Марк Хелприн - Зимняя сказка

– Вы говорите, сугробы перегородили всю реку?

– Совершенно верно, – прокричал, борясь с ветром, господин Фтили.

– Такие же высокие, как окрестные холмы? – Да!

– А какая же у них высота?

– Тысяча футов! Нам придется карабкаться к их вершине, а потом съезжать вниз!

Они обогнули очередную излучину реки, за которой Гудзонские высоты казались скопищем белоснежных носорожьих рогов, и в следующее мгновение увидели перед собой перегораживавшую всю реку зловещую снежную стену, отдаленно походившую на современные небоскребы и в отличие от Рима выросшую всего за день. Она была необычайно крутой и имела высоту около тысячи футов. Над ее вершиной клубился густой туман.

– Я туда с этими санями точно не полезу, – пробормотал господин Фтили. – Я думал, она куда ниже, и про туман ничего не знал… – Он вновь обвел взглядом снежную стену. – Вы можете счесть меня малодушным человеком, но я не вправе забывать о госпоже Фтили и о моей маленькой Фелиции. Почему бы вам не вернуться назад и не пожить с нами до той поры, пока эта треклятая гора не растает? Если вы попытаетесь взобраться на нее, вы совершите роковую ошибку.

– Господин Фтили, – выпалила разгоряченная ездой на коньках Вирджиния. – Я не считаю вас малодушным человеком, я понимаю, что вы обязаны заботиться о госпоже Фтили и о Фелиции, и, конечно же, я не стала бы подвергать вас риску из-за какого-то багажа. Вы можете вернуться назад и прислать мне вещи после того, как начнет ходить буер. Что касается меня и Мартина, то мы попытаемся перебраться на ту сторону.

– Но, мисс! Вы потеряетесь в тумане, который клубится над вершиной! Если же вы поскользнетесь, вам не за что будет схватиться и вы в конце концов разобьетесь!

– Господин Фтили, – ответила Вирджиния с усмешкой, – меня эта гора нисколько не пугает. Я не буду бояться высоты, я не оступлюсь, и я перейду на ту сторону.

– Почему вы так уверены в себе? Откуда вам все это известно?

– Все очень просто. Я себя там уже видела.

– Вы что, уже успели там побывать? – ошарашенно спросил хозяин гостиницы.

– Конечно же нет.

– Стало быть, это всего лишь фантазии. Кошка полетела за птичкой и так далее.

– Нет-нет, это вовсе не фантазии! Я действительно все это видела! Кошки же летать не умеют!

– Как вы могли это видеть? Вы что, видели будущее?

– Да!

– Вы просто сошли с ума! – воскликнул господин Фтили гнусавым голосом. – Вы не можете увидеть будущего! Вы не можете предвидеть его! Такие как вы кончают психушкой! Поверьте, вас это не красит!

– Вы не правы, господин Фтили! – рассердилась Вирджиния не на шутку. – Меня это красит! Мир и без того полон похожих на вас улиток, которые боятся довериться своему сердцу. Вы хотите жить в мире, где альпинисты и акробаты погибают, где мосты рушатся, где прозорливых людей ждет горькая участь. Если бы все были такими как вы, мы до сих пор ходили бы в шкурах! Да-да, в шкурах! Возвращайтесь в свою гостиницу. Сварите себе манную кашу и приложите ко лбу что-нибудь холодное! Вы можете прислать мой багаж хоть весной, мы же с Мартином отправимся в город прямо сейчас!

С этими словами она отвернулась от хозяина гостиницы и принялась карабкаться на снежный склон, протаптывая в слежавшемся снегу частые ступеньки. Если бы она сорвалась со склона, она пробила бы лед подобно пушечному ядру, после чего ее бы уже никто и никогда не увидел. Но Вирджиния не оглядывалась назад, не теряла внимания и уверенно пробивала ступень за ступенью. Примерно через час она была уже возле самой вершины. Мартин мирно посапывал у нее за спиной. Далеко внизу бегал взад-вперед как муравей перепуганный, изумленный и чрезвычайно раздраженный господин Фтили. Вирджиния остановилась в пяти футах от вершины снежной стены. К несчастью, вершина здесь выдавалась вперед, и потому для того, чтобы перебраться через нее, Вирджинии пришлось бы отклониться назад, снег же здесь был рыхлым и не мог обеспечить надежной опоры. Она представила себе, как они с Мартином летят вниз, и тут же почувствовала, что руки ее стали слабеть. Она попыталась добиться противоположного эффекта и представила, как она уверенно взбирается на вершину, ни на миг не теряя равновесия. Вдохновленная этим зрелищем, Вирджиния не мешкая стала карабкаться вверх, пробивая пальцами глубокие лунки и раз за разом повторяя слово «давай». На миг зависнув над бездной, она преодолела снежный карниз и оказалась на туманной вершине снежной горы. Впоследствии Вирджиния вспоминала, что в этот самый миг она услышала чистое пение французского рожка в своем сердце. Ну а мистер Фтили увидел лишь, что ее поглотил туман.

В тот же миг Вирджинию попытались сбить с ног порывы ветра и снежные вихри, налетевшие на нее сразу со всех сторон. Преодолевая вершину снежного хребта, она скорее не шла, но вальсировала, взмывая в воздух вместе с вихрями, которые порой переворачивали ее вниз головой, но вслед за тем бережно ставили на ноги. В конце концов особенно учтивый и внимательный вихрь, заботясь прежде всего о Мартине, попросту вынес ее к подножью. Она поправила волосы и, сделав всего несколько шагов, вышла из белесого марева.

Ее взору предстал огромный город, от которого ее отделяло теперь всего пятьдесят миль.

То был совершенно иной мир – белый и безмолвный. Впрочем, безмолвие города являлось лишь кристаллом его бесчисленных шумов и звуков, сплавленных воедино расстоянием. Под густой синевой небес поднимались костяки небоскребов. От них исходили неслышные голоса, которые вдалеке сливались в белый шум, отдаленно напоминающий шум прибоя. Расстояние влияло и на свет. С необычайным постоянством город, стремившийся к будущему и вязнувший в прошлом, сигнализировал о своем существовании низким грозовым спектром.

Воздух здесь был таким же чистым, как и на озере Кохирайс, однако то и дело возникавшие в нем оптические линзы приводили к тому, что поросшие лесом берега, реки и горные кряжи то увеличивались, то уменьшались. Вирджиния обнаружила, что при желании могла бы рассмотреть открывавшиеся перед ней дали до малейших деталей. Однако больше всего ее привлекали движущиеся предметы. Увиденные отсюда, они подчинялись тем же странным законам, о которых сами они наверняка даже и не ведали. Корабли плыли по рекам с решимостью достигнуть места своего назначения, которое притягивало их подобно магниту и казалось таким же зримым и реальным, как и они сами. Они покачивались и отклонялись от курса ровно настолько, насколько позволяли им незримые нити, которые управляли и пенистыми гребнями волн, и караванами облаков, и крошечными автомобилями, спешившими куда-то по скоростным магистралям, и игрой света на зеркальных поверхностях далеких небоскребов.