считать того, что пропали М'Батт и Табеле! Мы не нашли их тела!

– Кто такой Табеле?– спросил Веерховен.

– Мой капрал, – ответил Бичим. – Сэр, мне не нравится, что они бросили оружие. Я уверен, что…

– Довольно, Бичим. Что вы об этом думаете, лейтенант?

– Может, им пришлось уходить морем?

– Они не бросили бы оружие, сэр! Это исключено!

– Сержант, лодка, на которой прибыли вчерашние диверсанты, – на месте?

– Да, сэр!

– Ее осмотрели?

– Нет, сэр! Она слишком мала, чтобы трое мужчин остались незамеченными. – Сержант осклабился. – Но капитан Мубарик сказал, что лодка – неплохая приманка.

– Правильно сказал. А как насчет следов?

– Мы не сумели их выследить. Без М'Батта.

– Да, парень был просто незаменим, – огорченно произнес Рейман. – Впрочем, и я кое-что умею. Принесите еще пива, сержант.

– Можешь на него положиться! – сказал полковник Веерховену, когда Бичим вышел. – И он подскажет, кто из солдат – понадежней.

– Полковник, так ли необходимо, чтобы вы лично возглавили этот рейд? – спросил Веерховен.

– Да! – твердо сказал Рейман. – Капитан Мубарик – хороший офицер. Но если мы угодим в переплет, я хочу быть там. Может, это даст нам лишний шанс.

– Я приму это к сведению, сэр!

– Примите. Но не забудьте главное, лейтенант… – Полковник поднял указательный палец. – Без геройства!

Тенгиз услышал знакомое постукивание по твердой земле коридора, а потом скрип песка. Ноздри его уловили терпкий аромат (цветы? пряности? мускус?), непередаваемый запах Древней. Шуршание песка прекратилось. Тенгиз непроизвольно глотнул: Древняя стояла рядом. Тенгиз закрыл глаза. Что без толку таращиться в темноту? Он попытался представить себе ту, что стояла в каком-нибудь шаге от него. Это оказалось совсем нетрудно. Тенгиз «видел» снизу (ведь он – сидел) бледное, сужающееся к подбородку лицо, светлые волосы, рассыпанные по широким прямым плечам, крупные, широко расставленные груди, крутые изгибы тела: к талии и от талии – к бедрам. Он «видел» чуть выставленный вперед живот с натянувшимися под гладкой атласной кожей длинными твердыми мышцами. Тенгиз представил, как Древняя наклоняется вперед, протягивая руку к его голове…

Шелковистые волосы коснулись лица молодого человека. Ладонь Древней оперлась на его плечо, а затем что-то горячее и мягкое опустилось на его согнутое колено, что-то тяжелое, вдавившее его ногу в песок.

Подошвой же второй ноги Тенгиз ощутил нечто похожее на спинку персидской кошки – покрытую мягким пухом голень Древней.

Запах ее тела стал густым, как патока.

– Как тебя зовут? – спросил молодой человек, не слишком рассчитывая на ответ.

– Ласкающий Ветер.

Низкий вибрирующий голос. Глубокое чувственное контральто. Даже спустя несколько секунд казалось, что отпечаток этого звука хранится темнотой.

«Ласкающий Ветер», – вспомнил Тенгиз. Да, именно так назвал ее Анк. Брат…

– Ешь!

Рука Древней нашла руку Тенгиза и вложила в нее жирный ком размером с голову младенца. Довольно увесистый ком.

Тенгиз вдруг ощутил зверский голод. Он жадно вонзил зубы в липкую вязкую массу… и вкус оказался выше всяких похвал. Жирная, пряная, сладко-соленая, сочная – пища, казалось, таяла во рту. Настоящая кулинарная симфония! Шедевр, посрамляющий даже изыски китайской кухни.

Тенгизу удалось угадать лишь немногие «инструменты» этого «оркестра»: орех, морские водоросли, мед… И он сам не заметил, как проглотил последний кусочек.

Ласкающий Ветер поймала руки Тенгиза и, наклонясь, принялась вылизывать его пальцы быстрым язычком.

Долго, тщательно. Покончив с руками, обхватила, прикрыв ладонями уши, голову Тенгиза, подтянула к себе поближе и облизала его липко-пряные от чудной, восхитительной пищи губы и подбородок.

Тенгиз не противился. Он погрузился в состояние блаженной покорности. Только глуповато улыбался, когда порхающий мокрый язычок обегал контур его припухших губ.

Да, большой мир сузился до ничтожной норки в бархатной темноте.

И Ласкающий Ветер заполнила эту норку целиком. За ней не было ничего. Совершенно ничего. Он даже ничего не слышал, кроме шороха прижатых к ушам ладоней.

Пальцы Древней, зарывшись в волосы, переползли на затылок Тенгиза, сжали его слегка, потянули вниз. Твердый сосок коснулся губ Тенгиза, приоткрытых, еще ощущающих скользящие прикосновения быстрого язычка. Твердый, чуть-чуть шершавый сосок протолкнулся между зубами, и горячая струйка молока обрызгала язык. Тенгиз сделал вынужденный глоток, еще один… И присосался к груди Древней, как настоящий младенец. Молоко было так же восхитительно, как и сама Ласкающий Ветер.

И так же оригинально. Тенгиз пил то из одной, то из другой груди, а пальчики Древней гладили его колючие от отросшей щетины щеки с такой нежностью, словно вместо колючих волосков под ними был китайский шелк.

Сладкий ручеек иссяк, Тенгиз откинул голову назад… и затылок коснулся песка. Он сам не заметил, как оказался лежащим навзничь. Древняя с воркующим горловым звуком разлеглась на нем – огромная довольная кошка, – прижалась к Тенгизу всем обжигающе горячим телом, заставила почувствовать каждый кусочек своей кожи. И каждый кусочек кожи Тенгиза впитал всю силу ее желания. Пальцы Тенгиза вонзились в упругость напрягшихся ягодиц Древней. Он стиснул их, не думая о том, что может причинить боль. Нет, он даже хотел причинить боль!