Алексей Бессонов - Слон для герцогини

– Слона? – вздохнул дракон. – Э, нет, парни, годы уж не те. Да и даже если б я его поднял – толку? Донести до дворца я все равно не смогу, а как, спрашивается, мы поведем слона по городу?

Жирохвост усиленно зачесался.

– В общем-то есть идея, – сообщил он после некоторого размышления. – Причем действовать нам придется очень слаженно, иначе дело не выгорит. А вот вам, маркграф, во время операции лучше посидеть на скамеечке перед фонтанчиком. Нечего вам туда лезть – а то кто знает…

…Через четверть часа Толстопузик, посланный разведать обстановку, вернулся с докладом: так как до представления еще далеко, обслуга пьяна и спит, вокруг шатра не видно решительно ни одного протрузийца. Сунув котов в карманы жилетки, Шон прокрался к шатру и осторожно влез вовнутрь – для этого ему пришлось распластаться по грунту, что не так-то просто для дракона его лет, но все обошлось без особых происшествий, лишь взвизгнул во сне начальник бабуинов.

– Толстопуз! – позвал Жирохвост, выбираясь из кармана. – Живо мне двух мышей, причем не душить, а принести к слонам живыми и здоровыми, понял! Мышей тут у них море, я за километр чую…

Юный ученик кивнул и стремглав бросился исполнять поручение. Жирохвост тем временем привел Шона к вольеру со слонами. Завидев дракона, слон герцогини отшатнулся в сторону и немедленно разбудил своих стражей. Те вскочили на ноги и повернулись к незваным гостям, рассерженно хрипя и выкрикивая угрозы на незнакомом языке.

– Щазз, ребята, – пообещал им Жирохвост. – Минутку… и весь ваш гнев, я полагаю, сойдет на нет!

– Точно он, – прищурился Шон, разглядывая ожерелье на шее слона. – Эй, хлопчик, это ты у нас из герцогининой слонюшни будешь?

– Я, – пролепетал слон, отшатываясь в сторону. – А ты кто?

– Потом узнаешь, – хмыкнул Шон и, напрягшись, выломал замок на дверце вольера.

Слоны-охранники ринулись было наружу, но неожиданно перед дверцей возник тяжело дышащий Толстопузик с парой трепыхающихся мышей в зубах.

– Туда! – рявкнул Жирохвост, и мыши полетели в вольер.

В вольере начался переполох. Визжа, протрузийские слоны прижались задницами к противоположной его стенке; вольер зашатался, однако Шон, не обращая ни малейшего внимания на происходящее, ухватил похищенного слона за хобот и выволок его наружу.

– Поехали! – крикнул Жирохвост, взлетая слону на шею.

Весь дрожа, герцогский слон двинулся по проходу. Вот рядом с ним зарычал проснувшийся тигр – но немало раззадоренный происходящим Шон мастерски дыхнул на него перегаром, и зловещий хищник, жалобно мявкнув, свалился на пол своей клетки в глубокой алкогольной коме. Подведя слона к стенке шатра, дракон взмахнул рукой, с треском разодрав брезент до самого купола, вследствие чего похищенный протрузийскими циркачами слон оказался на свободе.

– Живее! – вскричал Жирохвост, вполне освоившийся уже в роли слоновожатого. – Туда, к фонтану!

За их спинами все еще плескался приглушенный шатром жалобный крик.

Едва завидев слона с ожерельем на шее, маркграф Шизелло бросился к нему навстречу, спеша осмотреть заветное украшение.

– Так и есть! – завопил он, потерев пальцами крупный синий камень с золотой точкой посередине. – Это он, амулет! Я знал, я так и знал! Вот оно! Вот что значит университетское образование! Мы победили, друзья!

– Еще нет, – нервно озираясь по сторонам, возразил Шон. – Вяжите слона за хобот к Пупырю, и валим отсюда. Кажись, циркачи уже проснулись и вот-вот будут здесь, а мне совершенно не светит объясняться со столичными полицейскими!

