Владимир Савченко - Пассажир Седьмого Класса

– Словом, я получил строгое, очень строгое предупреждение о служебном несоответствии,- закончил Мегре, прикладывая смоченный под краном платок сначала к правому глазу, потом к левому.- Если не установим и не устраним причины исчезновений выразительных сутей, то не только кружочек вокруг

Солнечной, о котором я вам говорил, но и меня отставят и оставят здесь таким, каков я есть, без права пси-полетов.

– А не пошли бы они к…,- в сердцах сказал Звездарик.- Главное, все пугают, все давят. Как будто это так просто! И для вас нашли наказание: землянином, оставят. Конечно, постараемся исполнить, что в наших силах, о чем разговор!

Ну, а не выйдет - тоже не катастрофа: проживем и без пси-транспортировок. И для вас не беда, Порфирий Петрович, при ваших знаниях и способностях без дела не засидитесь. Да мы еще женим вас!

Мегре улыбнулся.

По правде сказать, его тоже не слишком пугала перспектива остаться на Земле, в белковом теле,- прижился. Он, агент ГУ, переменивший такое множество мест, сред обитания и тел, что уже забыл о первоначальном облике, нашел на этой планете что-то, чего не знал прежде.

Рассудком он понимал, что это "нечто" протекает от чрезмерного, самоусиливающегося богатства телесных ощущений белковой ткани и свойства ее переводить все в "приятное" или "неприятное"- благодаря чему тело оказывается как бы маленькой вселенной человека, а на восприятие и осмысление подлинной Вселенной ни чувств, ни сил почти не остается. Он понимал, что с галактической точки зрения это предосудительно: замыкаться в малом мирке своих переживаний, куцых забот, в круговерти своей среды; людям

Земли, конечно же, надо подниматься над этим, освобождаться, приобщаться к

Единому, к Галактике… Ну, а ему-то, вселенскому бродяге, наприобщавшемуся досыта,- почему бы и вправду не осесть здесь? Жить с людьми, понимая их двойственной мыслью - земной, развившейся из ощущений, и галактической.

Слиться с их природой и ноосферой, впитывать ее воздействия кожей, глазами, ушами, носом, языком, усилием мышц. А то и вправду - жениться?

Комиссар вспомнил о ночи с Лили, вздохнул.

– Ладно,- сказал он,- погорим, тогда видно будет. Но прежде давайте сделаем все, чтобы как-нибудь не погореть. Служба есть служба.

И они принялись делать все. Спецкостюмы, пневморанцы, постоянное патрулирование, контроль над антеннами и пультовыми входами в Кимерсвилькую

(пси)-ВМ - это еще было так, техника. Но сверх того сотрудники ОБХС прошли курс знакомства с пси-машиной под руководством самого академика X. X. Казе.

Для лекций Христиан Христофорович воплощался в пожилого, крепко сложенного гражданина с рыжей бородой, усами и волосатостью на груди, одевался в шорты и тапочки, развешивал на "стене плача" схемы, диаграммы, таблицы, водил по ним указкой и излагал предмет рявкающим баском. Потом принимал зачет. (Вася в первый раз от сознания, что его спрашивает академик, да еще и кристаллоид, настолько оторопел, что, хоть и знал, не мог слова молвить.) Затем была и практика: "студенты" оставляли свои тела, отправлялись в сутях в пси-машину в сопровождении сути X. X. Казе, блуждали от ЗУ к ЗУ по каналам связи, изучали работу блоков дифференцирования, наблюдали прохождение пси-сутей от пультов к антеннам и обратно, даже переключали сами разные схемы управления… И поняли, в частности, что знающая машину и достаточно сильная пси-личность может, оказывается, перемещаться и действовать в ней весьма свободно.

Мегре помог Васе надеть и закрепить -пневморанец, после чего они вместе взмыли на пятидесятиметровую высоту, зависли - Долгопол повыше, комиссар пониже - и, сориентировавшись, устремились туда, где над крышами маячила фигура Звездарика. Догнали, пошли самолетным звеном: Мегре слева от начальника отдела, Вася справа.

Донор, видимо, не предусмотрел, что его обнаружат с воздуха, и допустил тактическую ошибку. Вместо того, чтобы нырнуть в ближайшую подворотню, а там дворами, дворами - и был таков, он добежал до пожарной лестницы пятиэтажного дома, уцепился, подтянулся и полез по ней на крышу. Шум реактивных детективов он, вероятно, принял за звуки двигателей самолетов в вышине.

Выбрался на крышу, быстро огляделся, заметил чердачное окно и двинулся к нему. Но тут между ним и окном, громыхнув ногами по железу, опустился Семен

Семенович. Донор метнулся обратно, но, отрезая ему путь к пожарной лестнице, с неба низверглись Долгопол и Мегре.

– Доброе утро, Спиридон Яклич! - улыбнулся ему Звездарик.

– Привет циркачам! - огрызнулся Спиря, и, наклонясь вперед, побежал по коньку крыши.

В воздухе преследователи были короли, но в гонке по крыше преимущество оказалось явно на стороне легко снаряженного Донора. Он - где бегом, где на четвереньках - устремился к месту, где крыша подходила близко к стене соседней двенадцатиэтажки: там тоже висела пожарная лестница. Долгопол сгоряча побежал за ним, но покачнулся на наклонной плоскости, едва не загремел вниз - ранец весил килограммов сорок и поднимал центр тяжести.

Звездарик и комиссар даже и не пытались преследовать, стояли, смотрели, как

Спиря с разбегу бесстрашно прыгнул на лестницу, уцепился и заспешил вверх по железным ступеням.

– Стой, стрелять буду! - для острастки крикнул Вася.

– Не обращайте внимания, Спиридон Яклич, не пугайтесь, он шутит! - вмешался начальник отдела.- Это он у нас так шутит. не будем мы стрелять, вы нам живой нужны, целенький. Упражняйтесь на здоровье!.. Ну вот, а теперь и мы,- закончил он, увидев, что Спиря одолевает последний пролет, включил ранец.

На плоской, залитой битумом крыше дома-башни они оказались почти одновременно с преследуемым, пошли на него шеренгой. Донор метнулся к одному краю крыши, заклянул вниз, метнулся к другому, тоже заглянул, побежал к третьему.

– Да высоко здесь с любой стороны, Спиридон Яковлевич, миленький,- нежно сказал Звездарик, доставая наручники.- Давайте лапочки-то ваши.

– Фиг тебе, а не лапочки! - и Спиря, разбежавшись, махнул с крыши вниз.

Будто в воду.

Долгопол ахнул, побледнел. Мегре выдвинул антенну карманной рации, сказал:

"Витольд, внимание!" Начальник отдела подбежал к краю, следил, как

Математикопуло по параболе приближался к земле: перекрутился в воздухе раз, другой - и пластом, всей спиной грянулся на лужайку по ту сторону парковой ограды; дом этой стороной подходил к ней. Донесся чавкающий звук удара.

Спиря и не дернулся, застыл с раскинутыми руками и ногами.

– Удачно, - молвил Семен Семенович,- не зря разбегался. Он повернулся к комиссару:

– Что Витольд?

– Молчит,- недоуменно ответил тот.

– Как молчит?- начотдела подошел, взял рацию.- Адамыч, ну что?

– Ничего,- после паузы сообщил тот.- Ни по одной антенне сути не проходили.