Робин Миллер - Книга Атруса

Несмотря на то что на обложке значатся только наши имена, было бы несправедливо утверждать, что эту книгу мы написали сами – слишком уж много других людей принимали в этом участие.

Прежде всего мы хотели бы поблагодарить Ричарда ван дер Венда – его вклад в создание повести и творческий процесс был равнозначен нашему.

Благодарим Райана Миллера за первую книгу – он создал основу, на которой мы смогли строить работу.

Кроме того, благодарим Джона Биггса, Криса Брэндкемпа, Марка Дефореста, Бонни Макдау-элл, Бет Миллер, Джоша Штауба и РичардаУотсона – за информацию.

И наконец, спасибо Брайану Дефиоре, нашему редактору, и Дэвиду Уингроуву – за осуществление невозможного.

Особую благодарность мы приносим поклонникам «Миста», которые долго ждали появления этой книги и помогли свершиться этому событию. Мы надеемся, что, прояснив многое, она вызовет еще больше вопросов.

Подошвы Гена тяжело впечатывались в землю вокруг крошечного пруда, вдавливая в грязь сочную зелень рассады. В дальнем конце сада под узким каменистым выступом он вырыл неглубокую могилу. А когда предрассветные тени лениво поползли по песку, он опустил в могилу тело молодой женщины. На светлых одеждах Гена темнела ее кровь.

Сверху, со ступеней расщелины, за ним наблюдала Анна, измученная бессонной ночью. Она сделала все, что смогла, но болезнь терзала женщину несколько месяцев подряд, а родовые муки лишили ее остатков сил. Она умерла со вздохом облегчения.

И сейчас, в утренней тишине, Анна еще слышала горестные вопли Гена и его брань, обращенную к ней. Это она была виновата. Во всем виновата только она одна!

Такое уже бывало. Так случалось всегда.

Закопав останки, Ген обернулся и взглянул на Анну холодным, пронизывающим взглядом. А ведь ему было только девятнадцать лет. Всего-навсего девятнадцать…

– Ты останешься? – устало спросила Анна.

В ответ он резко замотал головой, воинственно прошагал по саду. Анна наблюдала за ним. В душе она понимала, что не в силах негодовать по поводу его слов и поступков. Она знала, что значит потерять цель всей жизни, ее смысл…

Бросив взгляд на свои перепачканные руки, Анна медленно покачала головой. Почему в иные минуты она чувствовала себя совсем беспомощной?

Но Анна знала: Ген явился сюда только потому, что ему больше не к кому было обратиться. Он не хотел приходить – отчаяние побудило его свернуть с пути. Узнав, что его жена тяжело больна, он вспомнил мать, ее дар целительницы. Однако было уже слишком поздно.

Анна вскинула голову, услышав плач ребенка. Она встала, поднялась по узким ступеням и, обогнув каменный выступ, вошла в дом. Ребенок находился в глубине маленькой спальни. Когда Анна подошла к колыбели, он зашелся в плаче.

Несколько мгновений она стояла, глядя в светло-голубые глаза ребенка, а потом взяла его на руки и прижала к себе.

– Бедный мой малыш, – прошептала она, целуя ребенка. – Бедняжка…

Выйдя из дома с ребенком на руках, она остановилась у перил и смотрела, как Ген споласкивает руки в пруду. Она видела, как грязь с его рук попадает в пруд, как становится мутной драгоценная влага. Беспечность Гена рассердила Анну. Ген всегда был таким. Но промолчала, зная, что сейчас не время говорить об этом.

– Хочешь, я соберу малыша в дорогу? Ген не ответил, и Анна подумала, что он не расслышал ее, но когда собралась повторить вопрос, он повернулся и взглянул на нее в упор.

– Оставь его у себя. Если не выживет, похорони рядом с матерью. Но ко мне не приставай. Ты спасла его, ты за ним и присмотришь.

Анна в гневе протянула ему ребенка.

– Это же твой сын, Ген. Твой сын! Ты в ответе за него. Так устроен мир.

Ген отвернулся.

Анна прижала к себе малыша, и тот вновь расплакался. Ген протопал по грязи и быстро поднялся по ступеням, грубо оттолкнув мать с дороги, чтобы войти в комнаты. Спустя минуту он вышел в линзах, поднятых на лоб. Взглянув на него, Анна заметила, что он без плаща.

– Твой плащ, Ген… Тебе понадобится плащ.

Он отвернулся, глядя на жерло вулкана, еле заметное с того места, где они стояли.

– Пусть останется здесь, – решил он, скользнув взглядом по ее лицу. – Больше он мне не нужен.

Эти слова испугали Анну, заставляя гадать, не лишился ли Ген рассудка. Она перевела взгляд на ребенка. Анна надеялась, что перед уходом Ген хотя бы подержит его на руках.

Она шагнула к сыну, протягивая малыша, но Ген прошел мимо и ступил на подвесной мост. Не прошло и минуты, как он скрылся из виду.

– Но ведь ты не дал ему имени, – тихо проговорила Анна.

Пустынная местность в тени вулкана была сплошь покрыта разломами. В большой расщелине царила кромешная тьма. Случайный прохожий не обратил бы на нее внимания, если бы не одна странность – каменная стена высотой пять-шесть футов, окружающая трещину.

Вдруг из темноты показался человек в светлых одеждах.

Ничто не нарушало безмолвия, какое бывает лишь в пустынях. В прохладной тишине рассвета из горячего сердца вулкана поднимался пар, окутывая его едва заметной загадочной завесой. Анна наблюдала, как высокая светлая фигура взбирается по склону вулкана, как кружится вокруг нее пар, то густея, то вновь рассеиваясь. Толстые линзы придавали голове человека странную, но узнаваемую форму. Минуту он стоял, глядя вниз, на темную расщелину. Пробиваясь сквозь колышущиеся слои дыма, лучи солнца озаряли его фигуру. Затем с медлительностью призрака, который тает, не оставляя следа, человек повернулся и исчез.

Песчаные бури не пощадили скалу, и теперь ее узкий, тонкий гребень отбрасывал тысячи причудливых, застывших в неподвижности теней. Горный лик покрылся изображениями глаз и ртов, протянутых рук и склоненных голов, словно мириады необыкновенных и прекрасных существ вышли из темного укрытия разверстой утробы вулкана, чтобы навеки застыть под палящими лучами солнца.

Высоко над ними, в тени кромки кратера, лежал мальчик, глядя на океан песка, протянувшийся к горному плато в отдалении. Но огромнее, чем пески, было чистое голубое небо над ними.

Мальчик предусмотрительно укрылся от чужих взглядов купцов, которые остановили свой караван в миле отсюда, чтобы поприветствовать его бабку. Заплатанные, грязные одежды мальчика сливались с цветом пустыни, превращая его в одну из деталей ландшафта.