После короткого размышления Шизелло был вынужден признать его правоту. Все еще испуганного слона привязали к хвосту Пупыря, и наши детективы споро двинулись в сторону дворца. Преследовать их никто не решился.

Обыватели, едущие по проспекту Умозрения, решили, что идет плановая репетиция завтрашнего юбилейного парада – защелкали многочисленные камеры, один особо одаренный фотограф попытался даже сунуть объектив слону под хвост, однако был остановлен гневным выкриком Шона, кружившего над процессией, после чего обстановка нормализовалась.

На КПП дворца появление краденого слона вызвало всеобщий ступор. Дежурный начальник стражи дважды пытался дозвониться его светлости, но от волнения все время ронял трубку, так что звонить пришлось его помощнику, принявшему с утра несколько меньше. Тем временем Шизелло набирал номер столичного полицейского управления. Сперва, как обычно, его никто не хотел слушать, но упоминание имени комиссара Горгонского произвело требуемый эффект, и в сторону странствующего протрузийского цирка выслали усиленный наряд во главе со следователем. Где находился сам комиссар, никто в полиции не знал – очевидно, тот выслеживал мифическую секту слоноедов.

Пока Шизелло ругался с диспетчерами полицейского управления, а Шон развязывал тугой узел на хвосте Пупыря, радостная весть все же достигла юбиляра, и его светлость примчался на КПП в сопровождении поднятого с постели барона Кирфельда и немалого числа свитских секретарей.

– О, мой слон! – возопил он, обнимая несчастного за хобот. – О, как счастлива будет герцогиня!

Офицеры стражи, стараясь дышать как можно дальше в сторону, вытянулись во фрунт, но на них никто не обращал внимания.

– Мой дорогой Шизелло! – перестав лобзать слона, обратился герцог к нашему ученому. – Клянусь, вы достойны наивысшей из возможных похвал! Завтра же я лично произведу вас в рыцари с присвоением почетного титула… блин, какой бы титул придумать по этому поводу?

– Почетного слоноспасителя, – тихонько подсказал один из секретарей, в то время как остальные усердно скрипели перьями, записывая речи любимого повелителя.

– Да, именно так! Я произведу вас в почетные слоноспасители нашего герцогства!

– Ваш верный слуга, – и Шизелло, сорвав с головы шляпу, отвесил изящнейший поклон. – Однако ж позволю себе заметить, что награды достоин отнюдь не только я, а и мои друзья и соратники, без мужества и тактических талантов которых мне одному нипочем не удалось бы вызволить несчастного слона из гнусного плена!

– Как так? – удивился герцог.

И Шизелло рассказал ему всю историю в деталях, нисколько не фантазируя и не стремясь, тем более, выгородить свою, пусть и значительную, роль в этом деле. Нахмурясь, герцог хлопнул себя перчаткой по животу и молвил:

– Что ж, тогда награды достойны действительно все!

После чего снова полез целоваться, сперва с Шоном и Шизелло, а потом и со всеми остальными, включая очень смущенного начальника стражи.

Наутро состоялся парад, причем Шон, украшенный золотисто-голубыми лентами и с саблей на боку, летел над головой процессии в качестве почетного воздушного прикрытия, а после парада началось награждение. Каждый получил по заслугам. Маркграф Шизелло стал рыцарем ордена Серебряной Ежедневной Вазы и единственным в герцогстве носителем титула Почетного Слоноспасителя, Шон, помимо упомянутой уже сабли обрел пожизненный вид на жительство с правом занимать офицерские должности в Военно-воздушных силах и пожарной охране, коты же, без участия которых дело решительно не могло состояться, по медали. Жирохвосту торжественно вручили Большую Золотую медаль «За службу», Толстопузик, сообразно чину, получил Серебряную «За прыткость». Даже Пупырь и тот удостоился позолоченной уздечки из рук самой герцогини.